"Еда Франкенштейна" и право на правду

С 1 июля 2004 года в России значительно ужесточились требования, касающиеся продуктов, полученных из генетически модифицированных (ГМ) организмов.

С 1 июля 2004 года в России значительно ужесточились требования, касающиеся продуктов, полученных из генетически модифицированных (ГМ) организмов.

Если раньше в немаркированных продуктах допускалось 5-процентное содержание ГМ-источников, то теперь их не должно быть больше 0,9%. Этим решением Россия привела свое законодательство в соответствие с нормами Европейского сообщества. Инициаторы нововведений подчеркивают, что маркировка ГМ-содержащих продуктов необходима, поскольку каждый человек имеет право знать, что он употребляет в пищу.

Первое трансгенное растение было выращено в 1983 году, а в 1992-м началось использование ГМ-организмов в сельском хозяйстве (в Китае). Рост аграрного сектора в США и попытки поставлять дешевую ГМ-продукцию в Европу породили мощное общественное движение, направленное как против американской экономической экспансии, так и против самой технологии (протесты антиглобалистов частично связаны с тем, что к созданию ГМ-организмов имеют отношение транснациональные корпорации). Выиграв одно из сражений в России, противники ГМ проиграли более важное в Западной Европе, куда поставки сельскохозяйственной ГМ-продукции после длительного запрета все же разрешили. Тем не менее агитация добилась определенного успеха. Затруднения в сбыте ГМ-продукции притормозили рост ее производства, хотя США, Канада, Аргентина, Бразилия, Индия и Китай по-прежнему наращивают обороты.

Из-за острого накала споров бывает непросто оценить выдвигаемые сторонами аргументы. Типичная тактика противников ГМ-продуктов такова: какое-то неблагоприятное свойство определенной пищи исследуется не на естественном образце, а на трансгенном. Например, белки бразильского ореха могут вызывать аллергию. Если эти белки перенести в сою, возможность аллергической реакции на них сохранится. Зарегистрированный случай такой реакции — один из широко используемых аргументов за запрещение ГМ-процедуры. Впрочем, аллергенные свойства данных белков сохранятся и при использовании естественных орехов в салате, но почему-то требование запретить приготовление салатов не встречает поддержки активистов. Вероятно, самые известные эксперименты, основанные на этой сомнительной логике, провел в 1998 году Арпад Пустаи (Arpad Pusztai), сотрудник института Роуэтт в Абердине (Великобритания). Он скармливал крысам лектин (токсин, содержащийся как в трансгенном, так и в обычном картофеле) и зарегистрировал неблагоприятные последствия для их здоровья (экспертиза показала, что опыты Пустаи не давали возможности для сравнения естественного и модифицированного картофеля).

Одна из последних новостей сообщает, что содержащиеся в ГМ-сое фитогормоны провоцируют импотенцию. Чтобы всерьез говорить об этом выводе, его следует перепроверить, а в контексте дискуссии о ГМ-продуктах — оценить, связано ли зарегистрированное воздействие с последствиями ГМ-процедуры (неблагоприятные для либидо фитогормоны могут содержаться и в натуральной сое). Однако наверняка для большинства населения скороспелой сенсации вполне достаточно, чтобы перестать покупать не только сою, но и любые другие ГМ-продукты. Помните, как в обеспеченной семье после визита бедных родственников исчезли ложки? «Ложки нашлись, а осадок остался…»

В любом случае, заметный ущерб здоровью, вызванный потреблением ГМ-продуктов, пока не зарегистрирован. Граждане США, умеющие выбивать астрономические компенсации из фирм, не предупредивших, что выливание на себя горячего кофе может привести к ожогу, за десять лет интенсивного поглощения трансгенной пищи не нашли повода предъявить иски ее производителям.

Возможность распространения генов ГМ-организмов в результате естественных процессов, похоже, не выдумана: она зарегистрирована в нескольких вполне корректных исследованиях. А вот в оценке этого факта противники и сторонники ГМ-продуктов очень отличаются. Первые говорят об экологической катастрофе. Вторые же указывают, что горизонтальный перенос генетического материала (в частности, благодаря вирусам, которые используют и генетические инженеры) шел в природе испокон веку и никакой катастрофы не вызвал.

Что же заставляет сторонников ГМ преодолевать ожесточенное сопротивление? С одной стороны, конечно, прибыли. Но и их противники не забывают о бизнесе. Парадоксом стало то, что в России на конференциях, требующих запрета ГМ-организмов, так называемые «экологи»1 («зеленые») соседствуют с производителями ядохимикатов. В отличие от гипотетического вреда от трансгенных организмов вред от пестицидов доказан многократно и весьма убедительно. К примеру, дискутируя о допустимости распространения трансгенного картофеля, устойчивого к колорадскому жуку, следует учитывать, помимо остального, ущерб от химических средств борьбы с вредителями. Центр «Биоинженерия» РАН предложил премию в 10 тысяч долларов тому, кто предоставит обоснованные данные о вреде, который устойчивый к колорадскому жуку картофель наносит здоровью человека. Премия не востребована. Созданные этим центром сорта картофеля проходят тестирование на безопасность в течение последних трех лет; предусмотренные исследования будут закончены в следующем году. Что будет с бизнесом производителей ядов против колорадского жука, если этот картофель пойдет в дело?

С другой стороны, кроме сиюминутной конъюнктуры есть весомые стратегические соображения, заставляющие переходить на ГМ-сорта. Их продуктивность на 15–25% выше, чем традиционных, для их выращивания требуется гораздо меньше ядохимикатов и удобрений, менее ресурсорасточительные агротехнологии. Эксперты ООН не видят возможности удовлетворить потребность в пище населения Земли, которое в ближайшие десятилетия увеличится на несколько миллиардов. Развитие же и внедрение ГМ-технологий может прокормить все новые рты до того момента, когда темпы прироста населения снизятся в силу естественных причин. Одна из важных для голодающих стран технологий — внедрение в растительные белки незаменимых аминокислот, характерных для животной пищи. Это не только сохранит жизни множества голодающих, но и избавит их от алиментарного маразма (ослабления умственных способностей, вызванного неполноценной пищей).

Человечество стоит перед печальным фактом. Его численность намного выше той, существование которой может быть обеспечено «естественными» технологиями. Призыв «назад, к образу жизни наших прадедов» необходимо дополнять конкретными рекомендациями, что именно делать с теми, кому не хватит ресурсов. Пока таких рекомендаций нет, мечты о простой и естественной жизни остаются утопией.

Как показывают опросы общественного мнения, значительная часть населения не знает, что такое генетически модифицированные организмы, и тем не менее считает, что ГМ-продукты опасны — хотя бы тем, что содержат чужие для человека гены.

Но чужие для человека гены содержит вся пища. Как и остальные животные, мы можем питаться только другими организмами или их остатками, практически неизбежно содержащими ДНК. Скажем хлеб — это продукт переработки семян растений (содержащих ДНК) одноклеточными грибами (клетки которых содержат свою ДНК). Тесто месят на воде, содержащей живые или убитые микроорганизмы, а значит, и их ДНК. В хлеб можно добавить и другие ДНК-содержащие продукты (яйца, специи), намазать его содержащим ДНК коровы маслом и положить на него содержащую ДНК рыб икру…

Клетка не является средой, в которой можно запустить любую чужеродную генетическую информацию. Обыгранный в «Парке юрского периода» способ получения динозавра, благодаря переносу его ДНК в яйцеклетку жабы, неправдоподобен. Получится лишь яйцеклетка жабы с разрушенным наследственным аппаратом. При процедуре генетической модификации или лечении генных болезней приходится решать две непростые проблемы: как доставить необходимую ДНК в ядро и как заставить ее там заработать.

Так что же, имеет ли человек право знать, что он ест? Конечно, да. Но также он имеет право на правильное понимание этого знания. Что знает обыватель об измененных организмах? Что они чем-то опасны. Что против них протестуют. Что об их содержании особо предупреждают (вредные, наверное). Что ученые, как всегда, говорят что-то непонятное. Нет, все-таки страшно!

Первые демократии, в которых становилась форма управления обществом, ныне признанная оптимальной, имели серьезный избирательный ценз. Скажем, правом голоса мог обладать только свободный взрослый мужчина, владеющий определенной собственностью. Кроме понятных причин, связанных со стремлением господствующего класса сохранить власть, здесь проявлялась и достаточно здравая идея. На принятие решений по выносившимся на демократическую процедуру вопросам могли влиять только те люди, от которых следовало ожидать наличия собственного мнения. Мнение безграмотного раба или девушки, никогда не выходившей за пределы женской половины дома, не учитывалось — оно не было независимым. Считать по принципу «голос на голос» можно только сравнимые голоса!

Мы живем во время тотальной грамотности и потенциальной возможности внутренней свободы, распространяющейся на всех членов общества. Какой бы то ни было избирательный ценз сейчас бессмыслен. Но как учитывать разницу в степени независимости точки зрения разных людей? Обладающий достаточной культурой человек не станет навязывать свое мнение в области, в которой он не разбирается, но все ли люди таковы? Стремительно совершенствующиеся технологии рекламы, пиара, агитации, пропаганды, общественных кампаний и прочих форм промывания мозгов лишь уменьшают долю мнений, которые могут считаться самостоятельными. С одной стороны, вопрос, что следует употреблять в пищу, — самый демократичный, требующий учета мнения всех членов общества. С другой стороны, какова цена мнения человека, который не знает, что такое генетически модифицированные продукты, но убежден, что они вредны?