Василий Щепетнёв: Коммунистический труд
АрхивКолонка ЩепетневаНаш мир, преломляясь в нашем же сознании, одним этим превращается в искусственный, экспериментальный.
"Что будут делать люди, освобождённые от многочасового тяжёлого рутинного труда", - спрашивали полвека назад у лектора, читавшего в колхозном клубе доклад "О жизни при коммунизме". Спрашивали те, кто посмелее, проверяя и себя, и время. Прежний опыт призывал молчать, но сейчас-то всё изменилось. Или не всё? Поскольку новая программа, принятая на двадцать втором съезде КПСС, не только утверждала неизбежность построения коммунизма, но и устанавливала судьбоносный рубеж - год одна тысяча девятьсот восьмидесятый, вопрос был не совсем праздный. Ежели мне двадцать четыре года, то коммунизм наступит, когда стукнет сорок два. А пацанёнок мой и вовсе моложе меня сегодняшнего будет. К чему и самому готовиться, и его готовить? Отчего б не спросить? Или я не мужик?
Хотя была в этом вопросе и доля лукавства. Трудно было поверить, что через восемнадцать лет наступит коммунизм. С чего бы? И потому спрашивали не без подковырки.
Лектор же за словом в карман не лез, материал знал назубок и отвечал: при коммунизме неизмеримо расширятся возможности для творческих занятий. Каждый - с университетским дипломом. С восьми утра работаешь на современном предприятии, в белом халате, среди кнопок. Трактористы станут высокочастотной вспашкой заниматься: нажал кнопочку - и поле обрабатывается параболическими антеннами из космоса. Доярки будут коров доить дистанционно, тоже кнопочками. В одиннадцать – часовой перерыв на производственную гимнастику, шахматы, концерт по заявкам под кофе с рогаликом. В два – конец рабочего дня, обед в образцовой столовой: на первое борщ с мясом, на второе котлеты по-киевски, десерт – мороженое. Компота сколько пожелаешь. Пообедал - и домой. У каждого своя комната. Хочешь – картины маслом пиши, хочешь – проектируй межзвёздные корабли. Или роман сочиняй. А все вместе станем играть в народных театрах, петь в народных хорах, сниматься в народном кино. В зависимости от призвания. Вот он, лектор, второй год ведёт фотокружок в Доме Пионеров. Бесплатно. Как при коммунизме. Будущее начинается сегодня.
Прошло полвека. Коммунизм пока не наступил, более того, даже чуточку отступил. И с коллективным творчеством, с народными театрами и песенными бригадами, пока не очень хорошо. Зато индивидуальное творчество если и не расцвело тысячью цветами, то и не засохло. Взять хоть ту же фотографию. Долгий, трудоёмкий и недешёвый, особенно в случае цветной фотографии, процесс получения конечного продукта сегодня автоматизирован. Фотограф может целиком заняться художнической стороной дела. И результаты налицо: различные сервисы ежедневно публикуют сотни и тысячи фотографий, среди которых попадаются весьма любопытные. Хотя, конечно, преобладают красивости. То же и с кино, особенно документальным. Компактные, встроенные в телефон видеокамеры позволяют заснять массу интересного из жизни школы, улицы, страны.
А литература…
На днях принесли квитанцию: счёт за электроэнергию. Жирным шрифтом над деловой частью в ней напечатаны строки, которые меня потрясли до валериановых капель.
Судите сами:
Чтоб электричество сберечь для всей страны,
А также сэкономить на новые штаны,
Примерный муж решился все лампочки сменить –
Энергосберегающие повсюду повкрутить,
Жена не выключает свет теперь и день и ночь!
Ну как тут в демографии родной стране помочь?
И муж себе взял на заметку экономную соседку!
Безупречная жена экономить свет должна!
Стихи сопровождались известием, что ОАО "Воронежская энергосбытовая компания" продолжает конкурс стихотворений "Просвет". Ссылку не дам, кому нужно – найдёт сам. Премию за август, две тысячи рублей, получила "жительница Воронежа, стихи начала писать уже после выхода на пенсию и откликается поэтическими строками на волнующие её темы".
Так-то.
Вот и думаю: может быть, хорошо, что с коммунизмом повременили?
Впрочем, не так уж мрачно всё на этом свете.
Если полвека назад каждый фантастический роман, появившийся в отечестве, был событием, о нём говорили и спорили, за новой книгой Бердника или Мартынова в библиотеке выстраивалась очередь, то сегодня они, фантастические романы, что грибы в сентябрьском лесу. Всякие. Большие и маленькие, ядовитые и не очень. Подряд читать невозможно физически. Проблема отбора есть важнейшая проблема современности. Чему верить? Тиражам? Аннотациям? Литературной критике?
Я действую методом традиционным. Читаю две-три страницы. На двух страницах ни сюжет не развернёшь, ни диспозицию не опишешь, но можно понять, способен ли автор внятно излагать мысли, есть ли у него тема для рассказа или он просто время переводит, своё и моё.
Так я начал читать роман Евгения Лотоша "Серый туман". Сначала две странички, потом двадцать, и за два дня книга была прочитана полностью. Потому что интересно – раз и хорошо написано – два. Обыкновенно жанр, в котором создан роман, именуют социальной фантастикой, реже – фантастикой политической, а по мне лучшего определения, чем проза, для фантастического романа не придумаешь. Либо проза, либо враньё. В данном случае – проза.
Повествование о том, почему не получилось. Ведь странное дело: сегодня твёрдокаменными приверженцами идей коммунизма выступают не только люди, для которых прощание с тем, чему они верили и поклонялись, есть прощание с молодостью, со временем, когда и сердце, и голова были горячими, но и люди совсем юные. Прошлое для них представляется неким раем, в крайнем случае – преддверием рая, из которого народ увели в тундру то ли силком, то ли обманом. Вероятно, утерянность есть обязательный атрибут рая. Он всегда не совпадает с нами в пространстве и времени, располагаясь в недоступном месте: в прошлом, будущем, в период железного занавеса – за границей. Ничего не поделаешь, с нас довольно знать, что он где-то или когда-то существует. А как жить, понимая, что – вряд ли?
В романе Лотоша показан один из вариантов утери рая. И, как положено, оказывается, что рай вовсе и не рай, по крайней мере для тех, кто в нём живёт. Роман посвящён очередной теории мирового заговора и показывает: заговор даже самых могущественных сил не в состоянии сбить с пути страну, летящую в пропасть. Описывать перипетии сюжета не буду, кто хочет, прочитает сам. Остановлюсь лишь на приёме: описывается не наша Россия, а некий экспериментальный мир. Любой текст, будь то "Война и Мир" или "Васёк Трубачёв и его товарищи", в принципе описывает экспериментальное время и пространство, поскольку наш мир, преломляясь в нашем же сознании, одним этим превращается в искусственный, экспериментальный. В литературе же преломление тройное: писательское, читательское и общественное. Последнее тоже очень важно: если наверное знаешь, что роман – шедевр, что он удостоен всяких премий, нобелевских и не очень, относишься к тексту иначе, нежели к безвестной рукописи. Сказать вслух, что "Мастер и Маргарита" – произведение неровное, что "Театральный роман" будет, пожалуй, штукой покрепче, решится не всякий. Даже самому себе признаться трудно, а уж на людях... Съедят.
Но у Лотоша то, что мир экспериментальный, подчёркивается особо и неоднократно. Почему?
Причин несколько. Первая очевидна: нельзя объять необъятное. Чтобы избежать упрёков в неточности и промахах, упрёков часто несправедливых, пишешь: не здесь всё происходит, успокойтесь, а там, в экспериментальном мире. Тем облегчаешь жизнь не сколько себе, сколько читателю, твёрдо знающему, что в нашем мире барабан в "Макарове" рассчитан на пять патронов "магнум". Вторая – реалии наших дней. Напишешь что-нибудь нелицеприятное, а тебя того… за клевету привлекут, за призыв к свержению существующего строя, за оскорбление чувств верующих, за раскрытие государственной тайны… Статей много, надвигается осень, пахнет заморозками. Наконец, развязать руки на будущее. Вдруг захочется перейти в лёгкий жанр, с магами, драконами и тамплиерами? Перебросить мостик от одного экспериментального мира в другой нетрудно, а по мостику перевести привычных героев ещё проще.
Прочитав роман на M6FHD (почти привык), я стал искать сведения о бумажной версии. Но не нашёл. Связался с автором. Евгений подтвердил: нет её, бумажной. По разным причинам.
То есть перед нами типичный росток будущего (или пережиток прошлого): вольное творчество, раскрепощённый труд, безвозмездно дающий хороший продукт. Не думаю, что это продлится долго: книгу опубликуют в бумаге, затем другую, третью… Но будут ли оплаченные тексты лучше неоплаченных, проверим.
Скоро.
