Василий Щепетнёв: Идеальное исполнение

Именно эксперимент гарантирует выживание вида, пусть и за счёт повышенной смертности интерпретаторов-экспериментаторов.

В конце девятнадцатого века на потребительские рынки мира поступила пианола. Инструмент, гарантирующий каждому возможность слушать фортепьянную музыку в идеальном исполнении. Так, по крайней мере, обещали рекламные проспекты.

Действительно, механическое приспособление исторгало из пианино звуки точно в соответствии с программой, записанной на бумажную ленту путем её, ленты, перфорации. Никаких ошибок быть не могло. Пианола всегда брала верные ноты в верном темпе. К пианоле обыкновенно прилагалась дюжина-другая перфолент с наиболее ходовыми музыкальными произведениями, например "Апассионатой" Бетховена или чем-нибудь столь же популярным. За отдельную плату можно было выписать перфоленты из каталога, который непрерывно пополнялся, и желающие могли танцевать лезгинку, распевать романсы или комические куплеты под соответствующее музыкальное сопровождение (вот оно, караоке).

Поначалу казалось, что механический музыкант быстро вытеснит музыканта живого: не нужно учиться, тратя время и деньги. Механический аппарат гарантировал совершенство - то совершенство, которое достигали процентов пять от пианистов-любителей. Или даже меньше. И, наконец, у многих просто нет способностей, чтобы освоить фортепьяно, а желание слушать Бетховена или Шопена есть. А ещё можно было производить впечатление на соседей и прохожих, которые, слыша из растворённого окна виртуозные пассажи, проникались уважением к музыкальным талантам обитателя особняка или квартиры.

Но после непродолжительного всплеска интереса спрос на пианолы стал снижаться. Обычно объясняют это тем, что в мир явился граммофон. Он, граммофон, был и компактнее, и дешевле, и не только играл, но и пел, и разговаривал: клоуны Бим и Бом смешили, Лев Толстой поучал, всяк выбирал записи по вкусу.

Но, во-первых, качество и громкость звука механического пианино всё-таки несравненно лучше, нежели у механического граммофона. А во-вторых, спрос на обыкновенное пианино в начале двадцатого века и вплоть до революции продолжал стремительно расти. Получается, что обыкновенное пианино граммофон теснил-теснил, да так и не вытеснил.

Не теснил граммофон пианино. Граммофоны приобретали независимо от пианино – как те, кто умел и желал взаимодействовать с инструментом, так и те, кому было достаточно слушать из жестяного раструба "Славное море, священный Байкал" или "Кирпичики". Потому что разные это вещи – играть и слушать. Совершенно разные. Весь фокус в том, что человека притягивает неидеальное исполнение, музыка, в которой раз от раза что-то меняется. И тому есть объяснение.

Сонату пишет композитор. Пианист играет по нотам, следуя указаниям "быстро", "быстрее", "ещё быстрее", "так быстро, как только возможно", "и ещё быстрее". Тем не менее пианист-исполнитель, интерпретатор – творческий работник, а вовсе не живой автомат. Проводятся конкурсы скрипачей, пианистов, виолончелистов и прочих чародеев (для меня люди, умеющие непринуждённо играть на скрипке, – не просто чародеи, а чародеи крупного калибра), выявляя, кто из них лучше играет произведения того или иного композитора.

А что значит – лучше? Громче? Вряд ли. Правильнее? Точнее? Точнее, чем кто? Есть ноты, ни убавить, ни прибавить конкурсанты не решаются, а всё-таки строгое и беспристрастное жюри одних провозглашает лауреатами, а других и во второй тур не допускает.

Важно не лауреатство, важен сам процесс вариативной интерпретации произведения. Вариации рождают неточность. Неидеальность. Изменчивость. Именно эксперимент гарантирует выживание вида, пусть и за счёт повышенной смертности интерпретаторов-экспериментаторов.

Пчёлы улья "Красный Путь" летают за нектаром строго на северо-запад, где уже лет сто стоят липы. А пчёлы-экспериментаторы постоянно забирают кто южнее, кто севернее. И прилетают без нектара. Что с ними в улье делают – прорабатывают, лишают трудодней или даже отрывают крылья, не знаю.

Но вот упрямая пчела-экспериментатор открывает для себя и для улья гречишное поле. А липы рубят под корень, чтобы возвести на их месте торговый центр. И улей дружно переключается на новый источник нектара, тем и спасается. И снова продолжает поощрять идеальных исполнителей-службистов и шпынять исполнителей-экспериментаторов, разгильдяев и просто плохо ориентирующихся в пространстве.

P.S. Дети, слушая патефон, почти поголовно баловались со стабилизатором, то замедляя скорость вращения диска, то ускоряя – тем самым меняя и само звучание записи. А в старых телевизорах норовили крутить ручки "размеры по вертикали" и "размеры по горизонтали".

Инстинкт!