Василий Щепетнёв: Обеднение урана

Процесс движения населения напоминает разделение изотопов урана. Способные на многое, в том числе и на большой бабах, изотопы с атомным весом 235 чаще и чаще оказываются по ту сторону границы.

Двоечник, уверяющий Мариванну в том, что он учил урок, всё знает, да вот именно в эту минуту, у доски, от волнения название высочайшей вершины мира случайно вылетело из головы, напоминает науку статистику. Та тоже знает всё, но вовремя сказать – позабывает. Во всяком случае, детальный анализ состава эмиграции и иммиграции предъявлять не собирается. Сколько даже в столице, тратящей миллиарды на учёт и контроль, иммигрантов, точно не говорит, а уж по стране в целом не говорит и подавно. И кто они, люди, прибывающие в Россию из-за новых границ? Какие у них цели, уровень образования и культуры, много ли преступлений приходится на иммигрантский человеко-век, значителен ли размер налоговых поступлений в казну? Обо всём приходится либо спрашивать у экспертов - сколько голов, столько и версий, - либо прикидывать на собственный глазок.

Я выбрал последнее.

Каждый, прибывший в Россию на продолжительный срок, должен иметь сертификат с результатом анализа на ВИЧ-инфекцию. Сдают же анализы новоприбывшие в Воронежскую область как раз там, где я работаю. Порой и поговоришь с иммигрантом, если он силён в русском и если время позволяет. Не только о болезнях расскажет, но и житьё-бытьё распишет. И потому портрет рисуется сам собою. Средний иммигрант получается человеком серьёзным, трудолюбивым, закалённым жизнью, не пасующим перед трудностями и невзгодами, которых у него в изобилии. Руки мозолистые, лицо обветренное. Сердце – не знаю, в сердцах читать не умею. А вот доцентов с кандидатами маловато. Почти не встречаются в провинции остепенённые иммигранты. Да и зачем доцентам с кандидатами массово работать на стройках?

Уезжают же из России… Опять на глазок прикидываю. Тут уже выборка невольная, потому что судить могу лишь по знакомым, а теперь всё чаще по детям знакомых. А знакомства преимущественно профессиональные, медицинские, литературные, вот и получается мой эмигрант культурным, образованным, зачастую с учёной степенью, и едет он в разные стокгольмы, гамбурги и хайфы либо повышать квалификацию, либо применять её, квалификацию, на практике. Зарабатывать. Двигать искусство, науку, спорт к новым рубежам. Случается, конечно, всякое.

Если верить опросам, реальные шаги в сторону западной границы делает небольшая часть российских граждан. Процентов пять (и вновь магические «пять процентов»). Но если насчёт культурно-образовательного уровня эмигранта можно спорить, пусть из любви к спору, то высокая социальная активность человека с чемоданом не вызывает сомнения по определению. Лежачими камнями эмигранты точно не являются.

Отчасти процесс движения населения напоминает разделение изотопов урана. Способные на многое, в том числе и на большой бабах, изотопы с атомным весом 235 чаще и чаще оказываются по ту сторону границы. А по эту остаётся фиксировать обеднение урана.

Или представим бассейн из школьного задачника, но не с водой, а с молоком. По верховой трубе молоко, преимущественно жирное (жира в молоке опять не более пяти процентов!), выливается. А по трубе глубинной вливается что-то. Не всегда уверен, что молочное. Вдруг соевый продукт?

Но происходящее имеет место быть потому, что таков государственный заказ. Правящему классу (вот оно, влияние изучения биографии Ленина!) выгоден приток людей непритязательных, готовых работать за небольшую плату по шестьдесят часов в неделю, политически беспомощных, на пенсию и прочие социальные блага не претендующих. Из которых можно высосать кровь – и забыть. Препоны иммиграции ставятся лишь для вида. Ну и для извлечения дополнительной прибыли. А собственные умники, много о себе думающие, не очень и нужны. Пусть катятся, без них спокойнее.

Процесс разделения урана повторяется уже на внутрироссийском уровне. Наиболее предприимчивые, активные люди уезжают из провинции в Москву. В ней, в Москве, формируется популяция, обогащённая особыми изотопами. Радиация так и хлещет. Энергия фонтанирует. Люди просто светятся. Если масса превысит критическую – мало не покажется, разнесёт не только столицу, волна докатится до Урала, перевалит через него и дальше пойдёт.

В провинции же, напротив, энергии мало. Зато люди золотые. Золото – металл благородный. Украшает жизнь. Отличается высокой ковкостью. Но в химическом отношении золото инертно. В соединения запросто не вступает, цепным реакциям не подвержено. Вещь сама в себе.

Но и тут не всё хорошо: тает золотой запас, постепенно перемещается в землю на стандартную глубину. Да и пробовать золото не рекомендуется. Вдруг окажется медной обманкою?

К чему приведёт разделение изотопов, сказать сложно. Быть может, утечка урана-235 – не самое плохое. Что будет, если этот уран вдруг вернётся в виде активированных ядерных зарядов – в метафорическом, разумеется, смысле?