Василий Щепетнёв: Успехи и неуспехи

АрхивКолонка Щепетнева

Если из книги узнаёшь, что первый миллиард олигарх нашёл под скамейкою в Летнем Саду, есть ли смысл туда бежать и искать тот самый кошелёк с ничьим миллиардом?

Победителей любят, ими восхищаются, им подражают, о них слагают песни, снимают фильмы и пишут книги. В книжном магазине вам скажут (если повезёт встретить профессионала), что спрос на биографии успешных людей устойчив и в годы кризисов, и в годы процветаний. Ведь нужен пример, позитив, а что может быть позитивнее истории победы? Читая, не время убиваешь, не развлекаешься, а получаешь урок жизни, точнее – урок правильной жизни. Глядишь, на пользу пойдёт и самому когда-нибудь удастся стать победителем Евровидения, Нобелевским лауреатом или президентом...

Но в нашей реальности чтение идет впрок не всегда. Действительно, разве благодаря одному чтению люди становятся депутатами или министрами? И если из книги узнаёшь, что первый миллиард олигарх случайно нашёл под скамейкою в Летнем Саду, есть ли смысл срочно туда бежать и искать тот самый кошелёк с ничьим миллиардом? Всё уже съедено до нас…

Что не менее важно, описание чужих успехов само по себе сбивает с толку. Жизнь редко у кого состоит из одних успехов, если такое вообще случается. Поражения, полные или частичные, тоже отмечают фарватер жизни. Представьте себе описание пути, где имеются лишь повороты направо, а повороты налево умалчиваются – приведёт ли оно к цели? То ж и с успехами и поражениями.

Эпические полудокументальные фильмы о войне посвящены победным битвам – под Москвой, на Волге, на Курской дуге и так далее. Как противник дошёл до Москвы и Волги, широким экраном показывать не любят. И у людей девственных складывается впечатление, что путь к Берлину состоял из одних побед. Так и в гимне: "Знамя советское, знамя народное / Пусть от победы к победе ведёт!"

Не готовясь к поражениям, которые зачастую неизбежны, за них, поражения, платишь куда большую цену, чем необходимо. И потому, помимо биографий победителей, следует изучать пристально, подробно, с разбором вариантов и биографии тех, кто успеха не добился, во всяком случае успеха в общепринятом смысле. Ведь и народная мудрость призывает нас учиться, учиться и ещё раз учиться – на ошибках.

Но кому охота писать биографию неудачника? И кому охота её покупать?

Хорошо. Тогда давайте изучать путь людей известных, только без купюр, без вымарывания поворотов в левую сторону – и мы сразу увидим, что гладко бывает только на бумаге.

Год одна тысяча восемьсот тридцать четвёртый. Титулярный советник Пушкин Александр Сергеевич закончил капитальный труд "История Пугачёвского бунта". Архивные документы, прежде недоступные, командировка "по местам боевой славы" и встречи с ещё живыми свидетелями и участниками пугачёвщины, наконец, собственный талант – вот три источника и три составные части нового произведения.

Вспоминая слова Плетнёва: "продать издание какому-нибудь книгопродавцу значит разделить с ним пополам своё имение", Пушкин решает осуществить предприятие собственными силами. Денег на то он просит у казны, в черновике пятнадцать тысяч, в беловике больше:

Милостивый государь,
Александр Христофорович!

Не имея ныне способа, независимо от книгопродавцев, приступить к напечатанию мною написанного сочинения, осмеливаюсь прибегнуть к Вашему сиятельству со всепокорнейшею моею просьбою о выдаче мне из казны заимообразно, за установленные проценты, 20 000 рублей, с тем, чтоб я оные выплатил в два года, по срокам, которые угодно будет назначить начальству.

С глубочайшим почтением честь имею быть
милостивый государь
Вашего сиятельства
покорнейший слуга
Александр Пушкин.

26 февраля
1834.

Ответ не заставил себя ждать:

Милостивый государь
Александр Сергеевич!

На письмо Ваше, от 26 февраля, о выдаче Вашему высокоблагородию заимообразно из казны двадцать тысяч рублей ассигнациями за указаны проценты, с тем, что вы, милостивый государь приемлете на себя обязанность уплатить сию сумму в течение двух лет, по срокам которые угодно будет назначить начальству, я имел счастие докладывать государю императору.

Его величество, изъявив на то свое соизволение, высочайше повелеть соизволил, выдать вам 20 тысяч рублей на вышеизложенных условиях.

Поспешая вас о сём уведомить, имею честь присовокупить, что вместе с сим я сообщил о сей высочайшей воле г. министру финансов.

С совершенным почтением и преданностью имею честь быть.
А. Х. Бенкендорф
4 марта 1834 г.

За словом шли и деньги:

Милостивый государь
Александр Сергеевич!

Сего числа дано предписание Главному казначейству о выдаче всемилостивейше пожалованных Вам на напечатание Истории Пугачёвского бунта 20.000 рублей, в ссуду на два года без процентов и без вычета в пользу увечных, со взятием от Вас надлежащего Государственному казначейству обязательства, в исправном возврате сей ссуды; о чем поспешая Вас уведомить, имею честь быть с совершенным почтением
Вашим, милостивый государь,
покорнейшим слугою
Дм. Княжевич.
21 Марта 1834 года

Это не последний заём у царя: спустя год Николай Павлович даст Пушкину другую ссуду, в тридцать тысяч, но о причинах и следствиях не сейчас.

Александр Сергеевич приступает к напечатанию: выбирает казённую типографию, рассчитывая, что в ней не допустят контрафакта, за 750 рублей заказывает в Париже вклейку с портретом Пугачёва (в России такого не делают) и в итоге в декабре получает тираж: двухтомник в количестве трёх тысяч экземпляров. Собственная работа Пушкина заключена в первом томе, второй же составили документы и свидетельства очевидцев.

Продажная цена "Истории Пугачёвского бунта" - двадцать рублей, с пересылкою двадцать два. Увы, продать удалось лишь на шестнадцать тысяч рублей, большая часть тиража осталась невостребованной. И по сей день это произведение Пушкина не пользуется популярностью.

Сейчас-то ясно, что иначе и быть не могло: биографиям неудачников (авторское название книги - "История Пугачёва") не стоит ждать скорого успеха. Но для Пушкина это была новость, и новость скверная как в литературном, так и в финансовом отношении.

Но Пушкин умел извлекать уроки из провалов. Вслед Пугачёву он пишет "Капитанскую дочку", где есть всё то, на что публика падка: герой, героиня, любовная интрига, приключения и, главное, счастливый финал. Потому и сегодня "Капитанская дочка" идёт у читающей публики на ура.

Следующим историческим трудом Пушкина, за который он взялся, была биография Петра Великого – ход беспроигрышный во всех отношениях.

Но тут Пушкину судьба сдала нежданную карту: Белокурого Джокера.