Василий Щепетнёв: Креветка по имени криль

АрхивКолонка Щепетнева

А разве государство стремилось угождать или не угождать такой  букашечке, как я?  Схватило, закатало в банку и выбросило  на рынок пустых прилавков.

- И все-таки, чего никому не отнять у Советской Власти - так это факта, что она открыла народу широкую дорогу в образование, - сказал коллега-отоларинголог.

- Столбовую дорогу, - уточнил я.

- Чего? - подозрительно посмотрел отоларинголог.

- Да так, к слову пришлось...

- Вечно у тебя к словам такое приходится, химчистки брать отказываются...

- Да ладно собачиться, давай по пиву - сказал коллега-дерматовенеролог.

Мы, пусть и с запозданием, решили устроить День Медика. Жены с детьми разъехались кто куда, делать было нечего, вот и постановили собраться и попить пива. Сколько душа примет. Выезд на природу отпал сразу - воронежские пляжи в очередной раз признали очагами бактериологической угрозы, а знающие люди утверждали, что реальность и того хуже. Да и плюс тридцать семь в тени не радовали. В лес не тянуло. Потому выбрали квартиру того, у кого есть сплит-система - раз, и нет перебоев с электричеством - два. И теперь в прохладной комнате прохладно потягивали прохладное пиво местного производства.

За год его варить лучше не стали. Или дело в нас? Песочку поприбавилось?

- Ну, мы-то ладно, мы к экзаменам готовились и в школе, и на подготовительных курсах, и с репетиторами, - продолжил отоларинголог. - Но вот мои родители после войны поступали, какие тогда репетиторы. Часиков десять на стройке повкалываешь, урывками учебник полистаешь. А ещё раньше, дед рассказывал, их в семье детей пятеро было, и все получили высшее образование - это как раз на двадцатые годы пришлось. В конце. И в начале тридцатых.

- Стремились, значит, - сказал дерматовенеролог.

- Не то слово. Жили-то в подвале, с крысами и шпаной, а тут - хочешь, врач, хочешь, учитель.

- Математиков среди них не выросло? - поинтересовался я.

- В смысле - учителей математики? Точно не знаю. Учитель, он тогда учитель и был.

- Шкраб.

- Кто?

- Школьный работник, сокращенно - шкраб. Учителей позднее вернули, вместе с погонами.

- Учителя погоны носили?

- Вернули не учителям.

Пиво беседы не будоражило. Видно, восстановленное, а не живое.

- Ну, так не тяни, говори, чем тебе образование не угодило!

- Мне? - удивился я. - А разве оно стремилось угождать или не угождать такой букашечке, как я? Схватило, рассортировало (и плохо, нужно сказать, рассортировало), закатало в банку и выбросило на рынок пустых прилавков. При прилавках полных, глядишь, и пропал бы товар, бомбаж ли, замутнение содержимого, а так - ничего, слопали за милую душу. Креветкой обозвали, креветкой по имени криль.

- Да, раньше с работой после института попроще было. А сейчас сын только на втором курсе, а уже ночей не спишь, куда пристроить, думаешь. В нашу богадельню - смысла нет, а куда повыше - денег.

- А сын что?

- А сын "Атлас мира" перед сном читает.

Мы допили пиво - первые кружки. И кружечки ноль тридцать три, а не классические ноль пять, а всё равно.. Может, слишком прохладно в гостиной?

Вышли на балкон.

- Вот ты говоришь, пять твоих дедов закончили вуз, - начал я, смирившись.

- Деда три, и две бабки, - охотно ответил отоларинголог.

- Из пролетариев?

- Из беднейших!

- А много ль с ними на курсе училось детей докторов, профессоров, интеллигенции - не советской, а натуральной? В конце концов, просто образованных людей?

- Ну, теперь не спросишь, но, помнится, дед говорил, все свои были, рабочие. Если кто и проберётся из классово чуждых, то мало.

- Совсем мало, - подтвердил коллега-дерматовенеролог. - Мой дед должен был во всех анкетах писать, что из бедняков, три года на заводе слесарил, чтобы выработать неподдельные мозоли и привычку в совершенстве разговаривать матом. И то косились...

- Положим, запрет на обучение по сословному признаку позднее отменили, но дело-то уже было сделано. Вместо науки появилась советская наука.

- Тебе не нравится советская наука?

- Бог с тобой, при чём тут я? Она сама себе не нравится. Вот зайди завтра в библиотеку нашей альма-матер и найди хорошие групповые снимки профессорско-преподавательского состава, скажем, тысяча девятьсот тринадцатого года и тысяча девятьсот семьдесят третьего. Скопируй как можно лучше, а потом в рамочки вставь и повесь рядышком. Будет дорого - скажи, войду в долю. Давай даже так - делай все в двух экземплярах, себе и мне. А профессоров две тысячи тринадцатого года добавим позднее.

- Что ты этим хочешь сказать?

- Ничего. Просто повесим два "Государственных Совета", зрячий да увидит.

И мы вернулись в комнату - на балконе было крепко за сорок.