Василий Щепетнёв: Самостоятельный поступок

Когда считались местами, какая власть первая, какая вторая, какая шестая – то лукавили. Власть у нас одна, имя ей – реклама.

На днях я совершил самостоятельный поступок. Ничего особенного, в один ряд с признанием культурной автономии Гвазды островом Незнамогдемском не поставишь, но всё же. Купил посудомойную жидкость, но не ту, которой пользовался десять лет кряду, а другую. Купил и купил, кажется, о чем тут говорить, тем более – писать. Добро бы обзавелся посудомойной машиной со встроенным коммуникатором, или коммуникатором с функцией посудомойной машины, тогда...

Но посудомойная машина и на кухню мою не влезет, и семья моя невелика, пару-тройку тарелок можно руками обработать. Есть, конечно, прогрессисты-профессионалы, у них для открывания консервов один гаджет, хлеб порезать – другой, сахар в чае размешать – третий, яйцо всмятку сварить – четвертый, вкрутую – пятый, но я до подобных высот пока не добрался. К тому же перебои с электричеством случаются. Сейчас-то ничего, а будь я человек гаджетный (если есть бюджетники, то есть и гаджетники), то сидел бы с немытой посудой перед закупоренной банкой шпрот, прихлёбывая несладкий чай.

Нет, где можно обойтись без прогресса, стараюсь обойтись.

Проба нового посудомойного средства подтвердила то, в чем я был уверен априорно: все они одинаковы. Действительно, Особо Мощная Формула Очистки Посуды От Всего – зачем она, даже если допустить, что подобное свойство есть истина? Основной недостаток всех посудомойных растворов заключается в том, что они не обладают последействием. После каждой трапезы посуду необходимо мыть наново, какое бы крутое средство не применялось. А чтобы от окрошки или картофельного пюре посуда покрылась дюймовым слоем жирного полония – это вряд ли. Достаточно обыкновенной воды и несколько миллиграммов банального ПАВ, чтобы довести поверхность тарелки до приемлемых кондиций, остальное – от лукавого.

Но вся беда в том, что я и прежде прекрасно сознавал сомнительность преимуществ дорогого посудомоя перед дешёвым, а всё равно брал дорогой. Что, сейчас, наконец, поумнел? Оно бы и хорошо, лучше поздно, чем посмертно, но чувствую, что причина моего поступка иная, не имеющая никакого отношения ни к моему уму, ни к моей воле.

Старое дорогое средство перестали рекламировать, только и всего! И в отсутствии мудрых указаний рекламы, взявшей на себя роль кормчего, я и стал думать. Не раньше!

Большая часть людей внушаема. Тверди им, что сережка в ноздре – это круто, тверди упорно, часто, настойчиво, и считай, дело сделано, можно открывать ноздревые салоны и закупать тонны сверкающей бижутерии. Думаю, что при достаточной настойчивости (которая, понятно, требует средств, и средств немалых) можно убедить миллионы людей, что ампутировать мизинец – тоже круто. Да что мизинец: скопцы успешно пропагандировали иссечение куда более важных органов. Дар ли внушения у них был, или ещё что, но даже тюремное заключение не являлось преградой для агитации и пропаганды скопчества. Известны случаи, когда арестант убеждал принять «малую печать» своих тюремщиков – и не одного-двух, а дюжину. Почти всех.

Но это вершины манипуляции сознанием, товар штучный, а потому доступный не каждому. А хорошо бы послать такого скопца в Давос, на встречу Большой Восьмерки... Да хотя бы в нашу Думу!

Увы, скопец ныне пошел мелкий. А если крупный, то настолько умный – не подступишься. Даже не узнаешь, что скопец. Может их там, в Думе, как собак окрест свалки.

Но что это я все о скопцах, да скопцах? Верно, вчера оперу слушал, вот и навеяло...

Если нельзя взять качеством, стоит нажать на количество. Оно надежнее. Качество то ли есть, то ли нет, а количество всегда посчитать можно. Неважно, какие актеры участвуют в рекламе, какие тексты они произносят. Главное, как часто реклама встает перед глазами. Самый прекрасный оскароносец проиграет Лене Голубкову, если последний будет являться сто раз на дню, а оскароносец – раз в сто дней. Да что оскароносец... Когда считались местами, какая власть первая, какая вторая, какая шестая – то лукавили. Власть у нас одна, имя ей – реклама. Если с утра до ночи твердить, что жить стало лучше, жить стало веселее – большинство поверит. Повторенье – мать внушенья. Если, наоборот, кричать, что всё пропало, так больше жить нельзя, нужно срочно нажитое отдать дяде, а самому начать новую жизнь с нуля – и этому поверит общественно значимая часть населения.

После утоления физиологического минимума уже неважно, как вы живете. Важно, как вам рекламируют вашу жизнь. Пейте томатный сок! Летайте самолетами "Аэрофлота"! Голосуйте за нерушимый блок партийцев и беспартийцев!

Пили. Летали. Голосовали. И ничего, были довольны. Если реклама отличная, человек счастлив и в ЖБТ (жилище барачного типа), если нет, ему и в пентхаузе тошно. Самый тоскливый фильм реклама превращает в шедевр, большую ножку делает маленькой, мошенника объявляет гением, преступника – героем. И наоборот. Книгу не читал, но скажу – дерьмо! Американцев видел только на экране, но знаю – злобные корыстные идиоты!

Реклама – соль прогресса. Не будь рекламы, люди до сих пор вместо йогурта пили бы простоквашу.

Другое дело, что соли нужно в меру. В застенках порой пытают селедкой: дают соленую рыбину, а то и две, а воды не дают. Человек вроде и чувствует подвох, а все равно ест. А потом приходит час расплаты. Подписывается все, что предложат. На Ленина покушался он, атомными секретами торговал тоже он, а уж Стабфонд умыкнул – это, гражданин начальник, между щами, для тренировки пальцев. И что мило: ни синяков, ни выбитых зубов, все чисто, тихо, гуманно. Правда, для такой пытки нужно, как минимум, иметь селёдку, но на худой конец её заменят рыбные палочки.

Они и микробов убивают!