Василий Щепетнёв: Лимон
АрхивКолонка ЩепетневаТак у нас и бывает: бриллиантов во множестве, таланты растут изобильно, недра богатейшие, чернозёмов на сажень вглубь и безразмерно вширь, милиционеров числом изрядно, а хватишься пустяка – нету!
Ленину понадобился лимон. Срочно. Можно сказать, неотложно. Тридцатого августа Ильич выступал перед рабочими михельсоновского завода. Текст выступления до наших времен не дошёл, но врагам оно, выступление, явно пришлось не по душе. Тут же, на заводе Ленин был обстрелян, ранен, и теперь, находясь в тяжелом состоянии, отчаянно нуждался в лимоне. Так сказали врачи. И сам Ильич еле слышно просил:
– Чаю бы… С лимоном…
А в августе, да и в сентябре восемнадцатого года с лимонами в Москве было плохо. Вернее, совсем никак. Царские лимоны давно кончились, а новых откуда ж взять? Из южных стран, где есть все, лимонов не привезешь, в черноморских портах засели белые. Собственное оранжерейное хозяйство и Москвы, и Петрограда разрушено, суровую революционную зиму ни одно лимонное деревце не пережило. Продразверстка тоже не выручает, нет у крестьян лимонов, нет, и не было никогда. Послали было в немецкое посольство, так, мол, и так, Ленин умирает, лимона просит. А у немцев месяц назад посла убили, графа Мирбаха. И временно исполняющий обязанности в лимоне отказал. Дашь им лимон, а Ленин возьмет, да и в самом деле умрет. Скажут – отравленный лимон подсунули, и расстреляют. Большевики дипломатическую неприкосновенность не уважают, как с англичанами-то разделались. Конечно, с Англией война, англичане враги, но все-таки нехорошо.
Впрочем, у немцев все равно лимонов не было. Из Берлина в посольство директивы слали, а лимоны – нет. На шестом году войны Германии не до лимонов.
Яков Свердлов очень хотел помочь Ленину. Сидя в кабинете Ленина, за столом Ленина, на стуле Ленина, он чувствовал себя немножко неловко, и ему было важно показать товарищам по партии, что он, Свердлов, только место стережёт и ждёт, не дождётся, когда поправится Ильич. Поэтому он вызвал доверенного человека и прилюдно дал тому горсть бриллиантов с наказом любой ценой и как можно скорее добыть для Ленина лимон, а лучше два или три. Бриллиантов, в отличие от лимонов, от царской власти осталось много. Историк Андрей Буровский даже не верит, что Ленин страдал без лимона при таком-то бриллиантовом изобилии. Зря не верит. Так у нас и бывает: бриллиантов во множестве, таланты растут изобильно, недра богатейшие, чернозёмов на сажень вглубь и безразмерно вширь, милиционеров числом изрядно, а хватишься пустяка – нету!
И доверенный товарищ отправился за лимоном. Был он молодым, честным, энергичным, неглупым и преданным делу революции финским рабочим. Партийная кличка "Снеговик", а родовую фамилию я не назову по просьбе потомков Снеговика, от которых я, собственно, и узнал подробности этой, в общем-то, известной истории.
Снеговик мыслил нешаблонно, потому за лимонами поехал не в южные страны, а в северные. Экстренным поездом из Москвы в Петроград, из Петрограда морем в Стокгольм (по непроверенным источникам – на яхте "Штандарт"), и вот Снеговик в кабинете директора импортно-экспортной компании, господина Карлссона.
– России нужны лимоны! Для Ленина – для финна - шведский язык, как для украинца русский.
– Много ли вам прислать?
– А на все – и Снеговик высыпает из кожаного мешочка бриллианты прямо на директорский стол (Свердлов не поскупился, выделил драгоценности особой крупности: пусть знают, что для Ленина ничего не жалко).
– Э... Бриллианты нужно оценить, обратить в деньги, а уж потом можно будет решить, как, когда и в какие сроки будут поставлены лимоны в Россию. Образец для ознакомления? Извольте, – и Снеговику вручили изящный сундучок, в котором, обернутые восковой бумагой, лежали три дюжины лимонов, а еще бутылка выдержанного коньяка. Видно, тоже образец.
Снеговик спешил, ходить по банкам и ювелирам было недосуг, и он поступил по-революционному: отдал бриллианты просто под расписку, сделав господина Карлссона своим доверенным лицом. Пусть Карлссон сам занимается канцелярщиной, выжидает лучшей на бриллианты цены, подбирает пароход, а ему некогда, в Москве Ильич лимонов просит. В тот же день Снеговик отплыл в Петроград, а там спецпоездом – в Москву и сразу в Кремль. То есть в сам Кремль он добирался не поездом, а в грузовичке, сопровождала его пара латышских стрелков – на всякий случай, но получилось тоже быстро.
Ленин съел лимоны и поправился. Время возобновило свой бег. Армии наступали и отступали, продотряды собирали продразверстку, крестьяне прятались, Яков Свердлов, изгнанный из ленинского кабинета, вдруг заболел и после десятидневных страданий скончался в страшных судорогах (что делать, испанка, да и возраст, тридцать три года, рубежный). Петроград опустел: одни умерли, другие уехали, третьи старались стать невидимыми, и лишь четвертые водили бесовские хороводы. Даже балтийцы голодали – паек урезали, а мешочников с крейсеров не достанешь.
И вот в один прекрасный день революционные матросы увидели, что у кромки льда стоит большой пароход под флагом Красного Креста и сигналит флажками, просит ледокол для проводки в порт. Будет тебе ледокол, жди!
Напрасно капитан заявлял, что выполняет гуманитарную миссию, что везет исключительно продовольствие, и что продовольствие предназначено лично Ленину. Все, привез, можем расписаться в поручении, а Ленину мы все передадим в целости и сохранности, можешь не сомневаться. Печать на бумаги? Пожалуйста, хоть всю обойму!
Пароход от груза освободили в рекордные сроки: каждый экипаж послал своих представителей, стараясь принять максимальное участие в разгрузочных работах. Матросы проявили потрясающий энтузиазм, поразив шведов сноровкой, скоростью и слаженностью действий.
И вот уже на родной палубе, окруженные голодными братишками, матросы вскрывают первый ящик с надписью "Кремль, Ленину". Хм, лимоны. Второй. Мать, лимоны. Пятый. Мать-мать-мать... Десятый. Сотый.
Везде были крупные, сочные, отборные лимоны. Лимоны – и больше ничего.
На следующий день начался Кронштадтский мятеж.
PS
"Ещё не очень давно, после покушения Каплан, по слухам, был правительством послан за границу экстренный поезд за лимонами и ещё чем-то таким для раненого Ленина".
Марк Алданов, "Самоубийство"
