Василий Щепетнёв: Не при слугах

"Новости для прислуги" – успешная замена французского языка: прислугу ошеломляют новостным потоком настолько мощным, что на ногах не устоишь. Окатят, как из водяной пушки.

Итак, последние новости: российские биатлонистки Альбина Ахатова и Екатерина Юрьева продолжат неравный бой против Всемирного Антидопингового Агентства (ВАДА), на очереди слушание в Швейцарском федеральном трибунале.

Трибунал – звучит грозно, и я уже заранее волнуюсь, что и как. Год с лишним назад у наших спортсменов взяли образцы крови для проверки, и аккурат перед чемпионатом мира было объявлено: найден допинг. С той поры отечественные любители биатлона ходят от сомнений к надеждам и обратно. Сотни страниц биатлонных форумов отведено теме допинга в команде. Тем временем проблемы с допингом появились у лыжников, у футболистов…

Я следил за событиями самым внимательным образом. Читал заявления спортсменов, тренеров, врачей, функционеров, адвокатов, судей.

И узнал очень немного бесспорного. Больше надвое: спортсмены то ли сознательно, то ли нет разрешили кому-то (то ли врачу команды, то ли нет) ввести какой-то препарат (то ли допинг, то ли нет), который то ли проявился в пробах – то ли, опять же, нет.

Спортсмены – люди публичные, и всё, что касается их профессиональной жизни, общественность считает своим кровным делом. И потому жаждет знать детали. Для ВАДА, впрочем, разницы никакой, при положительном результате спортсмен заведомо виновен, он несёт полную ответственность за всё, что съест, выпьет, вдохнёт или введёт в организм иными способами. Удобная позиция, о ней мечтают все рестораторы: отравится человек некачественным салатом, а ему: сам несешь ответственность, смотреть лучше нужно. Но меня интересует не ВАДА, а истина.
Согласитесь: одно дело, если спортсмены собрались в кучку и дружно пошли в подозрительное место к подозрительному типу, мол, введи-ка нам, браток, чего-нибудь запрещённого. Другое, если они обратились к врачу команды за разрешенным средством. И уж совсем третье, если сам врач сказал, что-де пришло указание сверху применить адаптоген-кардиопротектор, кто не спрятался, я не виноват. Три ситуации, соответственно, и три позиции болельщика. Но темна вода во облацех. Прошлой зимой руководство отечественного спорта в целом и биатлона в частности заявляло, что сделает всё, чтобы полностью прояснить ситуацию. А в результате, как говорили когда-то, картина "Бой в Крыму – всё в дыму". Или в тумане. Видимости никакой.

При этом я уверен, что руководству детали известны. Просто обнародовать их не хочется. Незачем. Большой Спорт – дело, народа не касающееся. То есть смотреть пусть смотрит, но не более того.

Собственно, биатлон я взял лишь для примера, как дело достаточно камерное. Нет здесь ни пропавших миллиардов, ни военных тайн, ни сотен трупов, никому не грозят ни виселица, ни длительное заключение. Максимум – уволят с запрещением занимать руководящую должность на срок до года условно. И, однако, все решили келейно, между собой, "без пыли и шума". Но если у человека достаточно хорошая память, или он просто ведет дневник, то легко вспомнит, как в тумане и дыму скрывались самые разные события. Исчезали колоссальные суммы. Таинственно погибали люди. Падали самолёты, тонули подлодки, захватывались театры и школы. Горели дома престарелых, больницы, дальше и перечислять не хочу. Несколько дней новость держалась в заголовках, а потом… Обыкновенный конец – отсутствие конца. Концов нет, и всё. В лучшем случае объявят, что убийцей или террористом был некто Икс, погибший при проведении операции захвата. Ни суда с демонстрацией улик, ни публичного состязания адвоката и прокурора, а вот так – убит, и точка. Верьте нам, люди.

И я верю. Честно. Образ некомпетентных и неумелых работников хоть спецслужб, хоть райотдела милиции есть преимущественно штамп, и, как всякий штамп, жизни соответствует далеко не всегда. Некомпетентные личности, конечно, встречаются, но в райотделе милиции их не больше, чем в районной поликлинике. И куда исчезло золото партии, и кто стоит за смертью депутата Игрек, и посекундное развитие событий при террористическом акте – всё известно если не всегда, то часто. Просто прислуге знать подробности не обязательно и даже вредно. В России восемнадцатого-девятнадцатого веков благородные семейства в щекотливых ситуациях переходили на французский язык, чтобы слуги не были посвящены в детали различных происшествий, о которых им лучше оставаться в неведении: что сын выписал фальшивый вексель, дочь вытравливает плод, барин заразился сифилисом, а у барыни вдруг объявился премилый племянник… Сейчас немного иные приемы, но суть та же – прислуга должна прислуживать, а в хозяйские дела не вникать. "Новости для прислуги" – успешная замена французского языка: прислугу ошеломляют новостным потоком настолько мощным, что на ногах не устоишь. Окатят, как из водяной пушки: Аня Сюсина рассталась с Саней Усиным, у которого ребенок от Мани Люсиной, недавно подружившейся с Таней Гусиной, из цирка убежал озабоченный шимпанзе, в подмосковных лесах видели самураев, скрывающихся со времен Халхин-Гола, сегодня будут испытывать морозильную машину Нафферта, и потому учащихся начальных классов следует оставить дома – и так двадцать четыре часа в сутки (совпадения имен и событий носят исключительно случайный характер). Вроде бы и новости, но понять из них, что делать завтра, а чего, наоборот, лучше не делать, очень сложно.

Практически исчез судебный репортаж, как жанр, когда репортеры многих газет доносили до читателей всё, что открывалось на судебном слушании. Сейчас если и скажут о процессе, то скороговоркой. Темп жизни иной? Для кого как. Все-таки лучше прочитать одну книгу, чем просмотреть сто обложек.

И вот читаешь про утерянного голубя Ноя, а где-то рядом решают вопросы войны и мира, жизни и смерти. Или нет? Или разговор идет о растрате, сифилисе и вытравленном плоде?

Уж лучше вернусь к биатлону.