Василий Щепетнёв: В тени титанов

И вот он пришел, умный, величавый и немного загадочный человек. Пришел, и если еще не воспламенил народ совершенно, то, по крайней мере, растопил лед сердец. Сегодняшний сверхгерой и дамского романа, и детектива, и мыльной оперы - олигарх.

Лермонтов назвал Печорина героем нашего времени отчасти и в ироническом смысле - мол, каковы времена, таковы и герои. Времена же, по мнению армейского писателя девятнадцатого века, стояли прескверные. Потому Печорин совершал не подвиги, а маловразумительные поступки, из которых, собственно, и складывается повседневная, негероическая жизнь. Так он вместе с Онегиным и открыл галерею "лишних людей".

Вообще, герои в высоком значении слова плохо приживались в литературе позапрошлого столетия. Обломов и Башмачкин, Рудин и дядя Ваня, Катерина и Антон Горемыка никуда не вели и ни с кем не сражались, а если и совершали нечто необычное, то пользы от этого никто не получал, и меньше всего они сами.

Двадцатый век реанимировал истинных героев. На лихом коне, с саблей наголо проскакали они весенней гулкой ранью по белым станицам и страницам - и исчезли. Слишком много в них было смелости, дерзости, порыва, желания ломать. А требовалось - строить, терпеливо и послушно. Тогда пришли строители, пришли всерьез и надолго. Они рыли каналы, возводили цементные заводы, прокладывали железнодорожные магистрали, и всё - в суровой обстановке, в борьбе с природой, трудностями и врагами. Рядом со строителями объявились и председатели, ведущие крестьян от сытой, но малосознательной жизни в голубые дали светлого будущего, будущего, в котором Антону Горемыке и в голову не придет удаляться в сарай, чтобы вешаться на вожжах. И сарая подходящего не станет, и вожжей тож. Зачем вожжи безлошадному?

Писались книги часто по классическим канонам жития святых и великомучеников - герои претерпевали различные страдания, слепли, глохли, теряли конечности, их разбивал паралич, травили враги, но неколебимая вера вела к цели и, одновременно, содержала в себе бесценную награду.

Литература военного времени есть отдельный феномен, породивший сонм героев самого высшего качества. Но по возвращении к мирной жизни герой опять-таки шёл либо в строители, либо в председатели, подчеркивая незыблемость курса на счастье.

Затем наступило время ученых, конструкторов и мечтателей. Учёные, преимущественно физики-ядерщики, проникали в тайны вселенной, конструкторы проектировали научные объекты, а мечтатели претворяли проекты в жизнь, зачастую, опять же, в труднодоступных и малообжитых местах, невзирая на временные лишения и временные же тяготы.

Но к началу восьмидесятых энтузиазм спал, и лишние люди один за другим вновь потянулись на страницы литературных произведений. Среди них были и разочарованные военные, и конструкторы, променявшие кульманы на заступы, и поэты, ищущие отдохновения от мира вещей в мире нестяжательства. Уже тогда проницательные читатели поняли: добра не жди. Лишние люди есть прямой и недвусмысленный индикатор болезни. Если их масса превышает критическую, конструкция начинает трещать, проседать, а то и рассыпаться, как наспех выстроенные павильоны после обильного снегопада. Для определения состояния государства нет нужды содержать полки аналитиков и дивизии сикофантов, достаточно почитать художественную литературу, играющую роль медицинского термометра. Если температура не в порядке, пора принимать меры и общество лечить. Жаль только, что лечение зачастую сводится к встряхиванию термометра, но что делать, каковы врачи, таковы и методы...

Очередное смутное время породило героев мелких, но чрезвычайно активных. Они не рассуждали, а действовали - прыгали, ползали и летали, кусались просто и со смыслом, пили кровь и откладывали яйца - в общем, жили в единстве с собственной натурой. Бандюки и проститутки в умах доверчивых людей возглавили списки героев нашего времени, школьники расспрашивали, в каком институте учат на рэкетиров, а школьницы покупали пособия по обслуживанию на рабочем месте. В двадцать первом веке свято место заняли силовики и депутаты (впрочем, скептики считают, что это лишь метаморфоза, смена личин, а поскреби - всё те же бандюки и проститутки). Но и депутаты самой бойкостью выдавали шаткость собственного положения. Истинный хозяин жизни в сознании обывателя нетороплив, солиден и спокоен.

И вот он пришел, умный, величавый и немного загадочный человек. Пришел, и если еще не воспламенил народ совершенно, то, по крайней мере, растопил лед сердец. Сегодняшний сверхгерой и дамского романа, и детектива, и мыльной оперы - олигарх, самодостаточный человек, богатый настолько, что способен составлять конкуренцию власти. А власть конкуренции не любит. И конфликт олигарха и власти есть один из главных сюжетов литературы двадцать первого века.

Это отсылает нас к мифам Древней Греции, битве богов и титанов. Без особого напряжения можно найти среди сегодняшних героев и свергнутого Кроноса, и громовержца Зевса, и страдальца Прометея.

Это говорит о том, что в споре литературных героев насекомые уступают место динозаврам, что не может не радовать хотя бы потому, что в ближайшее время следует ожидать появления и Геракла, и Ясона, и Одиссея. А уж Одиссей, как ни посмотри, личность несравненно более приятная, нежели Блоха, Клещ и Моль.

Из еженедельника "Компьютерра" № 30 (794)