Дмитрий Шабанов: Механизмы выбора

На повседневные и судьбоносные выборы, из которых состоит вся наша жизнь, влияют наши биологические особенности, врождённые основы морали, культурно обусловленная этика и резоны нашего рассудка.

"...Наука, некогда инструмент духовного развития, оказалась целиком поставленной на службу материальным потребностям. Представления о цели и смысле существования, высшие нравственные ценности черпаются из других источников. Они в результате оказываются вне сферы разума, возможности которого ограничиваются прагматической стороной человеческого существования, оставляя духовную жизнь целиком во власти иррационального". В.А. Красилов. Метаэкология

В этой колонке я хочу вторгнуться на территорию, оккупированную гуманитариями. Это – логичное продолжение предыдущего шага, на котором мы установили, что толком не умеем сравнивать ценности и связанные с ними риски. Здесь я предлагаю вам посмотреть на каждое наше действие и бездействие как на выбор (или его результат).

Можно ещё раз, ненадолго, вернуться к карточным аналогиям? Все ваши действия в игре можно рассматривать как результаты многих выборов, которые вы делаете на каждом шагу.

Так ли? Казалось бы, если партнёр зашёл в масть, в которой у вас одна карта, выбора у вас нет. Но и в этой ситуации вы можете или честно бросить на сукно стола нужную карту (пойти в масть), или походить иначе (рискуя, что вас поймают), или просто встать из-за ломберного стола и заявить, что выходите из игры. Конечно, если вы сели играть, твёрдо решив следовать правилам, у вас остаётся лишь одна возможность, но она тоже является результатом вашего выбора.

Естественно, вы садитесь за игру ради тех случаев, когда можете поступать по-разному. Иногда выбор несущественен (сбросить на старшую карту семёрку или восьмёрку), иногда от него зависит итог игры. Выборы, которые кажутся несущественными, можно делать автоматически, по простым правилам, или случайно. А когда мы понимаем, что от нашего выбора зависит будущее, мы делаем его в соответствии с какой-то стратегией. Стратегия – это не жёсткая программа, стратегия – это иерархия приоритетов в ситуации выбора.

Наш выбор может касаться и одного хода, и нескольких (к примеру, отобрать козыри и зайти в длинную масть). Начав реализовывать многоходовый выбор, мы предопределяем наши будущие действия, как и в примере с решением вступить в игру. Наши планы могут измениться, если ситуация повернётся неожиданным образом. Если вы увидите, что козырей, которые вы планировали отбирать, у ваших партнёров уже нет, наступит самое время пересмотреть ваш замысел. Если вы поймёте, что играете с шулерами, наступит самое время встать из-за стола и прекратить игру. Это – тоже выборы.

Чем карточная игра отличается от жизни? За ломберным столом наши действия состоят из отдельных, хорошо разграниченных ходов; в жизни – нет. Набор альтернатив за карточным столом намного более узок, чем во многих жизненных ситуациях. В карточной игре правила известны и оговорены заранее; в жизни – нет. Решение о начале карточной игры – ваш выбор; начало вашей жизни – факт, который предопределили не вы. В картах, как мы обсуждали в прошлый раз, мы оперируем только стоимостями; в жизни – ещё и ценностями.

И именно поэтому в жизни мы не можем обходиться одним только расчётом.

В идеале в ходе карточной игры нами должны были бы управлять только рациональные соображения. В действительности это обычно не так. Чёткой работе нашего аппарата для сравнения стоимостей и рисков, связанных с альтернативными способами действий, мешают эмоции. Откуда же они берутся?

Как это ни тяжело для гуманитариев, давайте не забывать, что мы – животные. Нет-нет, не ищите здесь никакого оценочного подтекста. Мы – организмы, функционирующие за счёт преобразования энергии поедаемой нами пищи, результат размножения иных подобных организмов. Наши свойства – результат четырёхмиллиардолетней эволюции, направленной на повышение эффективности выживания и оставления потомков. Эмоции – это биологически предопределённый механизм управления нашим поведением. И если их действие прорывается даже за карточным столом, то в сложной и многоплановой жизни их эффекты ещё разнообразнее.

А кроме эмоций наша биологическая природа проявляет себя в бесчисленных ограничениях, которым подчиняется наше поведение.

Итак, на наши действия влияют биологические, рациональные факторы и... Как назвать то, что заставляет нас по-особому относиться к ценностям, к тому, что дорого нам не из-за своей стоимости?

Этика. Ethos, в греческом, — обычай, характер. Это понятие введено Аристотелем для характеристики свойств человека, определяющих его добродетели. Этика задает структуру ценностей, идеалы, базовые устремления, на которых основаны моральные нормы. Мораль (которая в такой трактовке понимается как понятие, отличное от понятия этики) – совокупность норм, определяющих, какие действия являются должными, правильными, одобряемыми. Происхождение этого слова – латинское: moralis — нравственный.

В подавляющем большинстве случаев специалисты по этике и морали успешно игнорируют биологическую природу человека. Гуманитарии, похоже, действительно считают, что человек – это то, что он о себе думает. Основания этики выводят из божественных заповедей, общественного договора или классовой борьбы. Тем не менее не только человеческие популяции – результат эволюции популяций наших предков. Нормы нашего поведения – результат эволюции норм, управляющих внутрипопуляционными отношениями у представителей предшествовавших нам видов. Если хотите, основы нашей морали – результат эволюции механизмов регуляции внутрипопуляционных взаимодействий животных.

"Этика формируется в ходе эволюции как механизм нормативного регулирования взаимодействий в системе, необходимый для сохранения её целостности, будь то природная система, социальная или метаэкологическая". В.А. Красилов

В этой цитате одно слово может быть непонятно. "Метаэкологическая", по Красилову, - относящаяся к взаимодействию личности и её духовной, культурно обусловленной среды.

"Ворон ворону глаз не выклюет"... Когда-то я полистал журнал "Soldier of Fortune". Недолго (отвращение помешало). Там было то ли интервью, то ли статья спеца по подготовке коммандос. Меня там поразило такое утверждение. Настоящим мужчиной является только солдат, который может с лёгкостью убивать других людей, причём при необходимости – и женщин, и детей. Обычное жалкое существо, которое считает себя мужчиной, но способно убивать без колебаний, – просто "животное". Сделать из такого "животного" человека может система подготовки наёмников.

Я бы перевёл эти откровения так. Чтобы превратить человека в управляемого убийцу, в нём надо сломать биологически предопределённые основы морали. Впрочем, и культурные (соответствующие большинству устойчивых культур) – тоже.

Врождённые предпосылки нашей морали можно изучать. Одним из интересных источников, посвящённых этой теме, является книга Марка Хаузера "Мораль и разум" (вот – рецензия на неё). Обсудим оттуда пример, который цитируют чаще всего.

Перед вами две ситуации выбора. В каждой из них можно совершить некое действие, которое приведёт к тому, что погибнет один человек, а не пять. С точки зрения рисков и потерь эти ситуации эквивалентны. Однако люди, относящиеся к разным культурам и народам, почему-то оценивают их по-разному. Перевести стрелку, чтобы погубить одного человека, но спасти пятерых – правильно. Если такое решение принимает водитель трамвая, оно вообще не вызывает сомнений. А вот сбросить на рельсы одного человека (толстого-толстого, такого, что остановит трамвай), чтобы спасти пятерых – дурно. Почему?

Перед тем, как продолжать, подчеркну, что все ситуации, где приходится выбирать между ведущими к гибели людей решениями, – это трагические ситуации. Никто из нас не хочет оказываться перед ними. Увы, такие ситуации возникают раз за разом. Кого спасать при патологических родах – мать или новорождённого? Имеет ли женщина право на аборт? Оправданы ли человеческие жертвы при обезвреживании банды убийц?

Иногда альтернативные решения касаются не жизни людей, а иных ценностей. Можно ли лишать собак вольной жизни в наших городах ради интересов населяющих эти города людей? Что важнее – право на свободу и человеческое достоинство "инородцев" или "право" этноса на построение моноэтнического государства? Права человека или государственный суверенитет? Право на самоопределение или нерушимость границ?

Нам не нравятся ситуации таких выборов, но это не основание отказываться от поиска правильной стратегии в этих случаях. Простите меня, но я продолжу...

Возможно, тестовые ситуации со стрелкой и мостом отличаются тем, что в случае с мостом человек совершает активные действия с другим человеком. Если верна эта гипотеза, то нежелание родителей делать прививки своим детям имеет ещё один неосознаваемый компонент. Матери страшно, что её ребёнок пострадает от осложнений (действительных или вымышленных) от прививки, которую она решила сделать. Болезнь (пусть более опасная), которая может быть следствием её бездействия, ляжет на её совесть менее тяжёлым грузом.

А может, различие решений в тесте с трамваем связано с тем, что человек во втором случае используется как предмет...

"Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своём лице, и в лице всякого другого, так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству". И. Кант

Возможно и то, что в первом случае человек, выбирая менее опасный вариант, может сколь угодно нелогично надеяться, что вероятная жертва спасётся (снимая с себя часть ответственности). Во втором случае такой надежды нет: он сам отправляет жертву на смерть.

Верно мы трактуем этот феномен или нет, но можно предполагать, что он является отражением врождённых норм морали, влияющих на наше поведение. Адекватны они нашей действительности или нет?

"В ситуациях, не выходящих за пределы этического опыта наших далёких предков, правомерно полагаться "на сердце", а не на ум, поскольку интуиция здесь сильнее рассудка". В.А. Красилов

Мне уже приходилось писать, сколь мы анахроничны. Конечно, объяснение наших свойств коренится в нашей истории. Однако мир вокруг нас сильно поменялся с тех пор, как "мы" были охотниками-собирателями в африканской саванне. Поэтому многие из выработанных в прошлом приспособлений оказались неподходящими для сегодняшних реалий.

Мы одновременно являемся и биологическими, и культурными существами. Само возрастание роли культуры в нашем приспособлении к среде – следствие более высокой скорости её изменений. За последние 20 тысяч лет биологическая, генетически обусловленная природа человека почти не изменилась (некая динамика не привела к новому качеству). Культурно, в отношении того, чему мы учимся (включая технологии), мы кардинально поменялись не только за 20 000, но даже за последние 200 лет. Культурно обусловленные нормы могут модифицировать действие врождённых, биологически предопределённых механизмов, управляющих нашим поведением. Осталось понять – как.

Итак, на повседневные и судьбоносные выборы, из которых состоит вся наша жизнь, влияют наши биологические особенности, врождённые основы морали, культурно обусловленная этика и резоны нашего рассудка. Как привести эту конструкцию в соответствие с нынешней жизнью? Изменить в ней то, что мы можем менять, рационально откорректировав этические нормы. Чтобы результат такой корректировки был гармоничным, он должен соответствовать и нашей биологии, и нашим врождённым основами морали.

Сложная задача? Ничего. По крайней мере, настала пора задуматься, как её решать.

И первый шаг, который нам надо будет сделать, – это понять, почему (помимо стоимости и полезности) мы можем чем-либо дорожить.