Кафедра Ваннаха: Бизнес на сингулярности

Когда у Курцвайля и Google всё получится, результаты их работы войдут в повседневность, смысл в деятельности журналистов исчезнет.

О приходе Раймонда "Рэя" Курцвайля (произносится фамилия потомка беженцев из Австрии именно так) в Google Inc. мир узнал из новостных сетей "общего интереса". Трудно сказать, опередили ли они специализированные новостные ленты, но весть эта промелькнула и по консервативному, и по либеральному (ориентированным соответственно на "слонов" и "ослов") заморским телеканалам, и по респектабельной, как викторианское чаепитие, BBC, и тут же отобразилась в отечественной, сугубо казённой, круглосуточной новостной программе.

Читателям "Компьютерры" говорить о том, кто такой Курцвайль, излишне. Напомним лишь, что из семи книг популяризатора технологической сингулярности и трансгуманизма пять попадало в американский список бестселлеров. Его "The Age of Spiritual Machines" была бестселлером номер один сетевого книжного магазина Amazon. "The Singularity Is Near", признанная бестселлером газетой New York Times, лидировала у "Амазона" одновременно в разделах науки и философии. Да и с бизнесом у Курцвайля было всё в порядке - его системы распознавания речи принесли ему вполне приличные деньги.

Отношения Курцвайля с Google имеют давнюю историю. Ещё в 2009 году (для преддверия эры технологической сингулярности это почтенная древность) Google и NASA учредили Университет сингулярности для подготовки специалистов к грядущим вызовам. И круг занятий, который отведён новому техническому директору (Director of Engineering), достаточно предсказуем - машинное обучение и обработка естественных языков. И всё это очень интересно!

Почему?

Да потому, что, по мнению компании Brand-Finance, в 2011 году самым дорогим брендом был именно Google (серебро у Microsoft, бронза у чтимого янки универмага Walmart, почётное четвёртое место у IBM). Оценивали его, Google, в 44 294 миллиона долларов (занявшая 16-е место Coca-Cola ценилась в неполные 26 гигабаксов). И сталкиваешься с продуктами этой корпорации постоянно, даже сидя в рабочем кресле перед десктопом под "окнами". Ну а большую часть "компьютерного" времени в 2012 году пришлось провести именно в компании устройств под управлением Android. Это и вполне приятное чтение на лоне природы с электронных книжек и планшетов старинных текстов, которые в России были бы недоступными без "оцифровальных" проектов крупнейших компьютерных корпораций. И помогающее не впасть в пробке в Road rage написание комментариев в соседние ветки "Компьютерры" со смартфона. И унылые разговоры с уездным следователем, домогающимся написания характеристики на попавшего в ДТП сотрудника (в ставших былью грёзах Кафки положительную характеристику - документ защиты - вымогает следователь, который вроде бы сторона обвинения, вместо того, чтобы сделать компьютерную симуляцию того, что произошло на шоссе). Эмоции различные - а Android с тобой внезапно оказывается повсюду.

И - естественный язык. Речь. Давно стал привычным милый голосок, напоминающий о необходимости пристегнуть ремни безопасности. Да и голосовое управление - давно уже обычная вещь для многих устройств начиная с телефона. Тем более много лет назад над ним уже посмеялись во французской киноэпопее "Такси", а это свидетельство повесомей прочих!

Так что Рэя Курцвайля ждёт работа с естественным языком, со словом. Ей сам Курцвайль придавал особое отношение в системе своих футурологических взглядов. Важнейшим этапом на пути к технологической сингулярности он считает прохождение компьютером теста Тьюринга, так, что машину нельзя было бы отличить в беседе от человека. Это славное событие Курцвайль прогнозировал на 2029 год (а при беседах с операторами служб поддержки кабельных и сетевых провайдеров создается впечатление, что "обратный тест Тьюринга" они уже прошли - сотрудников от скудно запрограммированного компьютера отличить трудно, и нет ни малейшего подозрения в том, что они знают об окружающем мире и обслуживаемой системе нечто большее, чем изложено в лаконичной инструкции).

И вот тут очень хочется вспомнить одну очень маленькую по объёму и крайне обширную по содержанию книжечку, написанную в итальянском лагере для военнопленных одним артиллерийским лейтенантом из добровольцев. Звали этого лейтенанта Людвиг Витгенштейн (1889-1951). Раз мы говорим о бизнесе, уместно упомянуть, что был он сыном Карла Витгенштейна, "стального" магната, одного из богатейших людей Европы начала ХХ века (кажется. богаче были только Ротшильды). Учебу Людвиг начал в Высшей технической школе в Берлине. Переехал в университет Манчестера - связи в Европе были тогда крепче, чем даже сейчас, а Англия всё же имела наследие Мастерской Мира. Интересовался Витгенштейн аэронавтикой, занимался воздушными винтами, даже запатентовал пропеллер с маленькими реактивными двигателями на оконечностях - схемы вертолётов с таким винтом мелькали в советских и американских научно-популярных журналах пятидесятых-шестидесятых годов.

Но в какой-то момент Людвига Витгенштейна привлекла математика. Точнее - её основания. Интерес к ним возник после Grundgesetze der Arithmetik ("Основания арифметики") Готтлиба Фреге и "Принципов математики"(The Principles of Mathematics) Бертрана Рассела. Витгенштейн захотел учиться у Фреге, но тот переадресовал его к Расселу. Это привело к переходу Людвига в Кембридж, к занятиям основами математики.

В 1913 году Витгенштейн возвращается в Австрию. После смерти отца он один из богатейших людей страны. Дальше - Первая мировая. Людвиг идёт добровольцем (как и его брат Пауль, талантливый пианист, лишившийся в бою руки). Переживает Брусиловский прорыв, производится в офицеры и переводится в Италию. И, оказавшись там в плену, пишет "Логико-философский трактат", получивший всемирную известность.

Его идеи вполне актуальны и сегодня. Вот о роли философии - "Философия не является одной из естественных наук... Цель философии - логическое прояснение мыслей. Философия не теория, а деятельность".

И - отношение к миру. "Мир есть совокупность фактов, а не вещей". "Факты в логическом пространстве суть мир". "Совокупность всех существующих атомарных фактов есть мир". "Мы создаём для себя образы фактов". "Образ изображает факты в логическом пространстве, то есть в пространстве существования или несуществования атомарных фактов".

Всё это, написанное в годы Первой мировой (и изданное в 1922 году), поразительно хорошо подходит для машинной реализации (сравните с любой из работ по реализации искусственного интеллекта). Идеи Витгенштейна были с восторгом приняты философами Венского кружка, с интересом - всей Европой. Сам же Витгенштейн отнёсся к ним мудрее - он пошёл работать учителем в сельскую школу. Ведь завершающими словами "Трактата..." были: "О чём невозможно говорить, о том следует молчать"; жирным их выделил сам Витгенштейн. Тут, отталкиваясь от противного, легко оценить роль общения на естественном языке.

А сегодня общение на естественном языке попадает в сферу приоритетных интересов крупнейшей информационной корпорации. И во главе направления ставится известнейший технологический визионер. Если Курцвайлю сотоварищи удастся вогнать в компьютер модель мира по Витгенштейну и если эта модель окажется пригодной для практических нужд, хотя бы в рамках общения на естественном языке, или решить проблему неким иным способом, то последствия для человеческой цивилизации окажутся куда более серьёзными, нежели всё то, о чём говорит медиа. Будь то очередная заварушка на Ближнем Востоке, углеводородные цены или массовое уничтожение младших школьников, в США - из штурмовой винтовки, в Китае - обычным поварским ножом.

Начнём с малого - с того, что под носом. Вот обзванивают жильцов "менеджеры" кабельной компании, счастливыми голосками приглашая "по акции" подключиться к аналоговому телесигналу. В доме, где года три идёт сигнал цифровой, частично в высоком разрешении... Ну, это явные маргиналии. Но вот исчезают с местного новостного сайта несколько журналисток. Им предложена значительно более оплачиваемая работа в корпоративной сфере. Журналистами заменяют стенографисток на рабочих семинарах крупнейших национальных корпораций - и сырьевых, и дистрибьюторно-ритейлерных. Дело в том, что уровень осмысления текста, выданного "на гора" журналистом, намного выше, нежели в стенограмме. Делается своеобразная "свёртка": полезная информация включается в куда более компактный, "обозримый" текст (роль же стенограммы для внутрикорпоративных "разборок" играют теперь электронные записи).

Отвлекаемся от того, что проникло через телефон и Сеть. Выходим на улицу. Через три перекрёстка бывший цех швейной фабрики, обшитый "вентилируемым фасадом". Это - call-центр одного из крупнейших местных банков, работающий на европейскую часть страны. И работа всех перечисленных людей (разного качества и разного уровня осмысленности) зависит от общения на естественных языках. И когда всё получится у Курцвайля или других специалистов, занятых в этой отрасли, войдёт в жизнь так же повседневно, как научились читать штрих-коды кассы в супермаркетах, смысл в деятельности этих людей исчезнет. Как исчез он в деятельности кочегаров паровозов, машинисток и операторов многочисленных совсем ещё недавно фотографических мини-лабов. А суть деятельности большинства людей в информационном обществе сводится к общению на естественном языке.

Причём экономический эффект внедрения компьютерных систем общения на естественном языке будет столь велик, что никакие ограничительные меры противодействовать ему не смогут. Робот не спит. Нуждается лишь в электроэнергии и в охлаждении плат. Даже если сделать вид, что на рабочем месте трудится защищаемый государством белковый сотрудник (с не слишком высокой зарплатой), переложить на "кремний" реальную работу будет крайне эффективно. И дорогу к такому будущему торит нынче одна из самых эффективных корпораций планеты. Просто бизнес, ничего личного...