Интервью: чему учить российских "айтишников"
АрхивОнлайнДмитрий Дахновский, глава компании "Текама", занимающейся обучением разработчиков ПО, считает, что от увеличения количества программистов и падения зарплат российская софтверная индустрия только выиграет.
Обучением разработчиков сегодня занимаются как вузы, так и коммерческие учебные центры. Тем не менее, проблема кадрового голода в этой сфере остается очень острой. На что в настоящий момент направлены усилия организаций, специализирующихся на ИТ-обучении? Какие образовательные технологии востребованы рынком сегодня? Эти и другие вопросы мы задали генеральному директору компании "Текама" Дмитрию Дахновскому. Компания "Текама" - один из крупных игроков российского рынка обучения разработчиков ПО. В своей работе она использует собственные наработки, а также методики университета Карнеги-Меллон, официальным представителем которого в России и является. Кстати, Дмитрий Дахновский тоже заканчивал этот университет.
- Какие тенденции сегодня характерны для рынка услуг по подготовке разработчиков ПО? Какие специальности востребованы в первую очередь?
- Сегодня большой популярностью пользуется специальность архитектора ПО, этих людей крайне не хватает. Кроме того, ощущается острая нехватка бизнес-аналитиков и тестировщиков. Три года назад наблюдался дефицит руководителей команд и управленцев, но сегодня ситуация с ними нормализовалась. Нельзя, конечно, сказать, что рынок насытился, но важно отметить, что у этих людей появились хорошие знания. Могу даже сказать, что в этом есть и наша заслуга, так как мы обучили много таких специалистов. Сейчас знания и компетенция менеджеров проекта отличная, в то время как компетенция тестировщиков и бизнес-аналитиков очень слабая.
Еще одна тенденция - довольно большой спрос из регионов. Москва и Питер насытились, Минск тоже насытился, Киев близок к насыщению. Соотношение цены и качества в Москве не удовлетворяет наших клиентов, и они ищут более выгодные в ценовом отношении альтернативы в регионах. В регионах мы зачастую предлагаем дистанционные формы обучения, но, если бюджет компании позволяет, то высылаем туда и своих специалистов.
Еще одна интересная тенденция характерна для клиентов, с которыми мы начинали работать примерно пять лет назад. В частности, компания Luxoft обучала у нас своих менеджеров. Но сейчас простых сотрудников они у нас уже не обучают, так как у них наработана собственная компетенция. Если кого-то они сейчас и обучают у нас, то это только руководители высшего звена. И как раз для таких компаний, у которых уже наработана собственная компетенция, у нас есть база знаний, эксперты и т.д. Мы дополняем их программы нашими. Это можно назвать помощью в развитии их собственных корпоративных университетов. Но это характерно лишь для самых крупных компаний, у которых насчитывается по 600 и больше разработчиков.
Мы замечаем, что сегодня молодежь очень тяжело идет в разработчики. Это характерно для последних двух лет и особенно заметно в крупных городах. Падает престиж профессии программиста. Вкалывать нужно очень много, а денег на первых порах получаешь столько же, сколько в "Евросети". Конечно, хороший разработчик получает в несколько раз больше, но до этого уровня нужно еще дорасти. А молодежь любит думать краткосрочно - пошел в "Макдоналдс" и через три месяца купил себе велосипед. Но на ближайшие пять-шесть лет им строить планы тяжело. Мы заметили падение престижа профессии программиста и начали работать с физическими лицами в Москве.
Российские вузы сейчас начинают в качестве дополнительного высшего образования внедрять программы магистерского уровня для обучения на менеджеров проекта, бизнес-аналитиков и т.д. У нас есть три совместных проекта подобного рода с тремя очень большими российскими вузами. Вузы берут у нас или у Карнеги-Меллон (опять же через нас) материалы, по которым и выстраивают свои программы. Руководство вузов собирает группы по 5-10 человек, которые хотели бы освоить эти специальности в качестве второго высшего образования.
Кстати, если говорить о нашей работе с физическими лицами, то к нам часто звонят не сами молодые люди, а их мамы, папы или даже бабушки. Они приводят своих детей сразу после школы или еще во время обучения в институте, чтобы они могли стать программистами. Молодежь сама не обращается, ее приводят родители, которые как раз и умеют смотреть на перспективу пяти-шести лет.
- Насколько я знаю, корпорация Microsoft тоже всерьез задумалась над этой проблемой...
-Да, действительно. Мы с Microsoft вместе работаем над поднятием престижа профессии. Для этого можно использовать самые разнообразные средства. К примеру, сейчас мы думаем о реализации наружной рекламной кампании. Это будет акция в масштабе всей страны. Скорее всего, к нам еще кто-то присоединится, ведь есть много софтверных компаний, которые в этом очень заинтересованы.
Надеемся мы и на помощь государства. "Единая Россия" сейчас начала очень хорошо работать над законами, многие из которых не доходили даже до первого чтения. А если она за что-то берется, то это приобретает национальные масштабы.
Вообще, основная проблема рынка разработки сводится к одному - отсутствию людей. Нет людей - нет и роста. Если раньше отсутствие людей означало деньги, которые не придут в Россию, то сейчас есть прецеденты, когда российские фирмы покупают компании в Казахстане, Вьетнаме и отдают бизнес им. У нас, к примеру, есть два клиента, которые начали отдавать субподряд в Китай. А все очень просто: нет людей - нет контрактов, а все заказы уходят в другие страны. Мы пытаемся решить эту проблему своими силами, но очень надеемся, что к ее решению подключится и государство.
- А не боитесь ли вы, что возникнет обратный эффект? Что в результате глобальной общефедеральной инициативы появится так много специалистов, что неизбежно упадут зарплаты, а Россия превратится во вторую Индию, где есть целые фабрики и даже города дешевых программистов?
- В этом нет ничего плохого. Если есть это произойдет, российская индустрия только выиграет. Сейчас Россия не способна конкурировать с Индией по ставкам, но если зарплаты упадут, она сможет это делать. С другой стороны - а каким будет качество выпускников в этом случае? Здесь может быть несколько вариантов развития ситуации. Возможно, появится много структур, подобных нам, которые будут долго готовить людей после вузов. Но возможно, что и в вузах будут внедряться наши учебные программы. Могу также предположить, что сами компании, в которые эти люди пойдут работать после вузов, возьмут на себя бремя доучивания. Собственно, так и было несколько лет. Могу сказать одно - рынок сам себя отрегулирует. Поэтому если то, о чем вы говорите, произойдет, то все от этого выиграют.
А если люди будут меньше работать в "Евросети", а больше заниматься высокотехнологичными отраслями, то выиграет вся российская экономика в целом. Ведь в Индии программисты занимаются тупым кодированием за очень маленькие деньги. Но русские - люди неглупые. Они позанимаются таким кодированием, а затем поймут, что они могут на его основе создать собственный продукт и начать его тиражировать. А это уже совершенно другая бизнес-модель и совершенно другие деньги. При меньшем привлечении людей можно создать больше ценностей и привлечь в страну больше денег. Возможно, что таким образом мы сможем создать даже свою собственную операционную систему.
- Руководитель стратегического департамента российского представительства Microsoft Дмитрий Халин как-то отметил такую тенденцию, что молодым российским разработчикам зачастую не хватает менеджерской хватки. Согласны ли вы с этим утверждением?
- Действительно, менеджерской хватки им не хватает. Им недостаёт еще и предпринимательской жилки. Предпринимателю необходимо знать законодательство, источники получения финансирования, обладать знаниями в области маркетинга, построения продаж и т.д. В российских вузах этому не учат. Мы этим вещам начали учить примерно год назад, запустив программу под названием Start in Garage. Эта программа предназначена для начинающих предпринимателей или для молодых людей, только думающих об открытии собственного бизнеса. Проблема этого обучения в том, что оно не особенно сильно масштабируется. Для того, чтобы в полной мере усвоить все эти знания, уже нужно быть успешным предпринимателем. А у успешных предпринимателей, как правило, нет достаточного количества времени. К тому же предприниматели, скорее всего, те 400-500 долларов, которые требуется заплатить за этот курс, вложат в свой бизнес. Поэтому довольно полезным видится спонсирование подобного обучения корпорациями типа Microsoft, ведь благодаря этому от учащихся требуется гораздо меньше денег. Мы надеемся, что это спонсорство будет продолжаться.
ИТ-специалисты, в девяностые годы прошлого века уехавшие из России, сейчас активно возвращаются. Почему это происходит? Потому, что появились деньги, появилось финансирование. Раньше было довольно ограниченное количество венчурных фондов, которые интересовались лишь определенного рода проектами. Сейчас венчурных фондов в пять-десять раз больше, а количество проектов фактически не изменилось. И этот дисбаланс, когда много денег, а проектов нет, заставляет менеджеров возвращаться обратно в технологический бизнес, находить себе пару-тройку разработчиков, создавать компанию и привлекать финансирование. В последний год венчурные вложения в софтверный бизнес возросли на порядок по сравнению с тем, что было еще пять лет назад.
Но и до сих пор главная проблема венчурных фондов - отсутствие проектов. Очень сложно найти проект, у которого очень хорошая команда разработчиков, который обладает классной идеей и позиционируется на правильном рынке.
- На Западе существуют свои образовательные стандарты и традиции. Вы их перенимаете или стремитесь создавать свои собственные?
- ИТ-обучение российское от западного отличается не сильно. Те же самые навыки, та же самая компетенция. Фундаментальная наука ведь везде одинакова - алгоритмы, структуры данных, операционные системы глобальны и интернациональны. Единственно, что касается российской специфики - это сама методология обучения, то, как люди учатся. Когда западный человек идет учиться, программа настроена на то, чтобы научить его и дальше учиться самостоятельно. В России все ориентировано на то, чтобы дать человеку как можно больше фундаментальных знаний. Нам действительно приходится некоторые программы переделывать с учетом российской специфики.
Еще одно отличие состоит в том, что российский "айтишник" более требователен, чем западный. Разумеется, я имею в виду не университетское образование, а систему повышения квалификациии. Если для западного человека само собой разумеется, когда компания тратит на него деньги, а он три-четыре раза в год обязательно идет учиться, поэтому он больше способен воспринимать информацию. Что касается российского специалиста, то он в процессе обучения очень часто критикует: "мол, вы здесь и здесь неправы, а я знаю, как лучше". Российский "айтишник" - очень тяжелый клиент. Поэтому для него тоже приходится модифицировать программы, чтобы он получал более глубокие и специализированные знания, чем на Западе. Русский человек хочет конкретики, ищет способы решения своих конкретных прикладных задач. Западные специалисты также имеют перед собой конкретную задачу. В процессе обучения он может получить два-три способа ее решения, над которыми будет думать в течение двух-трех недель.
- Расскажите о наиболее крупных и интересных проектах в области ИТ-обучения, которые у вас были в последнее время?
- В прошлом году мы учили сотрудников одной из крупных московских строительных компаний по базовым пользовательским курсам - Word, Excel, Outlook. Речь шла об обучении нескольких сотен человек. Это, пожалуй, один из самых крупных наших проектов.
Вообще, знаете ли, клиенты очень неохотно отпускают своих сотрудников учиться. Кадры всем нужны. У всех горящие проекты, у всех неотложные задачи. У нас компании учатся по модульной схеме. В частности, в течение пяти лет мы обучили примерно 180 сотрудников ИТ-подразделения одного из западных банков. Тренинги были совершенно разные - начиная от архитектуры до руководства проектами.
- Что вы думаете о перспективе технологий дистанционного обучения?
- В этом сегменте есть два рынка - индивидуальный и корпоративный. Что касается физических лиц, то для них дистанционное обучение в платном режиме практически не работает. У физических лиц очень мало доверия к качеству. Ему нужен хороший сертификат на выходе, но те компании, которые сегодня работают на российском рынке дистанционного образования, как правило, такого не дают.
Есть интересный проект у Анатолия Шкреда, Intuit.ru, знаете, наверное. Но там используется другая бизнес-модель, они зарабатывают на продаже книг.
Есть и корпоративный рынок. Там у нас есть один клиент из государственного сектора, который за последние семь лет обучил огромное количество своих сотрудников огромному количеству курсов. Но сейчас там новый руководитель, который заявил, что просто не понимает, кого и чему они за семь лет учили. Да и вообще, нужны ли людям все эти курсы, которые они прослушали.
Поэтому сейчас этот клиент внедряет систему, с помощью которой будет отслеживать потребность клиентов, выяснять компетенцию, соотносить эту компетенцию с пройденными курсами. Его сотрудники должны будут проходить сертификацию, и если они ее не пройдут, то не получат премии, повышения по службе и т.д. Кроме того, клиент требует все обучение перевести на дистанционные технологии. Просто у него 90 филиалов по всей России, и всякий раз возить людей в Москву, сами понимаете, накладно. И таких примеров можно привести много. Корпоративный рынок сейчас понимает, что нужно не просто учить, но необходимо системы обучения и управления карьерным развитием "склеивать" в единую систему. Клиентам нужны такие системы дистанционного обучения, в которые они смогли бы загружать и свои внутрикорпоративные знания, чтобы затем масштабировать их по всем филиалам и подразделениям.
Наши конкуренты в течение последних двух лет активно вкладывают средства в развитие дистанционного обучения, поэтому такие проекты сейчас - не редкость. Если смотреть на западные компании, то все они аккумулируют знания в собственных корпоративных университетах, где все это доступно в онлайне. И в последнее время подобная практика начинает распространяться и по российским компаниям. Корпоративный рынок неминуемо придет к тому, что дистанционное обучение будет столь же популярно, что и очное.
Но есть курсы, к которым технологии ДО неприменимы. Это все, что связано с управлением и руководством. Здесь нужны деловые игры, симуляция, прямой контакт с тренером. Все это дистанционно не передашь.
- Итак, дистанционное обучение применимо, в основном, при подготовке разработчиков?
- Понимаете, ведь для того, чтобы создать хорошего разработчика, ему надо давать гораздо больше практики, чем теории. Он должен учиться на конкретных проектах. Тяжело создать механизм, который эффективно бы обеспечивал участие человека в практической работе в период обучения. Ведь проект не может быть бесплатен. Если люди чего-то пишут, создают, то с этим связаны дополнительные затраты на поддержание всего этого.
В Карнеги-Меллон создали автоматическую систему проверки кода, мы привезли ее и в Россию. Человек пишет код на том или ином языке, а эта система его проверяет. После проверки она анализирует ошибки и выставляет оценку студенту. Так что привнести практику в дистанционное образование действительно очень непросто. Если кому-то удастся это хорошо и грамотно сделать, то весь рынок будет его.
- Насколько плотно вы сотрудничаете с вендорами? Какие новые специализации по технологиям тех или иных вендоров вы планируете ввести в ближайшем будущем?
- Примерно половина наших курсов разработана вендорами, а половина - свои собственные либо от Карнеги-Меллон. Если говорить с фундаментальной точки зрения, то человеку не должно быть важно, на какой технологии он работает. Одно из преимуществ нашего обучения состоит в том, что человеку даются такие знания, благодаря которым он сможет легко и безболезненно перейти с одной платформы на другую. Ведь для хорошего программиста единственная сложность перехода с Java на C++ или C# состоит лишь в необходимости открыть руководство и посмотреть, как те или иные вещи реализованы в другом языке. А сама фундаментальная концепция объектно-ориентированного программирования остается незыблемой.
С другой стороны, рынок разработчиков сегодня раскалывается на два лагеря - .NET и Java. Компании уже не ищут просто разработчиков, им нужны специалисты либо по одной, либо по другой платформе. Так что можно делать карьеру либо в .NET, либо в Java. Если уж начал специализироваться в чем-то одном, то зачем тебе переучиваться на другое, ведь ты всегда сможешь найти работу. Поэтому все эти фундаментальные основы приходится давать или на одном или на другом языке.
Что касается новых специализаций, то нам, безусловно, предстоит усилить специализацию по Linux, а также Adobe. Ведь формат PDF во многих государственных учреждениях сделан стандартом документооборота. Но реально никто не учит работать с PDF. Компания Adobe готова в это инвестировать свои маркетинговые средства. Кроме того, мы собираемся расширять специализацию и по Microsoft. Платформа .NET только формируется, и Microsoft сейчас делает замечательные средства для командной работы разработчиков. Спрос на .NET разработчиков в России больше, чем спрос на Java-разработчиков. Так что будем расширять .NET.
- И последний вопрос. Каким образом вам удается находить преподавателей?
- Очень хороший вопрос. На него можно дать несколько ответов. Что касается обучению "вендорским" технологиям, то там есть тренеры, которые переходят из одного центра в другой. Это уже устоявшийся рынок со своими наработками. Есть и другой сегмент - обучение программистов "с нуля". Здесь у нас люди работают полностью в штате, мы приглашаем на эту работу также и преподавателей вузов. Поскольку мы обучаем фундаментальным вещам, преподаватели тоже должны быть фундаментальными. В вузах есть отличные специалисты. Мы их приглашаем к себе на работу и обучаем нашим методикам, рассказываем о наших курсах.
Совершенно другая ситуация с обучением уже состоявшихся программистов. Они настолько требовательны, что любое отклонение от практики сильно влияет на качество курса и, конечно, на удовлетворенность учащегося. В этой модели мы используем сотрудников компаний, являющихся нашими клиентами. Мы привлекаем их на договорных условиях. Как правило, все эти люди сами учились у нас несколько лет назад. Конечно, у нас есть отбор. Наши эксперты анализируют не только компетенцию человека, но и его способности к преподаванию, общению с аудиторией. Почему мы в этом сегменте временно привлекаем преподавателей, а не берем их на постоянную работу? Потому, что здесь важно взаимное обогащение знаниями. Преподаватель сам может почерпнуть от учащихся те или иные знания, а потом использовать их в своей работе, в той компании, где он трудится. Именно поэтому ни одна компания никогда не запрещала нам работать со своими сотрудниками, привлекая их в качестве преподавателей.
