Архивы: по дате | по разделам | по авторам

Китайский бум

Архив

автор : Алена Кухарева 11.11.2002

Соблазны Поднебесной

«В России Китай до сих пор ассоциируется с чумазыми детьми, бескрайними рисовыми полями и медеплавильными печами в каждом дворе. Что греха таить, и сам так думал несколько лет назад. Съездив в Пекин и Шанхай, понял, как далек был от истины. Скоростные автомагистрали, многоярусные развязки, причудливые здания из стекла и бетона, тридцатиэтажные универмаги (где есть все, что угодно), гигантский морской порт и другие «чудеса света» поражают воображение. Чуть ли не все, включая детей младшего школьного возраста, имеют сотовые телефоны. Небоскребы, реклама транснациональных компаний, поток машин создает иллюзию, что находишься в Чикаго или Нью-Йорке», — делился впечатлениями от поездки в Китай мой случайный попутчик.

Подобная реакция типична для русских, приезжающих в эту страну в последнее десятилетие. Образ современного юго-восточного Китая будто срисован с лаковой картинки преуспевающего Запада. Да, в глубинке — по-прежнему рисовые поля, чумазые дети и отсутствие не только сотовых, но и обычных телефонов. Впрочем, в буклетах местных туристических фирм вы этого не увидите: реноме прогрессивной и богатой страны, которое пытается сформировать Пекин, очень важно для ее коммерческих успехов на мировом рынке. Это говорит о том, что у страны есть будущее, что капиталовложения в китайскую экономику наверняка принесут дивиденды. Положение дел в стране постоянно улучшается, а вместе с ним улучшается и имидж Китая. Хотя страна эта не сахар — ни для жителей, ни для гостей.

Как ни старались развитые державы навязать остальному миру свои идеалы, свои социальные, экономические и технические воззрения, с Китаем у них ничего не вышло. Влияние мирового общественного мнения на процессы, протекающие в Китае, мизерно. Более того, китайцы считают себя центром мира. Чжун Го, как они называют свою страну, означает «срединное государство», или центр, весь же остальной мир, по их мнению, — «окраина». Как писал советский дипломат Андрей Девятов, проживший в Поднебесной семнадцать лет, в китайской экономической модели доминирует национальный интерес: «Внешний мир лишь используется в национальных целях. Уступки требованиям извне вынужденные, а отнюдь не вызванные стремлением к рыночному хозяйству западного образца. <…> Например, «бегство» инвестированного в Китай капитала исключено. То есть иностранный инвестор, вложивший в производство деньги, машины, оборудование, может возвратить капитал только в виде произведенного товара. Причем по закону о предприятиях с участием иностранного капитала 70% товаров должны обязательно вывозиться из Китая, и только 30% можно продать за юани на внутреннем китайском рынке». Остроумная схема, согласитесь.

Технологии, переведенные из Японии в Китай в 1980-90-х годах.

Электронные компоненты
Генераторы сигналов
Оптические волокна и кабели
Конденсаторы
Светодиоды
Цифровые системы управления
Печатные платы
Светоумножители
Спектрофотометры
Спектрометры
Керамические корпуса для микросхем
Оборудование для монтажа интегральных схем
Гибридные керамические интегрированные фильтры
Оборудование для монтажа и тестирования печатных плат
Трансформаторы
Электродвигатели
Производство микросхем на биполярных транзисторах
Измерительные инструменты
Щитовые измерительные приборы
Одноконтурные контроллеры
Бытовая электроника
Электронно-лучевые трубки
Обработка видеосигнала
Видеомагнитофоны
Цифровая запись
Видеокамеры
Информатика
Суперкомпьютеры на технологии Hitachi
Штрих-кодовое оборудование
Разработка программного обеспечения
Телекоммуникации
Микроволновая радиосвязь
Радары
Волоконно-оптический кабель
Ультразвуковая диагностика
Коммутаторы

И тем не менее, эту схему принимают. Сегодня «всё прогрессивное человечество» ринулось в Китай. Ведущие производители компьютерного и телекоммуникационного оборудования, бытовой электроники и микроэлектроники размещают здесь офисы и исследовательские центры, строят собственные заводы или задействуют местные производственные мощности.

Так, компания Intel собирается инвестировать 500 млн. долларов в свое производство в Китае и, в частности, уже вложила 100 млн. долларов в выпуск процессоров Pentium 4 в Шанхае, по сообщению агентства Associated Press. Sony помимо завода в Пекине, выпускающего ноутбуки, планирует там же пустить завод по производству процессоров для цифровых камер и PlayStation 2, пишет китайская газета «People Daily». Microsoft официально заявила о переносе производства Xbox из Венгрии и Мексики на юг Китая. Кстати, по информации агентства Reuters, MS планирует профинансировать китайскую индустрию 750 миллионами долларов в ближайшие три года. Однако до Motorola ей далеко: последняя пообещала инвестировать в китайскую хайтек-индустрию 6,6 млрд. долларов (!) в ближайшие пять лет.
Позиция Китая сегодня, несомненно, более выигрышна по сравнению с Тайванем, Сингапуром, Южной Кореей, поскольку его экономика, в отличие от экономики этих стран, всегда была ориентирована в основном на внутренний рынок, несмотря на рост экспорта товаров в США, Японию и другие страны (как правило, продуктов легкой промышленности и сельского хозяйства). К тому же развитые страны, ослабленные экономическим кризисом, либо сократили объемы заказов, либо были вынуждены искать более дешевые решения своих производственных задач в области ИТ. И Китай смог предложить им варианты более интересные, нежели соседи-конкуренты.

Массовый «китайский синдром» объясняется, в первую очередь, привлекательностью производственных условий в Китае. Месячная стоимость аренды заводских помещений в Шеньженьской «специальной экономической зоне», примыкающей к Гонконгу, составляет примерно 2–4 доллара за квадратный метр, а в самом Гонконге — около 40 долларов. В 1996 году средний заработок рабочего в Шеньжене составлял 125 долларов в месяц (на остальной территории Китая — 65 долларов). В Гонконге этот показатель равен 820 долларам, на Тайване — 750, в Японии — 1500.4 К тому же в СЭЗ действуют особые льготы по налогам, сборам и пошлинам, что делает такие территории еще более аппетитными для инвесторов, получающих здесь от 50% до 100% прибыли на каждый вложенный доллар. И наконец, много значит потенциал потребительского рынка Китая. Население в 1,3 миллиарда человек не шутка, особенно, при нынешних темпах роста благосостояния.
В результате за последние двадцать лет произошел беспрецедентный по масштабу перевод производств из других стран в КНР. Вот, например, как выглядит список технологий, переведенных сюда из Японии в 1980–90-е годы (см. врезку).

Новые амбиции Китая

Но Китай не беззаветно служит Западу, прельстившемуся его дешевыми ресурсами. У Китая свои интересы. Как уже было сказано, денежный и производственный капитал, поступающий в страну, здесь и остается. И это всего лишь одно звено в стратегии формирования технологического арсенала, разработанной китайским руководством.

Китай и Тайвань в борьбе за рынок полупроводников

По данным Gartner Group, доля Азиатско-Тихоокеанского региона (кроме Японии) на мировом рынке полупроводниковых устройств только за счет расширения производства микросхем в Китае выросла за один год (2001–02) с 26 процентов до 30. Стоимость изготовления кремниевых пластин в Китае на 10 процентов ниже, чем на Тайване. Благодаря этому минувшей весной китайская компания SMIC, а с прошлого года — конкурент крупнейшим тайваньским производителям кремниевых пластин, получила первые заказы от Toshiba и Fujitsu на производство памяти SDRAM для мобильных телефонов. Компания GSMC получила заказ от тайваньской Oki Electric Industry на производство DRAM в 2003 году, хотя ей еще предстоит обучить персонал. Сектор разработки и производства микросхем в районе Шанхая создан в основном усилиями тайваньских инвесторов. Конечно, здесь действуют китайские компании, но их развитие полностью определено присутствием таких известных тайваньских производителей микросхем, как Hong Li Semiconductor, TSMC, United Microelectronics, VIA, MediaTek (по материалам Compulenta.Ru).
Довольно любопытный политический нюанс. Официально Китай и Тайвань находятся в конфронтации: Китай продолжает гнуть свою линию, ратуя за «воссоединение берегов любимой родины»; Тайвань, пользуясь поддержкой Соединенных Штатов, пытается избежать участи Гонконга и сохранить суверенитет. Однако бизнес живет по своим законам, и деловые связи между КНР и Тайванем на частном уровне крепнут с каждым днем. Тайваньские бизнесмены, пытаясь выжить в атмосфере жесткой конкуренции, все чаще размещают менее сложные производственные линии на материке с его дешевым производством, оставляя высокотехнологичные у себя. Правительство Тайваня противится этому процессу, но не очень эффективно. Уже сняты запреты на инвестирование в промышленность Китая, хотя в некоторых стратегических областях по-прежнему действуют ограничения. Например, полупроводниковой индустрии Тайваня все еще не удается пролоббировать решение о переносе производства 8-дюймовых пластин в Китай — считается, что это приведет к постепенной сдаче лидирующих позиций Тайваня в этом секторе. Но, как прокомментировали нам ситуацию в торгпредстве Тайваня в Москве, под давлением промышленников со временем этот вопрос, скорее всего, будет решен в их пользу. За Тайванем же останется перспективная ниша производства 12- и 16-дюймовых пластин.
Для Китая производство микроэлектроники стратегически важно. И китайские власти действуют с большим размахом. Яркий пример тому — строительство крупнейшей базы по производству микроэлектроники в промышленной зоне под Пекином. В 2010 году здесь будут действовать двадцать производственных линий, двести проектировочных компаний и два десятка компаний по тестированию продукции. То есть самое интересное только начинается.

В декабре 2001 года завершилась успехом шестнадцатилетняя кампания за вступление Китая в ВТО. Китайцам пришлось заплатить немалую цену: были внесены изменения в 1300 законов, касающихся пошлин, налогообложения и механизмов организации бизнеса; на внутреннем рынке ныне осваиваются зарубежные компании, так что лидеры местной ИТ-индустрии — такие как Huawei (телекоммуникационное оборудование), Legend (ПК) и Haier (бытовая техника) — могут быть «задавлены» гораздо более опытными конкурентами. Но благодаря членству в ВТО в стране заметно улучшился инвестиционный климат, увеличился экспорт. Только за последние полгода рост экспорта китайских товаров, половину которого составляют продукты электронной промышленности, достиг 16%.

Политику реформ еще в середине 1970-х наметил Дэн Сяопин (глава компартии, сменивший Мао Цзэдуна), и придя к власти в 1981-м, начал последовательно ее осуществлять. Идеологические ресурсы были исчерпаны, поэтому «проводить идеи социализма в XXI век» было решено путем модернизации экономики и повышения уровня жизни граждан. Ключевую роль отвели науке и технике, а ученые и исследователи были причислены к почетному рабочему классу. Сейчас в стране действует одиннадцать научно-технических правительственных программ, одобренных Коммунистической партией Китая.
Особенностью местной ИТ-индустрии стали так называемые зоны технико-экономического развития, начало которым было положено десять лет назад (сейчас их пятьдесят три). Каждая зона имеет свою специфику. Крупнейшая из них, близ Шанхая, самого «капиталистического» города Китая, отдана под массовое производство микросхем и полупроводниковых приборов. Зона в Чжунгуанцуне, неподалеку от Пекина (китайская «Кремниевая Долина», вызревшая в лоне многочисленных университетов и НИИ), специализируется на компьютерной информатике и биотехнологиях. В Шэньчжэне, городе, созданном по образу и подобию Гонконга, находятся главные китайские производства вычислительной техники. Здесь выпускаются жесткие диски, магнитные головки, системные платы и карты расширения для ПК, принтеры, LCD-мониторы, телевизоры, сетевое оборудование и т. д.

Ждут своей очереди центральные и западные территории Китая, программа развития которых принята два года назад. В географическом центре КНР городе Сиане, как сообщает агентство «Синьхуа», правительство намерено создать крупный центр по разработке ПО — чтобы довести общий объем продаж производимых здесь программных продуктов с 2,7 млрд. юаней в 2001 году до 20 млрд. юаней (1 юань = 3,8 рубля) в 2006 году. Кстати, о крупных проектах Китая в этой сфере эксперты помалкивают5. Так, Дмитрий Лощинин, директор компании Luxoft, не смог по нашей просьбе припомнить сколько-нибудь серьезный китайский программный продукт. Хотя, по его мнению, наш восточный сосед занимает неплохие позиции на рынке заказных программных разработок: «Как правило, заказчиками китайских софтверных компаний являются крупные японские предприятия класса Fortune 1000 (Sony, Fujitsu, NEC и др.), которые переносят разработку ПО в Китай из соображений экономии. По такой же схеме работают и некоторые поставщики программного обеспечения. В Китае открыли свои исследовательские центры IBM, Microsoft и многие другие крупные разработчики. По официальной статистике, которая, впрочем, вызывает сомнения, рынок программного обеспечения в Китае можно оценить в 1,7–2,4 млрд. долларов (сомнения и правда есть, сравните с данными в табл. 2. — А.К.). Объем китайского экспорта ПО пока что никто не подсчитал. По официальным данным, в стране около десяти тысяч софтверных компаний, в каждой в среднем — пятьдесят человек. Отсюда следует, что о серьезных проектах в таких компаниях речь идти не может. Тем не менее, многие аналитики видят в Китае огромный потенциал и рассматривают эту страну как главную угрозу индийским фирмам. Более того, сами индийцы заявляют о намерении организовать производственные центры в Китае».

Показатели	Единица измерения	Индия	Китай
Общая стоимость производства в области ИТ	млрд долл.	15	128
Производство вычислительной техники	млрд долл.	7	121
Экспорт вычислительной техники	млрд долл.	0,5	44
Производство ПО	млрд долл.	8	6-7
Экспорт ПО	млрд долл.	6	0,5
Число компаний-разработчиков ПО	тыс.	6	10
Численность специалистов, занятых в разработке ПО	тыс.	450	650
Среднегодовой темп прироста в производстве ПО (1991-2001)	%	50	30

Таблица 1. Развитие информационных технологий в индии и Китае за 2001 год. Источник: журнал "iнформация и бизнес", 2002

Отрыв Индии от Китая в области производства программных продуктов не так уж велик (см. табл. 1). Китай отстает на три-пять лет, сказывается естественное преимущество Индии в широком распространении английского языка. Кроме того, китайский сектор программного обеспечения почти целиком сориентирован на внутренний рынок — использование в КНР иностранных программных продуктов жестко регламентируется правительством.

Форма предприятия	Интегральные микросхемы		транзисторы
Форма предприятия	емкость, млрд. единиц	доля от общей емкости	емкость млрд. единиц	доля от общей емкости
Иностранные	2,78	41,3%	0,5	2,9%
Совместные	2,67	39,7%	8,11	46,7%
Национальные	1,28	19,0%	8,8	50,5%
В целом	6,73	100%	17,41	100%

Таблица 2. Китайские мощности по сборке микросхем, 2000 год.
Источник: "China Electronics News", 30.03.2001.

«Ноу-хау»

Китайцы издревле славятся как талантливые изобретатели: они подарили миру бумагу и шелк, порох и фарфор, компас и многокрасочную печать… Уже в наше время китайские генетики вывели неприхотливый сорт риса, дающий сверхурожаи даже при плохих погодных условиях. Возможно, и в области высоких технологий китайцы готовят нам сюрпризы. Правда, пока им, за редкими исключениями, удается лишь грамотно повторить чужой опыт. Причем не всегда импорт технологий происходит путем лицензирования. Не секрет, что Китай добился совершенства именно в копировании технологий: к примеру, пилотируемый космический корабль «Шеньжу» («Shenzhou») практически полностью повторяет «Союз», как подчеркивалось в журнале «New Scientist» (ноябрь 2001 года).
В информационно-технологичной промышленности, где Китай все чаще берет на себя производственные риски мировых вендоров, опыт «перенимается» у своих же заказчиков. А иногда технологии попросту крадут. Так, в мае 2001 года ФБР обвинило китайских граждан Лина, Су и Чена, двое из которых работали на компанию Lucent Technologies, в краже исходных кодов ПО и аппаратных модулей PathStar Access Server (система PathStar, предназначенная для передачи голоса и данных по Internet, принесла Lucent в 2000 году около 100 млн. долларов дохода). Получив 500 млн. долларов от пекинской государственной фирмы Datang Telecom Technologies, злоумышленники создали на эти деньги совместную компанию ComTraid. Украденные технологии использовались в разработке системы ComTriad CLX 1000, которая оказалась идентична PathStar от Lucent. Подробно эта история изложена в апрельском отчете Министерства юстиции США (www.cybercrime.gov/lucentSupIndict.htm). Лину и Су, бывшим разработчикам Lucent, грозит десятилетнее заключение и штраф по 250 тыс. долларов. Чену — пять лет тюрьмы и такая же сумма штрафа. 24 сентября сего года трое китайцев должны были предстать перед судом. Но известий об исходе дела пока нет.

Справедливости ради надо сказать, что китайцы настойчиво пытаются создавать и собственные технологии. Так, в 1998 году ими был разработан формат видеозаписи SVCD (super video compact disk). «Разработан» — это еще сильно сказано. На самом деле, ничего оригинального этот формат собой не представлял, а лишь сочетал в себе некоторые функции VCD и DVD. Основным отличием SVCD от VCD было использование потока MPEG-2 вместо MPEG-1, что существенно улучшало качество изображения, а от DVD он отличался раза в четыре меньшей скоростью видеопотока, меньшим разрешением и отсутствием поддержки Dolby Digital и DTS.

Вообще, DVD в Китае пользуется бешеной популярностью, поэтому сопутствующим технологиям придается особое значение. Но платить DVD-консорциуму все же не хочется, так что попытки выпустить конкурирующую c DVD технологию не прекращаются. В июне тайваньская газета «DigiTimes» распространила сообщение о том, что девятнадцать тайваньских производителей DVD совместно с китайскими коллегами готовятся выпустить осенью этого года новый дисковый формат EVD (enhanced versatile disc), построенный на современных лазерных инфракрасных технологиях. Меж тем китайские производители самостоятельно трудятся над еще одним альтернативным форматом — AVD (advanced versatile disc). И в том, и в другом случае плотность записи на 27% (односторонний диск) и 17% (двусторонний) выше, чем у DVD-дисков. К мировому господству авторы этих разработок пока не стремятся. Всё — только отечественному рынку.

К крупным событиям можно отнести и создание первого собственного 32-битного процессора Fangzhou-1, разработанного в Китайской инженерной академии и изготовленного по 0,25-микронной технологии. Все доступные технические подробности этой прошлогодней новости сводятся к тому, что микропроцессор построен на 32-битном RISC-ядре Fangzhou. Он может использоваться в продуктах для компьютерных сетей, широкополосных терминалах, телевизионных приставках, коммутаторах, маршрутизаторах и промышленных контролерах.

Усилия, затрачиваемые Китаем на дублирование стандартизованных решений, могут показаться бессмысленными, если не учитывать, что КНР, в первую очередь, военная держава, которой важно иметь собственные компьютерные технологии. Хотя бы из соображений безопасности и технологической независимости от иностранных производителей.

"Драконовские" времена

Чем отличается Китай от России? Китай — великая держава, называющая себя развивающейся страной. Россия — развивающаяся страна, называющая себя великой державой…
Фольклор

Когда-то население Советского Союза подбадривали лозунгом «Догоним и перегоним Америку». Теперь настала пора Китая быть «догоняемым». И это удивительно: вот уж от кого не ожидали. В то время как славная отечественная наука и техника переживает бесславный конец, китайский хайтек вступает в эпоху расцвета. Возникают вопросы: почему? чем объяснить столь могучий рост Китая в этой области? верностью коммунистическим идеалам? наличием светлых голов, которых и у нас немало? почему у них так, а у нас по-другому, ведь мы тоже хотели как лучше? и если наш поезд уже ушел, то чем грозит России растущая сила Китая в сфере технологий?
Ответ на эти вопросы существует. С удовольствием представляем на страницах «КТ» книгу Игоря Малевича «Внимание, Китай!», изданную в Минске издательством «Харвест» в 2000 году. Доктор физико-математических наук, профессор физики, профессор в области политических наук (США), дипломат, Игорь Александрович Малевич несколько лет работал в Китае и неплохо изучил особенности этой страны и психологию ее народа. Его трактовка успехов Китая кажется нам убедительной, а потому с любезного разрешения издателей мы приводим несколько фрагментов из этой книги.
Начало глобальных реформ в Китае поставило руководство Китая перед серьезным выбором. Что должно быть главным и первоочередным в китайских преобразованиях — экономика или политика? Китайский выбор оказался точным. Великие китайцы поняли, что голые, не подкрепленные экономикой либеральные и политические реформы общества будут простым блефом.
Как показал опыт развала СССР, когда М. Горбачев начал реформы с преобразования политической, а потом экономической сферы, без рыночных реформ и приоритетов международного разделения труда все преобразования — это голые политические декларации. Такие преобразования лишь усугубляют проблемы и часто превращают внутренние проблемы страны в международные.
Так это происходит в России и в СНГ. Россия, Беларусь, Украина и другие постсоветские государства объявили себя свободными независимыми демократическими странами с рыночной ориентацией и очень удивляются, почему весь мир не несет им деньги в мешках, и очень много, а ставит какие-то условия и требования. <…>
Мудрые китайцы придумали другой путь. Этот путь прост, как все гениальное. До уровня абсолютизма они усилили роль партии и армии в управлении страной и начали сверху под знаменами социализма с китайской спецификой целенаправленные рыночные экономические реформы. (Программа четырех модернизаций, придуманная Дэн Сяопином в 1975 году, включала сферы сельского хозяйства, промышленной индустрии, национальной безопасности и науки и технологий. — Прим. ред.)
В руководство партии была введена заметная группа политиков-технократов, имеющих достаточно знаний, чтобы понять реальные экономические и технологические возможности и приоритеты Китая и выбрать единственно правильный путь развития без оглядки на идеологическую доктрину, господствующую в стране. <…>
Их первый уровень реформ (первая модернизация Китая) был связан с реформой собственности в китайской деревне. Китай очень быстро и уверенно отказался от «колхозной системы» владения и эксплуатации земли, раздал землю в пожизненную аренду… Результаты этого были ошеломляющие. Практически за два года производство сельскохозяйственной продукции выросло вдвое. Китай впервые в своей многовековой истории начал экспансию своей сельхозпродукции на рынки капиталистической Юго-Восточной Азии… Компартия Китая переложила всю тяжесть реформ на многострадальные плечи своего крестьянина и после этого начала подготовку к очередному «прыжку дракона». И прыжок этот также оказался успешным…
Китай начал на маленьких территориях прибрежных районов создавать капиталистическую рыночную экономику… Идея «китайской специфики» первых СЭЗ была в том, что в них переставали действовать все социалистические законы и принципы, а вводились «волчьи законы капитализма». <…>
Данный подход позволил осуществить поэтапный переход к рынку технологических товаров на основе либерализации отдельных сфер экономики, позволил создать технологии рыночной инфраструктуры и рыночные институты и своеобразную систему финансирования рыночных сфер экономики. <…>
Третья модернизация Китая только набирает силу. Китаю полностью открыты все основные достижения в военной сфере и сфере технологий двойного назначения не только стран СНГ, но и большинства европейских стран и Израиля, а по некоторым оценкам, и США. Потенциально Китай обладает возможностью копирования любых самых сложных оборонных технологий и массового их воспроизводства в виде незначительно измененных «собственных» систем. <…>
В концепции развития новой «четвертой модернизации» Китая задействованы все структурные, финансовые и социальные механизмы. Заимствование передовых технологий, воспроизводство собственных научных и технологических достижений, государственное и рыночное регулирование, государственное и частное финансовое обеспечение модернизации экономики и многие другие, весьма часто противоречивые, с европейской точки зрения, подходы китайской специфики позволили Китаю поразить весь мир своими феноменальными экономическими и технологическими достижениями. <…>
Что нужно Китаю от России? Ядерные и космические технологии, сырьевые и энергетические ресурсы, необъятный рынок сбыта не очень качественных китайских товаров, вооружение. И, конечно же, доказать всему постсоветскому и развивающемуся миру геополитическую важность стратегического партнерства с Китаем. <…>
Как долго Китай может нуждаться в России и других постсоветских странах? Недолго. Только до тех пор, пока Китай не добьется полного «вымывания» их научных и технологических достижений за абсолютно символическую цену и пока не скупит, прямо или косвенно, новые военные технологии и новые виды вооружений, а также источники энергетических ресурсов России и СНГ.
Поскольку воспроизводство новых технологий, новых типов вооружений и рыночных научных достижений даже в России, а не только в Белоруси и на Украине, практически приостановлено полным безденежьем в этой сфере, то, следовательно, вымывание Китаем научных и военно-технических достижений бывшего СССР наступит очень быстро, возможно, в самом начале нового века.
Отношение Китая к этим странам изменится очень быстро. Опыт у Китая в этом вопросе уже есть. Вслед за этим Россия и тем более страны СНГ окажутся в прямой зависимости от китайских достижений и технологий. И весь вопрос в том, будет ли у Китая желание помогать России и странам СНГ? Сохранится ли их статус партнерства с Китаем в данной, пусть неприятной, но наиболее вероятной ситуации? Для самих китайцев этот вопрос чисто риторический, поскольку на него уже дан практический ответ: не сохранится!
Уже сегодня Китай, с крупнейшими в мире запасами твердой валюты, без усилий и ущерба для своей экономики способен практически решить если не все, то многие основные кредитные и инвестиционные вопросы России и стран СНГ. Способен, но принципиально не желает этого делать. И никогда не будет этого делать, несмотря на сегодняшние дружеские отношения, тосты «камбэй» — пей до дна и заверения в стратегическом партнерстве.
Китай косвенно не позволяет Западу оказывать реальную помощь России и европейским странам СНГ, успешно конкурируя с ними за счет высокой прибыли на рынке свободных инвестиционных ресурсов.
Китай успешно убеждает весь мир, что он еще беден, что он только становится на путь своего развития и что ось «Москва-Пекин» в этой связи очень вредна для жизненных интересов народа Китая. Вся прежняя история образования и развития Китая с помощью народов России и СНГ сегодня в Китае надежно забыта.
Надо сказать, книгу Малевича цитировать трудно. Здесь все кажется важным: от описания того, как создание экономических зон в Китае обернулось золотым дождем инвестиций, до рассказов о нелегальных возможностях хуацяо (китайских эмигрантов) и современных военных стратегиях Китая. Почти триллер, но в действительности — аргументированный анализ, подкрепленный неоспоримыми фактами, книга оставляет ощущение мировой растерянности перед волей, силой и амбициями нового Китая, продолжающего свой беспрецедентный рост на глазах у изумленного «загнивающего» Запада. И заставляет задуматься, а что мы можем противопоставить Китаю?

Темная сторона Луны

Однако при всех своих трудовых подвигах до совершенства Поднебесной еще очень далеко. Скорее, ее можно сравнить с дремлющим вулканом, «огненная лава» которого — острейшие социальные проблемы — готова вырваться наружу в любой момент. Коммунисты глушат эти проблемы типичными средствами тоталитарной системы. Яркий пример тому — подавление массовой демонстрации на пекинской площади Тяньаньмэнь в мае 1989 года, в результате которого погибло около двух тысяч граждан. Печально известной стала история Хуан Ки (Huang Qi), создателя и администратора веб-сайта, посвященного поиску людей, пропавших во время тех событий. В 2000 году он был арестован за то, что на сайте появились эссе с призывами наказать лиц, ответственных за трагедию. Приговор Хуану Ки не вынесен до сих пор.

Голливуд вскрывает пороки Китая

Художественной иллюстрацией бизнеса «по-китайски» для неосведомленного Запада может послужить фильм американского режиссера Йона Эвнета «Красный угол» (1997 год). Герой фильма, адвокат Джек Мур (Ричард Гир), пытается продать китайским властям систему спутникового телевидения своей компании. Джеку это почти удается, но неожиданно «свинью подкладывает» его лучший китайский друг, член правящей элиты, состоящий, как позже выяснилось, на содержании у немецкого конкурента компании. Джека обвиняют в убийстве девицы из бара, с которой он провел вечер накануне и которая по «случайному» совпадению оказывается дочерью высокопоставленного генерала. В финале, как водится, герой доказывает свою невиновность, но нам интересно другое. В борьбе за сделку бывший друг, а ныне конкурент задействует все рычаги китайского «правосудия» и тоталитарной государственной системы. К заговору оказываются причастны высочайшие должностные лица.

Эта история хотя и вымышлена, вполне правдоподобна для Китая, где личные интересы коммерсантов тесно увязаны с государственными, армейскими и официально узаконены. Государство четко контролирует бизнес и имеет в нем свою долю. Всегда.

Интересно, что китайские власти запретили Йону Эвнету проводить съемки у себя в стране без объяснения причин. Неудивительно: режиссерская трактовка деловой жизни в Китае слишком далека от внушаемого всему миру имиджа нового респектабельного Китая.

Вообще, Интернет представляет для китайских властей большую угрозу, поскольку открывает доступ к антигосударственной информации. С этим власти борются по мере сил. В частности, лишают провайдеров лицензий за «преступное попустительство». По данным Associated Press, в прошлом году 17 448 Интернет-кафе были закрыты за то, что не блокировали доступ к «подрывным» сайтам типа BBC и CNN. Некоторые пострадали из-за отсутствия программ для слежки, предписанных законом. Чтобы избежать ответственности, многие Интернет-кафе действуют нелегально: из 200 тысяч лицензии имеют только 46 тысяч.

Коррупция, финансовые махинации в правительстве, действия преступных коалиций, контролирующих крупнейшие морские порты Китая, а то и целые отрасли экономики, произвол партийных бонз — все это тоже сегодняшний Китай. Известен случай, когда группа чиновников из Министерства финансов в Пекине взяла из государственной казны несколько миллионов долларов, чтобы построить собственное технологическое предприятие. Никого уже не удивляет, если у успешных телекоммуникационных предприятий вдруг отбирают лицензию без всяких на то причин. Самый громкий скандал (о нем писал журнал «Spiegel») разгорелся два года назад после раскрытия контрабандной сети, действовавшей в провинции Фуцзянь и нелегально продававшей электронную технику, нефть и автомобили. Выручка преступников составила 19 млрд. долларов. Неофициальные источники сообщали, что деньги, в частности, получили сын одного из бывших членов Политбюро и жена секретаря пекинского КПК.

Масштабы коррупции в стране огромны: по оценке главного аудитора Китая, только в 1999 году к рукам коррумпированных чиновников прилипло 15 млрд. долларов из государственной казны. Меры наказания, применяемые государством к коррупционерам, суровы: в числе других расстреляны бывший заместитель губернатора провинции Цзянси, бывший заместитель председателя ПК ВСНП, заместители мэров нескольких городов, к шестнадцати годам тюремного заключения приговорен бывший мэр Пекина. Однако существует точка зрения, что наказывают только тех, кто нарушил общепринятые правила игры, негласно одобренные властью.

Бизнес в Китае полон неожиданностей, которые подчас ставят в тупик опытных менеджеров западных компаний. Китайский бизнесмен до последнего вздоха и любыми средствами будет бороться за выгодную сделку. Тони Фанг, доцент Института международного бизнеса при Стокгольмской школе экономики, автор бестселлера «Деловые переговоры по-китайски», сам наполовину китаец, уверяет, что настольной книгой каждого предпринимателя-китайца является «Искусство войны Сунь-Цзы», плод размышлений великого полководца, жившего 2300 лет назад. Как утверждает Фанг, описанные в этой книге приемы ведения войны используются китайцами до сих пор. Один из них — «стравливание врагов», — когда на переговоры одновременно приглашаются две конкурирующие фирмы с целью добиться снижения цен или других уступок. Случай, рассказанный Фангом, произошел в начале 1990-х. Шведская компания Ericsson добивалась контракта на развитие сети мобильных телефонов в Китае. В разгар переговоров с китайской стороной неожиданно появился представитель злейшего конкурента — финской Nokia, и китайцам оставалось только с удовольствием наблюдать, как снижается планка притязаний электронных гигантов.

Вот такая многогранная страна Поднебесная, в которую, согласно пословице, можно войти, но выйти из нее нельзя. Чем обернутся многомиллиардные вложения титанов мировой ИТ-индустрии в китайское производство? Превратится ли Китай в настоящую столицу мировых технологий или так и останется страной, «открытой вовнутрь»? Удастся ли разгадать тонкую игру Китая — ведь говорят же «хитрый, как сто китайцев»? Эти вопросы скорее политические и требуют отдельного разговора, хотя начало ему положено (см. врезку «Драконовские» времена»). В 2005 году китайцы запускают человека в космос, в 2008-м принимают Олимпийские игры… Несомненно, фортуна сейчас на их стороне.