Кафедра Ваннаха: "Перенос" Цицерона

АрхивКолонка Ваннаха

Судьба Марка Туллия Цицерона (106-43) была прекрасным примером работы "социального лифта", работающего за пару тысячелетий до того, как это понятие было придумано.

"Новые русские" недавних времён помнятся не только малиновыми пиджаками да дюймовыми золотыми цепями "с гимнастом", но и внедрением в жизнь ИТ-новинки - мобильного телефона размером с американскую (работающую от стовольтовой анодной и полуторавольтовой накальной батарей) пятиламповую рацию SCR-536 времён высадки в Сицилии и на Пляже Омаха.

Поэт Николай Тихонов (автор великолепных дебютных книг - "Орда", "Брага" - и чудесной закатной лирики) рассказ о "новом человеке", Homo novus "первого" Рима, начал также с воспоминания об информационных технологиях, об их новинках былых времён.

Цицеро - шрифт,
Всем известный давно,
Назван так
В честь Цицерона,
В веке пятнадцатом
Стало оно -
Это открытье -
Законом!
Письма тогда Цицероновы
Рим
Так отпечатал
Впервые,
Новым тисненьем
Любуясь своим -
Крупные буквы,
Живые.

Судьба Homo novus Марка Туллия Цицерона (106-43) была прекрасным примером работы "социального лифта", работающего за пару тысячелетий до того, как это понятие было придумано. Он принадлежал к второму по знатности сословию Рима - к equites, всадникам.

Правда, ко времени Цицерона всадники уже стали "всадниками, не седлавшими коня". То, что имущественный ценз должен был позволить этой категории граждан прибывать в строй войска на коне и со своим оружием, было забыто - они занимались торговлей, брали на откуп провинции, витийствовали в судах. (То, что в русском Синодальном переводе переведено "мытарями", в английской King James Bible - publicans, откупщики, крайне малосимпатичная разновидность дельцов.) А отец Марка решил озаботиться более высокой карьерой для сына. Он привёз пятнадцатилетнего мальчика в Город, где тот получил прекрасное образование и начал выступать в судах.

Время тогда было весёлое. Луций Корнелий Сулла сделал великое открытие: как только служба в легионах перестала быть священной обязанностью граждан, а стала средством заработка для неимущих, эти гибкие и мощные части оказались прекрасно применимы для решения политических задач. А Рим штурмуется по тем же законам тактики, что и всякий другой город (особенно смешно, что жертвой Суллы стал Марий, проведший ту самую реформу с профессионализацией армии).

Ну а военная сила превосходно конвертируется в собственность - для этого были придуманы проскрипционные списки, по которым имущих резали, а имущество раздавали своим с кратким заносом в казну. И вот в этой обстановочке Цицерон взял да и выиграл в суде дело против вольноотпущенника Суллы Хрисогона, купившего за пару тысяч сестерциев имения занесённого в проскрипционные списки Секста Росция, оцениваемые в шесть миллионов. Причём наживы Хрисогону было мало, и он решил (для надёжности прихватизации) добиться осуждения наследника, Росция-сына, за отцеубийство. Вот последнего-то и защитил Цицерон, быстро убыв после этого в Афины для изучения наук, - помешкай он, вряд ли кто вспоминал о нём через пару тысячелетий...

После смерти Суллы (пережить противника всегда важно) Цицерон возвращается в Рим, выступает в судах, вступает в политическую жизнь в должности квестора (такие средние магистраты - юристы или бухгалтеры). Известность ему приносит процесс против казнокрада Верреса, бывшего пропретора Сицилии. (Веррес в результате добровольно отправился в изгнание.) Цицерон проходит по старшим ступенькам Cursus honorum, "пути чести", - становится курульным эдилом, претором. Поддерживает выдачу чрезвычайных полномочий полководцу Помпею и обретает в 63 году до Х.Э. высший ранг - консула. Давит (причём - речами, чисто информационным оружием) мятеж Катилины. И школьники тысячелетия зубрили: "Quousque tandem abutere, Catilina, patientia nostni?" - "До каких же пор, Катилина, ты будешь злоупотреблять нашим терпением?" И безвалютные советские туристы 60-х смеялись в Италии над простодушными американцами, покупавшими у стен Колизея пластинки с записями голоса "самого" Цицерона.

Из уст Катона Цицерон удостаивается звания "отца отечества".

От сотрудничества с Первым Триумвиратом Цицерон отказался, в результате чего в 58-м году угодил в изгнание с конфискацией имущества. Возвращён был из него через год с небольшим Помпеем. Занялся литературой.

Смолкает речей
И мечей перезвон.
И миром Республика
Дышит,
И вот, Ученик Аристотеля, он
О жизни послания
Пишет.

Потом был наместником Киликии, где без боёв, одними словами, пресёк ещё один мятеж - каппадокийцев. В кровавой неразберихе после смерти Цезаря поддерживал Октавиана, нападая в речах на Антония. Но, усиливший свои позиции с помощью Цицерона, будущий Божественный Август перестал нуждаться в ораторе, а Антоний оказался злопамятным. За Марком Туллием были отправлены военный трибун Попилий (которого Цицерон защищал от обвинения в отцеубийстве - видимо, популярной потехи римлян) и центурион Геренний. Последний и перерезал оратору горло, доставив трофейные голову и правую руку к Антонию... Смешно, что тогда же и тем же Антонием в проскрипционный список был включён и казнён ворюга Веррес, которого погубило сохранённое из награбленного.

Об ошибках в интригах, погубивших Цицерона, мы поговорим в другой раз (это анализировал Макиавелли, и ввела в круг своих задач Теория игр). А сейчас посмотрим на его политический трактат De re publica - "О государстве". Не ради политических взглядов Цицерона - они малоинтересны, хоть и давно практичны и сводятся к сохранению консульской республики. Куда интереснее последняя, шестая книга этого трактата. Называется она Somnium Scipionis, "Сновидение Сципиона". Героем её малородовитый Цицерон выбрал военного трибуна Третьей Пунической Сципиона Эмилиана, которого во сне посещает дух его великого деда, Сципиона Африканского. Жанр книги - космическая научная фантастика. Сновидец наслаждается зрелищем планет и неподвижных звёзд, которые "были такие, каких мы отсюда никогда не видели, и все они были такой величины, какой мы у них никогда и не предполагали; наименьшей из них была та, которая, будучи наиболее удалена от неба и находясь ближе всех к земле, светила чужим светом".

Картины, развёртывающиеся перед Сципионом Эмилианом, вполне соответствуют модели мироздания по Евдоксу, более известной по позднему изложению Птолемея и использовавшейся астрономами в практических целях дольше, чем коперниковская.

Порекомендуем их тем, кто интересуется историей астрономии и популяризации наук, равно как и жанром фантастики. Но нас сейчас интересует другая часть "Сновидения..." - та, в которой Сципион Африканский говорит о переносе сознания умерших людей в область Млечного пути. "Да, дерзай и запомни: не ты смертен, а твоё тело. Ибо ты не то, что передаёт твой образ; нет, разум каждого - эти и есть человек, а не тот внешний вид его, на который возможно указать пальцем".

То есть Цицерон в своём политическом трактате ввёл гипотезу об отличии человеческой личности от человеческого тела. О возможности переноса содержания этой личности - в наших терминах содержания информационного - в некое посмертное хранилище. Обратим внимание: то, о чём говорит Цицерон, не имеет никакого отношения к авраамическим религиям. Те говорят о трансцендентном, потустороннем, а небесная обитель усопших вполне имманентна, находится на вполне физическом небе... Равно как и божества Олимпийской религии были вполне от мира сего.

Отметим культурологический факт. Уважение к наследию Цицерона стояло столь высоко и в античности, и в Средние Века, что породило забавное смешение неба астрономов и небес теологов (кстати, недавно обыгранное в соседней ветке "Компьютерры").

Конечно, ни того, какая сущность переносится, ни того, кем и как организован этот перенос, Цицерон не обсуждал и обсуждать не мог. Впрочем, это не мешало призывать к патриотизму, обещая за него небесную награду: "Самые благородные помышления - о благе отечества; ими побуждаемый и ими испытанный дух быстрее перенесётся в эту обитель и в своё жилище" (ну откуда было в тот давний век знать, что сферы обращения небесных тел, вроде навигационных спутников, не обитель блаженных, а новая область для казнокрадства). Не мешало осуждать склонность к наслаждениям, а паче всего - самоубийство.

И, естественно, никаких доказательств для своей модели мироздания Цицерон привести не мог. Да и не пытался - до появления науки было ещё больше полутора тысячелетий.

Мы же отметим занятный факт: "перенос" сознания, на котором построена философия трансгуманизма, развившегося на тучно удобренной нынешними достижениями ИТ-почве, в европейской письменной учёности впервые был внятно изложен Цицероном, великим оратором и политиком. Такое вот пересечение древней классики и самых фантастичных идей хайтека.