Кафедра Ваннаха: Каносса 2.0
АрхивКолонка ВаннахаПредставим, какую власть приобретёт тот, кто будет располагать технологией трансляции личности в киберпространство. Но слишком уж сложна задача.
Давайте, уважаемые читатели, заглянем в будущее. Безусловно, будущее гипотетическое – оно пока что не состоялось. Будущее, возможно, ближайшее. Будущее, в котором осуществились следующие технологические достижения.
Во-первых, появились компьютеры, мощность (под мощностью мы подразумеваем некую гипотетическую комбинацию процессорной производительности, оперативной памяти и архитектуры) которых превышает мощность человеческого мозга.
Во-вторых, программное обеспечение позволило достичь эффектов, которые можно, также сугубо гипотетически, назвать искусственным интеллектом и искусственным сознанием.
В-третьих, появились технологии, позволяющие переносить информацию из коры человеческого головного мозга в системы искусственного интеллекта/сознания.
Так вот, появление таких технологических систем по сути дела будет эмуляцией посмертной жизни различных религий. Какая-то часть человеческой сущности приобретёт почти что бессмертие. Причём не бессмертие аврамических религий, которое трансцендентно; которое если и будет обретено, то в потусторонности, в мире, абсолютно отделённом от нашего, находящемся в абсолютно ином бытии за концом времён.
А здесь бессмертие будет самое что ни на есть реальное. Со "сверхсрочником" можно будет пообщаться. Возьмем же и введём аналог теста Тьюринга для такого бытия. Если искусственный интеллект можно будет считать состоявшимся, когда он сможет вести беседу на таком уровне, что никто не отличит кремний от белка, то обитателя бессмертно-компьютерной души можно будет признать за такового, если никто из его былых знакомых не сможет отличить его в беседе от своего близкого.
И вот возьмём же да и попытаемся представить, какие реальные последствия будут проистекать из таких гипотетических (но не противоречащих известным законам природы!) предпосылок. Для этого обратимся к истории.
Дело в том, что был период, когда ситуация в общественном сознании весьма напоминала ту, которая сложится после достижения технологией вышеуказанных условий. И период этот почему-то принято называть Веком Веры. (Ну, скажем, такое название дал Вил Дюрант одному из томов своей монументальной "Истории цивилизации", посвящённому периоду с 325 по 1300 гг. н.э.)
Но вот обзывать этот период временем веры как-то не очень хочется. Вера - штука, предполагающая свободный выбор. Ты, если хочешь или доверяешься кому-то, поступаешь послушно его словам и нормам – или отвергаешь их. Ну, скажем, ты можешь свободно отнести деньги в тот или иной инвестиционный фонд, поверив в обещание двухсот процентов годовых. Ну а можешь не относить их туда, доверившись рекламе, обещающей неземной вкус пенистому напитку в полуторалитровой пластмассовой бутыли.
А вот налоги ты не платить не можешь. Ну, точнее, можешь (чем успешно занимается изрядное число россиян), но можешь и попасться… Так вот, Веры в тот период, о котором писал Дюрант, практически не существовало. Была религия, которой императорским эдиктом был предоставлен государственный статус. Причем кувыркания – переход к арианству, возврат к олимпийской вере при Юлиане Отступнике, возврат к кафолической ортодоксии - никакого значения не имели.
Существовал государственный культ, отклонение от которого было чревато. Когда-то требовалось обязательно возливать вино Гению Императора и вкушать идоложертвенное. Потом требовалось обязательное присутствие на мессе. Но к вере это не имело ни малейшего отношения. Не хочешь к мессе или недоволен тем, что тебе при оной дают лишь облатку? Так ты, братец, еретик. В Констанц на суд тебя, как Гуса… На костёр, тебя, братец!
Ну, помните, какой кабачок предпочитал бравый солдат Швейк? Правильно – "У чаши"! А почему он так назван? Потому что чаша связана с питьём? Да нет, это уцелевшее в народной этимологии/топонимике воспоминание о движении "чашников", желавших причащаться не только хлебом, но и вином, каковое духовенство рачительно приберегало для себя. Память гуситских войн, зари Реформации… (Прага вообще полна символами былых религиозных разборок – Карлов мост с его статуями суть памятник победившей Контрреформации.)
Ну и никакой научной картины мира не было – за отсутствием науки. Церковь владела монополией на картину мира. Нас, в контексте сегодняшнего разговора, интересует не космологическая картина мира, а взгляды на посмертное бытие. Так мало кто сомневался, что грешников ждет ад, а те благоразумные, кто запасся пачкой индульгенций или совершил массу добрых дел, будут вкушать блаженство в раю. Сомневающиеся были редки.
Ну вот, скажем, Джон Уилмот, второй граф Рочестер, известный многим по исполнению его Джонни Деппом в фильме "Распутник" (John Wilmot, 2nd Earl of Rochester, 1647-1680). Этот блистательный стихотворец, поэму которого "Сатир против человечества" по праву считают предтечей книг Свифта, в восемнадцать лет оказался на Королевском флоте в качестве офицера.
Был граф Рочестер набожен, как и подобало в те времена. Но перед боем с голландскими линкорами (а пальму первенства на морях в тот век держали Нидерланды) он заключил договор со своим другом. Согласно этому пакту тот из товарищей, кто погибнет, был обязан явиться к выжившему и рассказать – как оно там, на том свете…
Был бой, неудачный для бриттов. Граф Рочестер стяжал славу за мужество. Друг его пал смертью храбрых, но – не явился тенью к Джону Уилмоту… И это потрясло графа Рочестера. Ведь поскольку не может быть так, чтобы дворянин не сдержал слова, то значит, посмертного бытия нет. Нет ни рая, ни ада. Всё кончается шорохом земли по доскам гроба…
И граф Рочестер сделал надлежащие выводы. Он пустился во все тяжкие, умерев тридцатитрёхлетним от целого букета вензаболеваний. В творчестве же – предшествовал и нашему Баркову (взрослые читатели легко обнаружат в Сети и эти образцы либертарианской лирики). Но, подчеркнём, граф Рочестер был исключением. В основном все верили в посмертное бытие. В описанное Дюрантом время верили и в абсолютную власть церкви над этим бытием. И в результате складывались ситуации, известные нам как Каносса.
Вообще-то Каносса – это горный замок маркграфини Матильды Тосканской. В начале 1077 года у неё гостил папа Григорий VII. А у папы были разборки с императором Священной Римской Империи Германской нации Генрихом IV. У императора была военная мощь. А у папы – проклятия и право интердикта. Запрета церковных служб. А население – верило, точнее даже не сомневалось, что ключи от рая в руках папы. И императору пришлось смириться: с 25 по 28 января 1077 г. Генрих, босой и в рубище, униженно выпрашивал прощение… (Ну, правда, после он борьбу возобновил…)
А теперь представим, какую власть приобретёт тот, кто будет располагать технологией трансляции личности в киберпространство. Власть пап и императоров будет ничтожна перед нею – ведь это будут врата в рукотворную посмертную жизнь, которую можно будет проверить методами фальсификации, принятыми позитивной наукой. И, видимо, число обладателей такой технологией будет ограничено – слишком уж сложна задача. Да, тиражируемость технологии может быть высока (как у нынешних операционных систем), но выбор-то невелик (код разума человека посложней операционки, поди, будет).
И вот эффект Каноссы 2.0 - появления власти, близкой к абсолютной в руках обладателей технологии трансляции личности, - можно уверенно предсказать уже сейчас.
