Кафедра Ваннаха: Огораживания в цифровом мире

В длинной истории, приведшей Британию начала XIX века на вершину мировой экономики, был славный период, называемый "огораживания". Нечто похожее мы можем наблюдать и ныне.

12 апреля 2010 года  Её Величество Королева Елизавета Александра Мария Виндзор одобрила  принятый английским парламентом Закон о цифровой экономике. Но, точнее, закон этот стоило бы назвать Законом об огораживаниях в цифровом мире. Параллели между огораживаниями и современными методами извлечения доходов из киберпространства "Компьютерра" отмечала уже достаточно давно, правда в контексте очень широком, скорее культурно-философском. Ну а мы попробуем взглянуть на него с точки зрения экономической, самой что ни на есть шкурно-понятной...

Огораживание - это древняя и достойная английская традиция. Начало она ведет с XIII века. Дело в том, что Альбион век за веком захлестывали волны переселенцев с Европы. Ну, даже кот породы британский плюшевый вроде бы завезен туда не кем-нибудь, а легионерами Цезаря – так, во всяком случае, гласят легенды кошатников. А уж с легендами людей разобраться вообще не представляется возможным... А ведь все они оседали на маленьком острове, все они эксплуатировали какие-либо земли. Пользование землей порождало какие-либо имущественные отношения, входившие в обычай. Потом приходили следующие завоеватели. Кого-то из более ранних насельников попросту истребляли, а у прочих изымали какие-либо права. Последняя волна завоевателей – это нормандцы, Вильгельм Завоеватель, сын герцога Роберта II, по погонялу – Дьявола, со товарищи. Сначала они отобрали у саксов корону Англии, затем поприжали саксонское дворянство. (Желающие могут взглянуть в "Айвенго" сэра Вальтера Скотта.) Но поскольку земля Британии не резиновая, а потребности правящего класса растут и в традиционном, доиндустриальном обществе, в какой-то момент настал черед и сельских общин, тех, которые до этого взирали на распрю баронов с отстранённостью, полагая, что они-то люди маленькие, и их это не касается... Но – коснулось! И в 1235 году Статут Мертона, а позже, в 1285 году Вестминстерский Статут закрепили право крупных владельцев оградить в своё исключительное пользование земли, до этого находившиеся в пользовании общины. В торге английских монархов с их баронами права крестьян оказались разменной монетой.

Но это происходило  в традиционном обществе с традиционной, практически натуральной экономикой. Полученное право было, но употреблялось не так уж сильно. А вот позже, при Тюдорах, возник сугубо рыночный, протокапиталистический, спрос на шерсть. Рынок представлял массу интересных товаров, – дамасские клинки, индийские пряности, фламандские ковры, арабских скакунов – которые можно приобрести при наличии некоторого количества монеток. А монетки эти досточтимому сэру можно было получить, оградив бывшее общинное пастбище и сдав его в аренду состоятельному фермеру. Переход с патриархальной экономики на передовую рыночную. (Ну, тогдашний аналог нашей прихватизации 1990-х – феодал-то в традиционном обществе людишкам в неурожай прокорм должен был предоставлять, поддерживать их в хворобах... А у нас переход на рыночную экономику почему-то сопровождался небывалым ограблением большинства в пользу немногих, а тех, кто на это, на ограбление, намекал, клеймили коммунофашистами...) Ну а тут от этих гнусных пережитков прошлого отказались – вали, мол Джек, на все четыре стороны, славь свободу, да помни о верёвке за бродяжничество...

Ну, правда, англичане  восприняли эти проделки властей  менее безропотно, нежели отечественное  население игры младореформаторов. Длинный лук был доступен и привычен, жила память о французских рыцарях, расстрелянных в битвах Столетней войны. Вспыхнули восстания, но время уже было отнюдь не традиционное. Противником крестьян был не отдельный феодал-беспредельщик, замочить которого с семейством не так уж трудно, а новый, буржуазный миропорядок. Восстания подавили, благо была возможность ссылки в колонии.

Чуть больший след в истории оставила пропаганда против огораживаний. Вершина её -"Утопия" сэра Томаса Мора, породившая целый жанр литературы. Критический запал этого произведения очень силён - образ овец, поедающих людей, был известен веками каждому образованному человеку. (Это ныне его критический потенциал "заземлён" фильмом-ужастиком Black Sheep, про овец-людоедов... Посмотрит его чуждый книжной учёности человечек и услышав слова Мора представит не реальные трагедии, а киношного мутанта!) Но, тем не менее, огораживания продолжались, и к концу века восемнадцатого Оливер Голдсмит назвал их причиной запустения деревни.

Ну а ныне Британия занялась огораживаниями киберпространства. И современный закон проецирует средневековые статуты на цифровой мир. Объясняется это не чьей-то злой волей, а неумолимыми законами экономики. Уже лет двадцать назад Соединенное Королевство экспортировало поп-музыки на суммы, превышающие экспорт машиностроения и металлообработки. Ну, посмотрите на награжденных рыцарскими званиями деятелей массовой культуры – именно они заняли экологическую нишу, которую в девятнадцатом веке занимал Sir Anthony Gloster, a baronite, магнат судоперевозок и кораблестроения, герой The Mary Gloster Редьярда Киплинга.

Ну а сейчас в медиа Европейского Союза работают 8,5 миллионов человек, и рассказывают трогательные истории, что из-за контента на 10 гигаевро, халявно скачанного европейцами в 2008 году, 185 тысяч из них потеряли работу. (Лендлорды, огораживая, хотя бы не ссылались на заботу о флорентийских ткачах и сирийских парфюмерах...) Ну а для Британии, главным экспортным продуктом которой ныне является английский язык и все вокруг него, значение медийного сектора будет ещё более значительно. Поэтому-то британский парламент и скопировал французскую систему трёх предупреждений, при последнем любитель файлообмена отключается от Сети. Обратим внимание - в стране Charta Magnum и Habeas Corpus изгнание из киберпространства будет осуществляться без суда, в административном порядке... Вот уж наглядная иллюстрация того, что при реальной угрозе экономическим интересам всякие там права человека – свобода слова, право на получение информации, - в расчёт не принимаются вообще! На аглицких монетках есть буковки D да F - титул монарха "Защитник веры", ныне впору менять их на DC - "Защитник копирайта". И ещё - Digital Economy Act смахивает на огораживания тем, что ограничивает пользование тем, что фактически стало общедоступным.

Получается так потому, что копирайтеры имеют колоссальную лоббистскую поддержку - ведь благодаря преемственности британской политической системы к их услугам те же самые, хоть и проэволюционировавшие механизмы, что были и к услугам огораживателей! У длительной эволюции политической системы есть и некоторые недостатки, и очень забавно вспомнить идеологов советской поры, простодушно уверенных, что "1984" написан именно о них, любимых...