Голубятня: Антихрист

Начнём сверху. Фон Триер - такой же датский режиссёр, как и Анатолий Вассерман – мэр Токио. Создатель «Антихриста» вырос в семье евреев-коммунистов и идейно-пламенных нудистов.

Фильм «Антихрист» Ларса фон Триера я смотрел минувшим летом. Желание поделиться впечатлениями в культур-повидле возникло сразу, но таки-выдюжил - наступил на горло графоманского позыва и сознательно дал отлежаться – мыслям, эмоциям, суждениям. И не жалею, поскольку сегодня рассказ пойдёт совсем иначе и совсем о другом.

Вполне допускаю, что какая-то часть читателей прошла мимо «Антихриста», скорее даже – не прошла, а побоялась смотреть этот фильм, ознакомившись с беспрецедентно обильным потоком доморощенных и профессиональных лицензий в Рунете: «Самый тяжелый фильм года», «Рвотная картина мира», «Адвокат Антихриста», «Безумие», «Скандальный провал режиссера, потерявшего вкус, чувство меры и, увы, кажется, разум» - лишь вершина ошеломленного, возмущенного айсберга зрительских эмоций в адрес нового фильма фон Триера.

Убежден, тем не менее, что «Антихриста» смотреть нужно, однако непременно - во всеоружии понимания контекстов и мотиваций – этих наиглавнейших атрибутов восприятия современного (постмодернистского) искусства, без которых адекватный контакт невозможен. Воссозданию этих контекстов и мотиваций я и хочу посвятить сегодняшнее культур-повидло с единственной целью: ничего не навязывать, а лишь облегчить читателям просмотр кинокартины. Картины, чего уж греха таить, чрезвычайно сложной на всех уровнях.

Начну с внехудожественного антуража. Премьера фильма фон Триера состоялась в мае, на кинофестивале в Канне. Прошла, разумеется, со скандалом: «Как сообщает 18 мая Reuters, присутствовавшие на сеансе зрители сопровождали показ фильма едкими комментариями, ироничным смехом, громкими возгласами и даже свистом. По словам журналистов Reuters, кинокритики и журналисты, присутствовавшие на показе, выражали свое недовольство активнее, чем это обычно принято. После окончания сеанса многие критики назвали фильм «вызывающим» и заявили, что не понимают, каким образом эта картина могла оказаться в числе претендентов на главную награду кинофестиваля».

А вот как описывают очевидцы зальную премьеру фильма в нашем отечестве: «В «Художественном» на показе «Антихриста» в рамках ММКФ критики тоже чуть не передрались. Половину времени зал хохотал как ненормальный — нехорошим таким, истерическим смехом. В первых рядах кто-то не выдержал: «Вы только не описайтесь там от смеха!» В ответ зал радостно захлопал и захохотал ещё пуще. «Покайтесь!» — выкрикнули из последних рядов. И вот так оно и шло на протяжении 109 минут — наверное, самых трудных и неприятных минут экранного времени в истории кино».

Я намеренно отказываюсь от какого бы то ни было фабульного пересказа «Антихриста» - категорически не хочу портить впечатление от просмотра тем, кто фильм ещё не видел и собирается посмотреть (а после прочтения культур-повидла, скромно надеюсь, посмотрит непременно). Скажу лишь, что в «Антихристе» представлена полная обойма «чернухи»: порнографические кадры (в хрестоматийном значении термина: изображение крупным планом гениталий в момент полового акта), трагическая смерть, затяжные моменты изысканного садизма (с подспудной пародией на круцификс) и не менее изысканного мазохизма (клитороктомия – тем, кто не знает значения, до просмотра фильма лучше и не смотреть в словаре).

В отличие, правда, от другого выдающегося деятеля современного «чернушного» кино – Квентина Тарантино – у фон Триера видеоряд не выводится из комикса (в силу чисто европейских, а не американских традиций), а потому не вызывает комического эффекта. То есть, когда в кадре у Тарантино мозги шлепают холодцом об стену, хочется смеяться – до того всё понарошку и ничему не верится, зато когда у фон Триера заворачивают ручную дрель в ногу, неподготовленная публика искренне ойкает (или истерически хихикает, покусывая ногти – что передает точно ту же эмоцию растерянности).

Кроме «чернухи» художественная канва «Антихриста» переполнена до краев культурологической образностью, которая, собственно, и составляет основную привлекательность картины. Скажем, мне фильм фон Триера понравился с эстетической точки зрения именно этим постоянным вкраплением в аудиовизуальный ряд постановочных кадров, навеянных картинами Иеронимуса Босха, Брейгеля, Гойи и проч. и проч. Вся эта прелесть лежит буквально на поверхности и однозначно доставляет (удовольствие) любому стармладу: «Фильм неоднозначный, сложный и многогранный, в нём полным-полно символизма: букет, желуди, звери, статуэтки, лес, трава, дом, дерево, в общем успевай все это выцеплять взглядом и анализировать, но, честно говоря, хотелось бы вообще разобраться, что происходит и в какой мир ты попал» - искренне умиляется читатель на одном из кинофорумов Рунета.

Наконец, последнее, что лежит на поверхности – это мгновенно узнаваемая эстетика Андрея Тарковского, любимого режиссера фон Триера, которая полностью управляет хронотопом (пространственно-временной структурой) «Антихриста»1. Тень «Сталкера» лежит на каждом втором затяжном вымученном кадре и если бы не сюжетная детализация, то «Антихрист» вполне себе можно было причислить к работам Мастера (для этого, правда, потребовалось бы незнание фильмографии Тарковского ). На хронотоп ,однако, грубо наложилась чуждая сюжетная детализация, что и отвратило от фон Триера ортодоксальных фанов: «Порнохоррор, порно-Тарковский, философское порно», - эстетика Мастера, как я уже сказал, лежит на поверхности, поэтому поминают её в рецензиях всуе и не всуе.

Заключительный штрих типичного восприятия фильма фон Триера, достойный поминания перед тем, как мы перейдем к обещанным контекстам и мотивациям - это психиатрическая «пациентизация» режиссера: «По части откровений в фильме Триера ровным счетом ничего нет. И уж самое последнее дело искать какие-то смыслы в «Антихристе», как не надо искать резона в галлюцинациях и бредовых речах пациентов психиатрических клиник. «Антихрист» - типичный пример искусства, рожденного где-то в глубинах сознания и вывернутого вместе с блевотой на свет Божий. Своего рода психотерапия. Клин клином. Мрачный взгляд художника видит в мире лишь глобальное уродство, и любопытно наблюдать, как под этим взглядом то, что казалось нам милым и жизнеутверждающим, трансформируется в парадоксальные физиологические отклонения».

Рейтинг «Антихриста» на IMDB – 6.9. Очень даже ничего, учитывая, что массовое восхищение (9 баллов и выше) у нетизанов планеты вызывают лишь сериалы вроде «Доктора Хауса» и «Побега из тюрьмы». 6.9 означает, что испугались, ничего не поняли, однако же прониклись уважением. Хлебно. Теперь – к контекстам!

А контексты у Ларса фон Триера – ой какие увлекательные. Начнем с того, что лежит на самой поверхности: все разговоры о какой-то особенной сложности творчества этого режиссера – колоссальная фикция, целенаправленно раздутая ангажированным нонконформистским истеблишментом. Есть такое понятие в современной массовой культуре – называется леволиберальный нью-йоркский интеллектуал (далее по тексту сократим для удобства до ЛНИ). ЛНИ - это солидное культур-треггерское лобби, с политическим, творческим и – главное! – колоссальным финансовым влиянием, которое усиленно популяризирует своих кумиров.

Айн Рэнд, Дэн Браун, Роман Поланский, Ларс фон Триер, Тим Ротт, Стивен Спилберг, Вуппи Голдберг, Том Хэнкс – список можно продолжать и продолжать чуть ли не до бесконечности. Любимцы и протеже ЛНИ, в большинстве своем весьма и весьма талантливые (за исключением разве что первых двух) люди, достойные самого искреннего восхищения и даже поклонения.

Так вот, Ларс фон Триер – один из самых популярных и любимых кумиров ЛНИ и этим обстоятельством объясняется колоссальная шумиха вокруг его персоны, которая, при всей моей имховой любви к фон Триеру, совершенно не соответствует масштабам его талантов. Ну то есть, фон Триер - замечательный режиссер и не более, причём для осознания рамок его талантов достаточно 10 минут интенсивного семантико-структурального анализа его творчества. По резонансу же создается впечатление, что в лице фон Триера мы имеем дело как минимум с Ингваром Бергманом или Мартином Скорсезе.

Итак, первый глобальный контекст «Антихриста» задается масштабом и фигурой демиурга: перед нами добротное и крепкое кино, однако даже намек на уровень Андрея Тарковского можно расценивать не иначе как святотатство.

Второй контекст «Антихриста» условно можно окрестить скучным. Опять же – целиком и полностью в масштабах самого фон Триера. Всё, абсолютно всё без исключения, начиная с фильмом периода «Догмы 95» и завершая замечательнейшей «Американской дилогией», несёт на себе печать неизбывной тоски и скуки, скрыться от которых нет ни малейшей возможности. Кажется, даже клака ЛНИ это осознает: с пеной у рта превозносит безнадежно тоскливые параграфы манифеста фон Триера и Томаса Винтерберга, однако дружно засыпает на 14 минуте «Догвилля» и 9-ой – «Мандерлея».

Тоска и скука художественной методы фон Триера вытекает из третьего – самого главного! – контекста, который – опять же условно – назовем самоидентификацией. Все психологические проблемы (депрессия, сублимированная сексуальность и проч.) режиссера, все его метания, искания, страдания, эпатаж, занудство хронотопа его произведений, театральность действия, условность сценографии и прочая и прочая – всё вытекает из самоидентификации фон Триера, которая порождает одну лишь химеру надрывной схизмы. Как только фон Триер пытается обозначить себя на национальной, исторической, культурной карте, начинается кошмар.

Начнем сверху. Фон Триер - такой же датский режиссёр, как Анатолий Вассерман – мэр Токио. Создатель «Антихриста» вырос в семье евреев-коммунистов и идейно-пламенных нудистов. О том, что это было за детство, Ларс искренне поведал в многочисленных интервью, собранных затем под общую обложку пейпербэка «Trier on von Trier», выпущенного под редакцией Стига Бьйоркмана. Пересказывать не буду, чтобы не лишать удовольствия особо любопытных – читайте, не пожалеете.

Фамильный кошмар наложился на реалии датской культуры, которая сама по себе – особая песня (отсылаю читателей к своему посту в "Голубятне" Онлайн о Кьеркёгоре), а затем окончательно обломился в предсмертном признании матери фон Триера о том, что она зачала сына на стороне от Фрица Хартманна. В результате психика Ларса окончательно рассыпалась, а миру явился переход в католицизм, самовольная узурпация дворянской приставки «фон» и много-много других прелестей, среди которых «Антихрист» занимает вполне себе достойное место.

Внимательный читатель уже догадался, что в лице Ларса фон Триера мы получили удивительное зеркальное отражение Вуди Аллена, с той лишь разницей, что у последнего биографические изломы психики отлились в креатив гораздо более высокого качества.

Короче говоря, забавный персонаж, этот «фон» Триер из Коминтерна, а «Антихрист» смотреть непременно нужно – по меньшей мере как иллюстрацию книжек Григория Климова .