Голубятня: Гекатомба американской красоты. Часть I

На картинке изображен голый Усама бин Ладен, которому в заднее место втыкают шпиль Empire State Building – первого небоскреба Нью-Йорка. Рядом надпись: "You like skyscrapers, huh, bitch?"

Гекатомба Американской Красоты. Часть первая

(Статья написана 1 октября 2001 года)

Сразу после событий 11 сентября, но ещё до того, как возобновились биржевые торги на американских биржах, в статье «Крушение символа и возрождение рынка» я писал о вероятной локальности экономических последствий террористического акта. Этот вывод напрашивался после анализа реакции европейских и азиатских торговых площадок на американскую гекатомбу. Мне казалось, что «глобализация мировой экономики, в которой модно усматривать одни лишь недостатки, вдруг повернулась неожиданной стороной и проявила себя в качестве мощного лекарства от энтропии. Глобальная экономика не позволила массовому психозу и панике, вызванной чистой воды биржевыми спекуляциями,  нарушить единый экономический баланс. Множественные экономические векторы плюс техническая возможность молниеносного перемещения инвестиционных потоков сдержали даже такой натиск, как уничтожение главных символов капитализма».
17 сентября все взгляды устремились на NYSE: где-то в глубине души теплилась надежда воочию наблюдать легендарный «патриотический ралли» в пандан раскупаемых гражданами флагов, противогазов и пистолетов. Но взлета не получилось – вместо него всю неделю рынок безвольно сползал вниз. Затем в течение второй недели восстанавливался по классической схеме медвежьего рынка: отыгрывал одну треть от последнего обвала. Что будет дальше? На удивление ответ простой - достаточно взглянуть на график DJIA:

Затяжной боковой тренд, продолжавшийся два с половиной года, уже сам по себе не сулил ничего хорошего. Почему? Теоретически у всякого бокового движения бывают лишь две судьбы: либо это аккумуляция и тогда рынок, отдышавшись и окрепнув, пробивает линию сопротивления и продолжает рост, либо это дистрибуция, своего рода выпускание пара, после которого случается обвал и слом тренда. На графике DJIA ни о какой аккумуляции вообще не может быть речи, потому что не бывает аккумуляций, которые длятся два с половиной года. В этом - абсолютная аналогия с тяжелой атлетикой: спортсмен выполняет толчок в два движения: закидывает штангу на грудь, стабилизирует её, перехватывает дыхание и затем выносит вес на вытянутых руках. Любой профессионал практически безошибочно скажет уже на первом этапе, будет покорен вес или нет. И знаете как? По времени удержания штанги на груди. Есть некая критическая точка, после которой тяжелоатлет вместо скопления сил для рывка начинает их расходовать на удержание веса. Именно это и произошло с DJIA: боковой тренд затянулся сверх всякой меры – сил на рывок уже не осталось.
Когда можно будет с уверенностью сказать, что продолжится медвежий рынок? Опять-таки на уровне теории ответ прост: в ближайшее время должна наступить коррекция и DJIA будет штурмовать былую линию поддержки ( а ныне – линию сопротивления) - 9700 пунктов. Если пробить её вверх и удержаться не удастся, следующее падение будет почти гарантированно ниже 8000.
Выстроив гипотетическую картину будущего, самое время заняться более благодарным занятием: например, ответить на вопрос, который меня лично волнует больше всего: «Почему террористический акт, вопреки локальной, а по сути – ободряющей! – реакции мирового рынка, не породил «патриотического ралли» и не стал катализатором преодоления медвежьего рынка в самих Соединенных Штатов?» Думаю, в этой теме переплетено так много глубоких метафизических и психологических узлов, что любая попытка разобраться в событиях интересна сама по себе. Хотя бы потому, что никто даже и не пытается в аналитической журналистике подняться над пустыми перепевами фактов и ответить на вопрос: «Что же все-таки происходит с Америкой?» Именно с Америкой, а не с гипотетическим Усамой.
Тревога по поводу того, что в датском королевстве, видимо, возникли большие проблемы, появилась у меня, как только я получил почти одновременно от двух незнакомых между собой американских приятелей одну и ту же картинку по электронной почте. Судя по бесчисленным адресам Carbon Copy, можно предположить о бешеной популярности этого шедевра в американской интернет-тусовке. Да простят мне пуристы вульгарность визуального ряда, но уж очень он симптоматичен и знаков: на картинке изображен голый Усама бин Ладен (коллаж, разумеется), которому в заднее место втыкают шпиль Empire State Building – первого небоскреба Нью-Йорка. Рядом красуется надпись: «You like skyscrapers, huh bitch ?».
Самым простым (и самым неверным!) было бы отмахнуться и списать казус на околопорнографические поделки маргинального сознания, но – поверьте пока на слово! - дело  гораздо серьезней. Тональность коллажа (конечно, уже в культурологически очищенных формах) звучит и в бесчисленных хакерских атаках на мусульманские сайты, и в бряцанье оружием по всему свету, и в  воинственных настроениях обывателей, как впрочем и в других, более приличных картинках:

Только не нужно обвинять меня в пацифизме и примиренческих настроениях. Речь совсем о другом. Меня беспокоит в американской реакции не избыток патриотизма, а изменение культурологического кода. Сейчас поясню, что  имею ввиду.
Картинка с Усамой (как, впрочем, и вся истерия американской прессы и телевидения) нарушает сразу два канона. Во-первых, это инфантильная реакция, выдающая детское, неразвитое (само)сознание, во-вторых, это неарийская реакция (имеется ввиду знаковая система европейских народов, потомки которых составляют костяк американской нации).
Откуда тут взялась инфантильность – более менее понятно. В этом контексте невероятно символичен и важен для понимания американской ментальности фильм «American Beauty». Если помните, там есть один замечательный эпизодический персонаж – подруга дочери персонажа Кевина Спейси по имени Анжела (в исполнении Мены Сувари). Анжела – безумно сексуальная, безумно смазливая и безумно порочная девица, все разговоры которой сводятся к описаниям размеров и возможностей старшеклассников, которых она затащила в постель. Создается впечатление, что секс целиком наполняет смыслом мироздание этой «Американской Красоты», а сама Анжела – жрица любви, эдакая калифорнийская Церера (совсем уж забавно, что свое имя актриса Мена Сувари получила в честь богини  матери-прородительницы древнеегипетского пантеона):

Кульминация наступает в тот момент, когда непутевый Лестер влюбляет в себя Анжелу и за мгновение до соития узнает от «жрицы любви», что она, в общем-то, ещё девственница! Стоит ли говорить, что желание у него тут же улетучивается?
Для меня Анжела – идеальный символ Америки: Церера на словах, и ранимый ребенок в делах. И не надо спорить  и доказывать с пеной у рта , что на самом деле Америка – это коварная акула, бороздящая мировой океан и перекраивающая всех и вся на свой примитивный лад. Если вы видели нормальных живых (в смысле, что не из голливудских фильмов) американцев, то сразу поймете разницу между автохтонной Америкой и теми, кто вьёт из этого «ангельского народа» веревки.
Поэтому мне понятно, почему этот ребенок нарисовал Усаму с Empire State Building в одном месте, и мне также понятно письмо моего близкого американского друга: «Прочитал тут слова 31-летнего Джавада Абд Рахмана, муджахеда из Талибана: «Мы сражаемся за Аллаха. Святое дело – убить неверных. Я мечтаю воевать и убить американца и мне все равно, что после этого случится –  свою миссию в жизни я уже выполню». Представляешь, с каким зверем придется воевать нашему солдату?! Какая там к черту мотивация убить религиозного фанатика! У нашего солдата лишь одно на уме – скорее вернуться домой. Хорошо еще, что у нас самая передовая в мире военная технология».
Таким образом, мы можем сделать первый вывод о том, что инфантилизм, заложенный в качестве часовой бомбы в культурный код Америки, стал одним из препятствий на пути реального (а не на словах!) «патриотического ралли» финансовых рынков, а вместе с ними -  и экономики в целом.
Сложнее обстоят дела с изменением второго канона. Поясню, что я имею ввиду: на протяжении тысячелетий у европейских народов существовало культурологические табу на осмеяние и унижение врагов. К врагам арийцы относились жестоко, но всегда серьёзно и всегда уважительно. Повод к аналогии дал сам президент Буш, когда неожиданным образом проговорился (прямо-таки на фрейдистском уровне!) о символическом значении – «крестовый поход» - ответа Америки на теракты. Как тут не вспомнить, что в XI веке рыцари Раймунда Тулузского выжигали врагов каленым железом, но при этом им в голову не приходило писать памфлеты и посылать грозные филиппики в адрес тогдашних Усам.
Было и второе табу: мщение никогда не считалось достойной мотивацией. Месть (возмездие) полагалось презренным, нехристианским чувством. Кстати, поэтому почти никогда до ХХ века войны (не гражданские, а межгосударственные) не заканчивались физическим уничтожением правителей. Короли и полководцы брались в плен, подписывали капитуляцию, теряли свои земли и владения, но их не вешали и не обезглавливали. Потому, что воевали с идеей, с религией, с враждебным княжеством, но не с символом врага. Сражение с символом – это втыкание иголок в вудуистский тераф, но только не европейское наследие. И именно в плоскость символа перенесен акцент нового американского культурологического кода. Уровень метафоризации американского сознания просто поражает: кажется, что Усама бин Ладен – исчадие ада, современный Франкенштейн какой-то. Причем доминирует карнавальная пляска – как будто унизив врага, можно его победить (к тому же и врага пока лишь назначенного, а не доказанного! Не кажется ли странным, что с гордостью взорвав американское посольство и возликовав на этот счет во всех интервью, Усама совершил гекатомбу на Манхеттене и затем скромно от неё открестился?).
Справедливости ради нужно сказать, что подмена кода в Америке произошла не вчера, а  давным-давно, как только по небу залетали Супермены и Бэтмены.  Но от сроков суть не меняется, потому что такая смена кода - нарушение внутренней структуры самосознания. А нарушение структуры ведет к неизбежному ослаблению витальности, жажды жизни, если хотите, пассионарности народа.
Помнится, лет десять назад на полном ходу у меня лопнула задняя пружина на совершенно новом «бимере» - дело просто неслыханное, даже невероятное! Чтобы на немецкой машине подвело литье? При проверке оказалось, что из-за заводского брака в процессе отливки в чугун попал пузырек воздуха, который и нарушил расчетную жесткость всей детали. Точно также, на мой взгляд, вкрапления стороннего культурного кода может ослабить иммунную систему  нации.

(продолжение следует)