Гиперболоид инженера Пачикова
АрхивИнтерактивУ современного русского инженера, вздумай он сегодня повторить карьерный скачок Степана Пачикова, скорее всего ничего не получится. С тем же успехом можно ожидать, что, свернув с Грузинского вала в сторону Тишинки, попадешь на Луну.
За пару дней до предполагаемого интервью мы со Степаном Пачиковым списываемся в "Скайпе", чтобы окончательно договориться о времени звонка. В России он бывает нечасто, и сейчас нас разделяет больше десяти тысяч километров и одиннадцать часовых поясов. Степан в Мексике.
-А вы нашу программу уже пробовали? - спрашивает Пачиков.
- Да, - отвечаю, - пробовал.
- Дайте мне ваш юзернэйм, - говорит Пачиков. - Я скажу, чтобы вам сделали премиум-аккаунт.
Я отказываюсь. Не из неподкупности - мы здесь обсуждаем подарок стоимостью пять долларов США, - а потому, что понимаю: пользоваться этой программой не смогу, не так устроен. В моем случае это пять долларов, потраченные в никуда.
- Обижаете, - говорит Пачиков.
Я понимаю, что действительно обижаю, поэтому сообщаю все необходимые данные. Пачиков говорит "ОК" и отключается.
Рискуя обидеть Степана ещё раз, я все-таки кратко представлю его читателям. Не исключено, что те, кому сейчас меньше двадцати, не слышали о братьях Пачиковых, Евгении Веселове, Алексее Пажитнове и других легендарных "русских программистах", которые в 1990-х были лицом русского ИТ-бизнеса как внутри страны, так и за рубежом.
В 1989 году Степан Пачиков возглавил только что созданную при его участии компанию "ПараГраф". Уже через два года "ПараГраф" получил заказ от Apple на разработку системы распознавания рукописного ввода для КПК Newton. Одним из побочных результатов этого контракта стало разделение команды разработчиков на "московский" и "калифорнийский" офисы. В 1996 году от "калифорнийцев" отпочковалась группа, занимавшаяся распознаванием рукописного текста, написанного на бумаге (сегодня решения от компании ParaScript применяются для сортировки почты в Европе и США). В 1997 году "ПараГраф" купила компания Silicon Graphics (SGI), куда Степан перешел на должность вице-президента. Через год "московский" офис обрел самостоятельность и превратился в компанию ParallelGraphics, которой и сейчас руководит Георгий Пачиков, а Степан вслед за технологиями "ПараГрафа" отправился в компанию Vadem, выкупившую часть патентов у SGI. Впрочем, никакого "ПараГрафа" к тому времени уже не было1. А через год Пачиков стал, как он сам себя называет, "пенсионером штатного значения". В штате Нью-Йорк с регулярными выездами в штат Калифорния.
- Одно из обидных для меня соглашений с "Силиконом" состояло в том, - говорит Пачиков, - чтобы я оставался в "Силиконе", но ничего не делал. Поэтому я ничего не делал. А они за год всё, что мы сделали, грубо говоря, загубили. У меня с тех пор появилась такая поговорка: "один человек не может развалить компанию, для этого нужна сильная команда".
Возможно, столь краткое изложение десятилетнего отрезка трудовой биографии Степана Пачикова не всякого впечатлит, но полумертвая SGI образца 2009 года, которую в апреле выкупили за 25 миллионов долларов, и SGI образца 1997 года, легко выложившая 740 миллионов долларов за Cray Research, это две большие разницы. У современного русского инженера, вздумай он сегодня повторить карьерный скачок Пачикова, скорее всего ничего не получится. С тем же успехом можно ожидать, что, свернув с Грузинского вала в сторону Тишинки, попадешь на Луну. И дело не только в том, что богатырей не осталось, но и в стремительном отчуждении крупных ИТ-компаний от производства. В топ-менеджменте сегодня нужнее не инженеры с русским акцентом, а финансисты и маркетологи.
Последнюю декаду Пачиков занимается собственными проектами. Что возвращает нас к программе, ради которой мы и созвонились.
Записки на салфетках
- Человеческая память для меня, - говорит Пачиков, - состоит из трех основных компонентов: способности быстро и легко фиксировать информацию, возможности иметь доступ к информации в любой момент и возможности найти информацию, когда вы не знаете точно, что вы ищете.
Чтобы проиллюстрировать последний тезис, Пачиков рассказывает о человеке, который два года назад сидел за столиком в парижском кафе, записал на салфетке телефон и теперь хочет этот телефон найти. Хитрость в том, что человеку проще найти не телефон, а бумажку. У него ведь довольно много информации именно о ней. Он знает, что она была написана в Париже, знает, что на ней записан телефон, и знает, в конце концов, что это бумажка, а не что-нибудь ещё. И найти эту бумажку легко, если у нас есть система, которая способна показать все рукописные записи, сделанные в Париже два года назад. Или все рукописные записи, сделанные в Париже, с номером телефона в уголке. Или все бумажки, написанные в Париже. Их может быть всего двадцать штук. Идея в том, что система ищет не конкретный документ, а сужает поиск до подмножества, из которого пользователь сам выбирает то, что ему нужно. Такой подход, по словам Пачикова, называется по-английски "last mile search", но это, очевидно, его собственный термин - Google ни одного релевантного результата на "last mile search" не выдает. Впрочем, Google ищет по старинке, ему простительно.
По сути, всё, что нам нужно для эффективного поиска, это время и место, а такие вещи мы обычно запоминаем автоматически, помимо своей воли. Мы не всегда способны привязать событие к конкретному числу или дню недели, но довольно легко можем выстроить последовательность событий, разместив их в том порядке, в котором они произошли. Человеческая жизнь, по словам Пачикова, напоминает бесконечный рулон бумаги, на котором каждую секунду появляется новая запись.
Очевидно, что задача поиска парижской салфетки неразрешима без распознавания рукописного текста, однако здесь опыта Пачикову не занимать. К тому же требования к распознаванию в этом случае ниже, чем в классическом случае.
- Если вы распознаете страницу текста с картинки и вместо "параграф" получаете "порнограф" - это плохо, - объясняет Пачиков. - Но если вместе с нужным документом система нашла пару ненужных, в этом ничего страшного нет.
Упомянутые выше соображения и легли в основу программы Evernote, универсального сервиса для запоминания информации. Все события ("ноуты" или, если хотите, заметки) ранжируются в ней по времени и, при желании, по географии. Кроме того, пользователь может добавлять любые теги для последующей сортировки. "Ноутом" может быть что угодно: текст, картинка, веб-страница, туду-лист, PDF, звуковой файл и так далее. Тексты на изображениях по возможности распознаются (зависит от качества изображения) и индексируются. Тексты на картинках, вложенных в PDF, Evernote пока распознавать не умеет. Точнее, умеет, но не хочет. Обещают к лету.
Захватывающие технологии
- Любой человек, - говорит Пачиков, - находится в двух возможных состояниях. Он или сидит перед компьютером, или не сидит. С этим утверждением трудно спорить.
Действительно трудно.
- Компьютер - это вполне естественное устройство для запоминания информации. Но если вы не у компьютера, то у вас в кармане телефон, универсальное "захватывающее" устройство. Я могу записать голос, сфотографировать любую бумажку.
Пачиков достает из кармана iPhone в гриффиновском кейсе Clarifi для макросъемки (без дополнительных ухищрений iPhone на роль универсального "захватчика" годится лишь условно). Сам Пачиков кроме Clarifi2 использует приложение Night Camera, приладившее встроенный акселерометр для стабилизации изображения, и маленькую ручную вспышку. С таким набором нет никаких проблем с оцифровкой визиток на лету, тогда как обычный iPhone c ней, увы, не справляется.
Изначально предполагалось, что локальная база на компьютере, локальная база на телефоне и база на вебе синхронизируются между собой, однако Evernote для iPhone по умолчанию работает с базой в онлайне, локально хранятся лишь избранные заметки. На поддержку по-настоящему сложных приложений для телефонов у Evernote не хватает ресурсов, поэтому нынешний CEO компании Фил Либин принял решение - телефонные клиенты следует максимально упростить3. Впрочем, если это решение и повредило, то не слишком: только с сайта Sony Ericsson на сайт Evernote ежедневно приходит несколько сотен новых пользователей. Всего же их более миллиона.
Как ни странно, Evernote при внешней схожести подхода - вывести лишнюю информацию наружу, максимально освободить мозг от запоминания ненужных деталей - не является полной имплементацией концепции Getting Things Done. Частично это связано с тем, что Пачиков, придумывая Evernote, про GTD просто не знал. С другой стороны, полную функциональность можно было обеспечить позже, на этапе разработки, однако тогда от неё отказались вполне сознательно. Дело в том, что GTD предполагает довольно строгую внутреннюю дисциплину, и пользователь GTD скорее подстраивает себя под систему, чем систему под себя. Evernote, по словам Пачикова, "рассчитан на ленивых людей, которые хотят выглядеть организованными". Это очень простая программа, которая не пытается упорядочить хаос, а облегчает навигацию в нём.
Бизнес-модель простая. Объём ежемесячного пополнения базы данных ограничен. Бесплатные пользователи могут загрузить не более 40 Мб в месяц (что очень мало). У платных планка повыше, 500 Мб. Стоит премиум-аккаунт 5 долларов в месяц или 45 долларов в год - не слишком дёшево, но и не смертельно. Кроме того, настольная версия для Windows показывает ненавязчивую рекламу и регулярно напоминает о том, как здорово живется платным пользователям. Зачем ограничивать аплоад для платных пользователей, не очень понятно, но Пачиков говорит, что квоту увеличат, как только появятся юзеры, которым не хватит 500 Мб в месяц. Пока таких, видимо, нет. Объем трехлетней базы Пачикова составляет всего 800 Мб - правда, в отличие от "ленивых людей", Степан её регулярно чистит, убирая неактуальные заметки. А вот его супруга базу не чистит и даже не пользуется поиском - нужные заметки она находит, отматывая ленту назад.
Гиперболоид инженера Пачикова
До последнего времени львиную долю доходов обеспечивало подразделение RiteScript, напрямую торгующее технологиями распознавания рукописного ввода, но "главные наши доходы и в этом и в следующем году - от сервиса Evernote".
От идеи до коммерческого запуска прошло восемь лет. Впрочем, тут небольшая путаница с датами. Сам Степан "отсчитывает" Evernote с 2002 года, однако еще в ноябре 2001-го в "Письмах издалека"4 он писал, что мечтает сманить Евгения Веселова5 из Microsoft в фирму Evernote, "которая была создана под него и без него почти не имеет смысла"6. Заманить Веселова не получилось. Евгений активно участвовал в обсуждении, очень сильно помог на этапе проектирования, но уходить из Microsoft не стал.
- У него очень высокий ранг в Microsoft, очень высокая зарплата, - объясняет Пачиков, - и "свалиться" в маленький стартап, в котором сегодня есть деньги, а завтра нет, - не очень просто.
Если это единственное заметное отклонение от первоначального плана, то Evernote отделался легким испугом. Предыдущие проекты Пачикова, при всей своей успешности, видоизменялись по мере воплощения гораздо сильнее. Система распознавания рукописного ввода в девичестве была системой обучения правописанию, которую планировалось разработать для детского компьютерного клуба. Идея виртуальной машины времени (проект "Альтер Эго", Степан7), в которой дети могли бы "отправиться" в любую эпоху прошлого и "жить" там, спустя пятнадцать лет превратилась в промышленный 3D-инструментарий, которым торгует ParallelGraphics.
- Обидно ли, что на сайте Second Life не написано большими буквами слово "Пачиков"? - смеется Степан. - С одной стороны, хорошо, что идея где-то себя проявила. С другой стороны, Second Life - это ведь не совсем "Альтер Эго". В нем нет культурологического компонента. Но к этому всё вернётся. Не я реализую, так кто-нибудь другой. У меня же Evernote, потом "Гиперболоид"... К тому же я вынашиваю идею ещё одной фирмы.
"Гиперболоид", о котором говорит Степан, это компания, основанная им совместно с Матвеем Шпизелем. В рамках этого стартапа Шпизель и Пачиков пытались создать узко сфокусированный источник некогерентного света - грубо говоря, очень мощный и яркий фонарь. Восемь лет назад, рассуждая об этом, Степан мечтал об организации производства в России. Сегодня он признается, что сил на Hyperboloid ему пока не хватает. Технологии есть, но на их продвижение нужны деньги и время.
- Мы получили три патента. Матвей сейчас ведет переговоры с Министерством обороны Израиля. Но главная проблема "Гиперболоида" в том, что его фактически загубил Evernote. Я - однопроцессорный человек. А "Гиперболоид" - это не тот проект, которым можно заниматься вполсилы.
И даже когда у Пачикова найдется время на "Гиперболоид", вовсе не факт, что Россия как-то будет в этом участвовать. Вести бизнес в России с каждым годом всё тяжелее.
Русский вопрос
- Я согласен с Карачинским, который говорит, что правительство делает всё от него зависящее, просто всё, что можно и "неможно", чтобы загубить софтверную индустрию. Очень многие российские фирмы выводят программирование за пределы страны. Работать с программистами в Украине и Беларуси сегодня проще и легче. И если бы я не был российским гражданином, если бы я не был эмоционально вовлечен, я бы предпочел вообще не иметь дела с Россией. Когда меня спрашивают, почему я уехал, я отвечаю, что одной из причин было то, что я не люблю давать взятки. А делать в России бизнес без откатов, без взяток было невозможно - что в те годы, что сейчас. Например, у нас в Evernote была проблема. Мы всегда платили работникам "в белую", у нас нет денег в конвертах. И мне стали говорить: мол, Степан, так нельзя, это подозрительно, тобой заинтересуются. Нельзя быть белой вороной. Мне не нравится грязный бизнес, а в России он как был грязным, так и остался.
Российский штат Evernote сократился вдвое. Впрочем, наезды тут, кажется, ни при чем, - по словам Пачикова, держать два десятка разработчиков на Бережковской набережной оказалось очень дорого.
- Неприлично зашкаливающая арендная плата, если сравнивать с калифорнийскими расценками. Я вообще не понимаю, как с такой арендной платой какая-то фирма в России может выжить.
Обсудив проблемы Evernote в России, мы постепенно переходим к разговору о русских программистах вообще, и тут выясняется, что слухи о гениальных русских программистах, по мнению Пачикова, слегка преувеличены.
- Я этой темы стараюсь избегать, потому что народ в России чувствителен к любой критике. Раньше, когда я только начинал этим заниматься, меня все спрашивали, почему в России такие гениальные программисты. И тогда я всем объяснял, что в Советском Союзе все было идеологизировано. История, литература, юриспруденция, бизнес... Процент "левшей" одинаков в каждой стране. Но в Европе и США, если человек умный и талантливый, он может быть юристом или экономистом. В России же, если ты умный и талантливый, ты стараешься быть подальше от идеологии, а области, которые в какой-то мере были защищены от идеологии, - это математика, астрономия, физика и так далее. Поэтому я говорил (и верил), что все умные люди в России собрались в точных науках. И программистами тогда были, как правило, люди с хорошим математическим образованием. На первых порах, в 1960–70-е годы, - Владимир Арлазаров, Миша Донской и другие - это были великолепные математики, мыслители. И появилась школа отношения к программированию как к хорошей серьезной науке. Но российская наука за последние двадцать лет пошла ко дну, как "Титаник", и не могла не утащить за собой всё остальное. И программирование в ту же воронку. В Америке программирование - серьёзная профессия. А в России сейчас все хотят быть бизнесменами, юристами, брокерами, поэтому найти талантливых программистов... Разумеется, они есть. Но их ой как мало. И вторая большая беда - феноменальное, зашкаливающее самомнение. Они всё любят изобретать с нуля. Вместо того чтобы посмотреть, как это сделали другие, они пишут свои драйверы, всё на коленке, и кроме того, если человек выучил, не знаю, BASIC, то он считает себя крупнейшим специалистом. К тому же самомнение очень сильно губит, и не только программистов.
Две трети ключевых программистов в Evernote - американцы. Американцы написали клиент для iPhone, веб-версию, Mac-клиент. Наши написали распознаватель и Windows-клиент. А в начале апреля Evernote запустила российскую версию сервиса. Благо распознавание русского рукописного текста в движке было "по умолчанию"8.
- Мы сегодня умеем искать по-английски и по-русски, так что русская версия - это было естественно.
Японский городовой
В списке приоритетных стран - Япония, где "Evernote очень любят". Русский интерфейс ввели в порядке исключения, дальше Evernote собирается туда, где его уже знают и ждут. Не исключено, что ради Японии Evernote локально откажется от собственного движка и лицензирует технологии распознавания, например, у ABBYY - они с японским справляться уже умеют.
А вот о своем следующем проекте Пачиков говорит неохотно. Боится сглазить и, наверное, немного опасается, что идею украдут.
- Я уже года два вынашиваю идею еще одной фирмы. Называется Travelling Light.
- А чем она будет заниматься?
- Не скажу.
После уговоров все-таки не сдается.
- Людям, которые много путешествуют, очень важно уметь общаться на любом языке.
- И?
- И я придумал, как это реализовать. Вот это и есть идея Travelling Light. Это можно за год сделать, вот только времени не хватает. Там есть некий поворот ключевой, который делает эту идею крайне реалистичной.
Ещё десять минут уговоров.
- Идея в том, что я не собираюсь переводить с любого языка и с любого голоса. Я не обещаю, что вы будете понимать собеседника. Я говорю, что вас поймут. Согласитесь, если вы у японского полицейского спрашиваете, как пройти к отелю, вам вовсе не обязательно понимать японский. Он может просто пальцем показать - и вам этого будет вполне достаточно.
На прощание Степан ещё раз советует мне поиграть час-другой с Evernote - вдруг я войду во вкус. Убежденный за полтора часа беседы в том, что веб-версия не обеспечивает удобства, которое предоставляет настольный клиент, я скачиваю версию для десктопа, подключаюсь, синхронизирую базу (теперь она хранится на моем компьютере и доступна офлайн)... и понимаю, что никакого премиум-аккаунта у меня нет.
Но теперь у меня есть теория.
Я думаю, что он записал мой аккаунт на салфетке, сфотографировал, распознал, сохранил в базе - и забыл потом найти.
То есть некоторые недоработки в программе всё же имеются...
Из еженедельника "Компьютерра" № 15 (779)
1. И "Ньютона" тоже. Впрочем, дальним родственником Newton вполне можно считать iPod, операционную систему к которому писали покинувшие Apple разработчики Newton. А параграфовская технология распознавания рукописного текста в конце концов оказалась у Microsoft. [назад]
2. Симпатия, которую Пачиков испытывает к Griffin Technologies, взаимна - на страничке с описанием Clarifi висит небольшая, но очень лестная врезка об Evernote. [назад]
3. "Телефоны меняются каждые несколько месяцев, и, чтобы быть в струе, надо иметь не очень сложную аппликацию, которую можно поддерживать в реальном масштабе времени". - Пачиков. [назад]
4. netoscope.narod.ru/profile/2001/11/28/4199.html. [назад]
5. Больше всего известен как автор текстового процессора "Лексикон". [назад]
6. На самом деле, компании в то время ещё не было. Работа над сервисом началась ориентировочно в 2003 году, однако сама компания появилась только в 2005-м. [назад]
7. У Георгия была конкурирующая идея "Мир маленьких планет". Предполагалось, что пользователи с помощью встроенного инструментария будут создавать собственные миры и ходить в гости друг к другу. [назад]
8. Точнее, так: поддержка распознавания рукописного ввода уже была, а вот распознавание рукописного текста делали специально для Evernote. [назад]
