Левиафаны в волнах НТР

АрхивКафедра Ваннаха

Прежде чем говорить о соотношении деятельности государства и развития в нем высоких технологий, давайте вспомним, что, собственно, есть государство.

Прежде чем говорить о соотношении деятельности государства и развития в нем высоких технологий, давайте вспомним, что, собственно, есть государство. Вот современная Britannica: "государство есть политическая организация общества". Очень благородно, знаете ли. И политкорректно.

Рождение Левиафана

Вспомним Жан-Жака Руссо с его "Contrat social", "Общественным договором". Под солнцем Галлии, осушив кружку золотистого вина и любуясь лавандовыми полями, так славно было ему размышлять о социальной структуре, в которой "каждый, соединяясь со всеми, повинуется только самому себе и остается так же свободен, как был прежде". Но, - не забудем, - написано это было тем же автором, кто в Век Разума получал премии за рассуждения о том, что "просвещение вредно и самая культура - ложь и преступление". А элементарная интеллектуальная честность требует признать, что государство - это, все же, нечто иное. Ну, куда, если взглянуть с позиции Руссо, деваться Луи XIV с его великолепным "l’etat, c’est moi", "Государство - это Я".

Куда адекватнее в "Левиафане" описывал реальность Томас Гоббс с его "Bellum omnium contra omnes", "Войной всех против всех", восходящей к строкам из страшных Платоновых "Законов" - "все находятся в войне со всеми как в общественной, так и в частной жизни, и каждый с самим собой"… Минимальное стремление людей к самосохранению порождает Левиафана - государство, наделенное всей полнотой власти.

Правда, дальше у Гоббса начинается странное. Целью государственной власти, по мнению английского философа, является стремление к Общественному благу, "salas publica suprema lex". Как соотнести с этим слова и поступки нумерованных Карлов и Луи и их "всенародно избранных" потомков - непонятно. Запомним пока образ Левиафана и ограничимся определением советских учебников - "государство есть основное орудие политической власти в классовом обществе".

Итак, Левиафан. Библейский термин. "Скрученный, извивающийся" - на иврите. По тексту Библии, местами - дракон, местами - крокодил. Грозное водяное животное. Остановимся на старом славянском переводе - Великий кит.

А что есть кит, пусть и великий, с точки зрения самых общих концепций современного естествознания?

Это - термодинамическая система.

Причем система - неравновесная. Открытая.

Достигающая снижения своей энтропии за счет повышения энтропии окружающей среды. Питающаяся, проще говоря. Берет касатка своими острыми зубками фотогеничного пингвина, прожевывает, переваривает и… превращается низкоэнтропийное, высокоорганизованное существо в высокоэнтропийное, низкоорганизованное - ну, то самое, что выделяется из пищеварительного тракта. Но это возрастание внешнего хаоса обеспечивает жизнь нашему левиафану, делает возможным его существование. Так что и государства-левиафаны должны для обеспечения своего бытия чем-то питаться. Какие же низкоэнтропийные ресурсы обеспечивают государствам их существование?

Левиафаны на подножном корме

Вспомним определение политических мыслителей позапрошлого века. Государство есть организация оседлого населения, занимающего определенную территорию и подчиняющегося одной и той же власти.

Территорию!

Вот ключ к традиционному пониманию источников государственной мощи.

Памятник "Тысячелетия России" в Новгороде.

Исходное событие - установление династии Рюриковичей и вотчинного государства. А вотчинное государство, Patrimonialstaat немецких мыслителей, рассматривается как проявление права собственности на землю. В данном случае - феодалу, распределяющему среди насельников данной территории права и подати. Пользуешься пашней или даже бортнями - плати оброк или исполняй барщину.

С некоторыми вариациями ТЕРРИТОРИЯ служила основой всех классических государств. Земля полиса классической античности была собственностью его полноправных граждан, обязанных нести воинскую службу и принимающих участие в управлении государством.

Абсолютная собственность восточных деспотий на землю породила "азиатский способ производства", описанный Марксом и Энгельсом. Но источник жизни государств всегда традиционен - это часть продукта, создаваемого сельскохозяйственным трудом, продукта ВОЗОБНОВЛЯЕМОГО, что делает источник СТАБИЛЬНЫМ.

Доход от горных разработок обычно был регалией, собственностью владельца земли. Серебряные рудники Лавриона принадлежали Афинскому государству. Уголь и руда Силезии обогащали местных баронов и графов.

Распределение дохода от охоты, источника возобновляемого, но низкоинтенсивного, сильно зависело от местных условий. В изобильной России промысловик вносил небольшой ясак. В Англии, даже восемнадцатого века, века Просвещения, простолюдин, покусившийся на чужую дичь, имел прекрасные шансы возвыситься над окружающими с помощью изделий из дуба и конопли.

Все это - государства традиционные. Ремесла в них существуют, но играют вспомогательную роль. И наукам особого места не уделено. Традиционность - важнее. Еще более важно - контроль над территориями, стабильность социального устройства, обеспечивающая землевладельцев и рабочими руками для обработки земли, и пушечным мясом для ее защиты и некоторого приумножения.

Все это не исключает возможности развития культуры, причем культуры крайне высокой и утонченной. Самый блестящий пример здесь - Китай. Самое большое и самое старое государство планеты. Десятки диалектов, соединенные воедино иероглифической письменностью. Уникальная культура быта. Беспрецедентная, многие века успешно функционирующая система социальной мобильности, обеспечивающая назначения чиновников на должности по результатам ЭКЗАМЕНОВ, где гигантское место уделялось классической литературе.

Но - за тысячелетия культура эта, при всем своем прагматизме, не породила ничего, подобного научному методу позитивных наук.

Открытия пороха не привело в Китае к созданию артиллерии. Компас хоть и был, но не указал путь в Америку. Книгопечатание не породило ни газет, ни массовой (не элитной, служащей пропуском в истеблишмент, но общенародной) грамотности.

Зато была - баодзя. Чудовищная система круговой поруки и иерархически организованного доносительства. На учете был каждый человек, каждая вязанка риса. Контролировалось перемещение людей и товаров, невероятно затруднялась профессиональная мобильность. Прогресса не было. Но информационная система была превосходной. Нужными сведениями чиновники были обеспечены вполне. И знания эти были направлены на сохранение устоев.

Неисчерпаемые человеческие и гигантские природные ресурсы не обеспечили традиционному Китаю военной мощи. Выброшенные кипящим котлом Центральной Азии волны кочевников легко громили войска Поднебесной. Но, сев на столичные троны, подпадали под очарование ее культуры и превращались… в китайцев. Утрачивая при этом нечто крайне важное.

Итак, определим, что традиционные государства имеют своими источниками существования доходы от сельского хозяйства, традиционных ремесел и промыслов, а также от добычи природных ресурсов. Такие государства изредка могут быть очень умеренны в изъятии доходов своих подданных, как, скажем Чехия при короле Иржи из Подебрад, или швейцарские кантоны до эры глобализации. Но чаще - обеспечивают правящей элите сверхдоходы за счет ограбления подданных, как восточные деспотии.

Они могут страдать от плохого платежного баланса, как "банановые республики", или, реже, иметь колоссальные доходы от внешней торговли традиционными товарами, как Россия в восемнадцатом веке.

Но - всегда таким державам, их элитам и обслуживающим эти элиты чиновникам гораздо важнее внутренняя стабильность, чем даже территориальная экспансия, не говоря уже о научно-техническом прогрессе. И самая совершенная информационная система в этом случае будет лишь консервировать отсталость.

 

Левиафан выходит на охоту

И в античности, в самой что ни на есть традиционной истории, существовали державы, доходы которых в минимальной степени зависели от ТЕРРИТОРИИ.

Прежде всего - финикийцы, опутавшие сетью морской торговли и Средиземноморье, и значительную часть Африки.

Их государственные машины были открытыми термодинамическими системами в несравненно большей степени, чем традиционные полисы. Поэтому для их эффективного функционирования требовались более эффективные средства передачи и обработки информации. И не случайно именно финикийцев легенда называет изобретателями и денег, и алфавита - важнейших информационных технологий.

Но и Афины обнаружили со временем что талассократия, владычество над морями, а, следовательно, и над морской торговлей, приносит доход куда больший, чем каменистая земля Аттики и изобильные драгоценными рудами месторождения Лавриона. Именно талассократия и густая сеть торговых связей послужили экономической базой аттической культуры, закладного камня европейской цивилизации.

И - информационные ресурсы. Необходимые для торговли периплы - описания плаваний вдоль берегов. От античности их дошло до нас крайне мало. И понятно - почему. Часто ли вам встречаются технические описания устройства ядерных боеприпасов? И в Греции с ее открытыми всем ветрам портиками стратегическую информацию тиражировали не больше, секретили не хуже нашего. Да еще и сдабривали дезой о песьеголовых людях…

Но век Афин сменился веком Македонии. Тут в действие вступило другое важнейшее понятие - УСТОЙЧИВОСТЬ.

Эффективные системы всегда находятся на грани устойчивости. За повышение устойчивости неизбежно приходится платить снижением эффективности да большими запасами прочности, не работающими на конечный результат.

Торговые полисы Эллады были на удивление экономически эффективны. Особенно Афины. Но они были - крохотными. И располагали очень маленькими наделами весьма скверной земли [То есть, по терминологии В.Сазонова, (статья "Быть богатым или сильным", "Компьютерра" #661), располагали крайне малым объемом потенциалоподобных ресурсов]. Порой им удавалось, объединившись, используя морскую мощь, высокое военное искусство и небывалое мужество противостоять гигантским армиям персов, но вот в соприкосновении с культурно близкими македонцами устойчивость Афин оказалась недостаточной. Несмотря на все ораторское и политтехнологическое искусство Демосфена!

А еще - конфликт Карфагена и Рима. Римляне выиграли Первую Пуническую овладев морским делом. Но в смертельной схватке Второй Пунической - Hannibal ad portas! - полководческому искусству сына Гамилькара, опирающегося на финансовую мощь [Кинетикоподобные ресурсы по В. Сазонову] финикийской сверхдержавы, противостояла более высокая стратегическая устойчивость с изобилием наделенных пашнями (потенциалоподобных ресурсов) квиритов.

А в Третьей Пунической карфагенским торговцам, лишенным морской мощи, осталось лишь бесславно умереть по воле победителя.

И - Британия. Чью мощь в XVIII веке оспаривала Франция, а в столетии XIX - никто. Триумф морского могущества; экономики, построенной на глобальной торговле. И - скажем прямо - на беспощадном грабеже попавших под скипетр просвещенных мореплавателей народов.

Обратите внимание: снова - мореплавание и мировая торговля. Государство уделяет гигантское внимание картографии, навигации. Способ определения долгот, приведший к созданию хронометра, является важнейшей высокотехнологической задачей, обсуждаемой Парламентом. По важности даже более серьезной, чем создание современных систем GPS. Непревзойденный уровень работы Географических обществ, накапливающих гигантский объем информации о богатствах планеты. Жизненно необходимой, чтобы эти богатства вовлечь в оборот. Правительственные субсидии телеграфным компаниям. Гигантский ИТ-проект - трансатлантический кабель. Все для блага торговли!!!

Левиафан и индустрия

Но в конце XIX века мощи Британии бросается вызов. Объединенной Германией, Вторым Рейхом. Его промышленностью. "Made in Germany" на столетие становится синонимом качества. С 1890 года немецкий превращается в лидирующий язык науки, а научные открытия находят скорейшее применение в промышленности.

Тогдашние информационные технологии кайзеровской державы, - почта, телеграф, телефон, издательское дело, - на высочайшем уровне.

И в Первой мировой Британия не может справиться с Германией даже в союзе с Россией и Францией. И - со всей своей морской и экономической мощью - оказывается на грани катастрофы. В ходе подводной войны. Недостаточная устойчивость высокоэффективной торговой экономики…

Исход решает лишь вмешательство Америки. А после Второй мировой сверхдержавами становятся СССР и США, сочетающие промышленную мощь с УСТОЙЧИВОСТЬЮ, обусловленной размерами территории и численностью населения.

Государства в эру НТР

Итак, из самого беглого взгляда на историю видно - деятельность государства и его институтов всегда отражает его политику. А политика - вытекает из способов кормления данного сорта Левиафана. Кормиться же эти чудовища могут лишь низкоэнтропийными ресурсами, производимыми экономикой. Той, которая после Второй мировой - глобальна.

Рынком служит весь мир. Тарифы существенной роли не играют. (Попрошу не кривиться тех, кто знает соотношение цен на ноутбуки и, особенно, на автомобили, в США и России). Скажу больше - мир был глобальным и в эпоху существования СССР. Тюменская нефть и оклахомская пшеница связывали его и в эру холодной войны. Мир экономики по-прежнему работает по "Капиталу" Маркса. А капиталу нужно для успешного функционирования - расширенное воспроизводство. Без этого он вырождается, превращается просто в богатство, а потом - диссипирует.

Но эра великих географических открытий миновала. И за передел колоний не подерешься. Новых (территориально) рынков не откроешь.

Значит - что?

Значит нужно создавать рынки новинок. Новых товаров. Прикиньте - сколько вещей, окружающих вас, не существовало пять лет назад, десять, двадцать?

Впечатляет масштаб НТР?

А ведь НТР лишь обслуживает глобальный рынок, требующий новых и новых товаров. Для своего же успешного функционирования. И часто эти товары действительно крайне удачны. (Хотя, скажем, до слез жалко пленочных камер с большой диагональю кадра. Пленку в губернском городе ПРИЛИЧНО проявить уже нельзя, уцелевшие минилабы работают на истощенных растворах. Но - ничего не поделаешь. Неумолимые законы движения капитала.)

Так вот, эффективность деятельности государства в эпоху НТР будет определяться тем, насколько оно адекватно оценит свои шансы на глобальном рынке и насколько подходящий способ кормления выберет.

Будет ли это ориентация на экспорт (что неизбежно, если мы не хотим законсервировать отсталость) или на автаркию. Будет ли ориентация на экспорт сырья и первых переделов или продукции хайтека. Какую нагрузку такая ориентация создаст на общество.

Придется ли информационным службам раскапывать данные по профсоюзным деятелям, левым активистам и прочим диссидентам (функция классового насилия никуда не девается…), или же сосредоточиться на сборе данных, помогающих проникновению на внешние рынки - вот кардинальный вопрос. Во всех случаях будет вдоволь и сухой статистики, и явной грязи - какой клей и как отбалтывает профлидер, и мальчиков с каким афедроном предпочитает министр обороны маленькой, но гордой страны, никак не желающий купить вертолеты правильной марки.

И всегда это будет смешиваться в каких-то пропорциях - такова уж сущность человека! Представьте себе - допустит ли хоть сколько-нибудь дееспособное государство забастовку на заводе, получившем экспортный оборонный заказ?!

Опять же важна УСТОЙЧИВОСТЬ. И - экономическая (кризисы). И - к воздействиям со стороны антисистемных элементов, носящих крайне неудачное название террористы (Террор - только метод.) А чем система сложней, тем, видимо, больше возможностей для триггерного воздействия на нее, когда небольшое воздействие выводит ее из равновесия или вообще меняет структуру.

Но принципиален - для жизни государства и общества вопрос, - куда направлен главный вектор, вовне или внутрь!

И именно это обусловит характер информационной деятельности державы. (И, кстати, локализацию ее свобод - вспомните Британию: Гайд-парк, приют Герцена... Но для индусов - расстрелы из пушек…) А уж какие там будут созданы системные архитектуры, технические и программные средства - вопрос решится на месте и ко времени.

Главное понять - зачем!

- Из журнала "Компьютерра"