Знать, что делать, а не как делать

АрхивМнения

19 сентября 1990 года был зарегистрирован домен su. Мы решили вспомнить, как все это начиналось. На вопросы "КТ" отвечает один из основоположников Рунета Алексей Солдатов.

19 сентября 2005 года исполнилось пятнадцать лет с момента появления интернета в России. 19 сентября 1990 года был зарегистрирован домен su. Отечественный сегмент всемирной сети был создан во многом благодаря сотрудникам Института атомной энергии им. И. В. Курчатова (ныне ФГУ Российский научный центр "Курчатовский институт"), и по поводу юбилея мы решили вспомнить, как все это начиналось. На вопросы "КТ" отвечает Алексей Солдатов, директор РНЦ КИ по научному развитию и один из основоположников Рунета.

- Начнем с банального вопроса: с чего все началось? Как родилась идея?

- Идея пришла сразу из двух мест. У нас в институте было принято решение, что мы строим внутриинститутскую сеть. И одновременно ребята делали отечественный UNIX. Что было яйцом, а что курицей, в данном случае сказать трудно, но работы объединились.

- А сама идея? Вы следили за тем, что происходило в Америке? Когда узнали, что появился Интернет, электронная почта?

- У нас была одна из сильнейших команд в СССР. В институте площадей - примерно один квадратный километр, поэтому техники было море, всякой-разной-безобразной... Еще в 82-м году мы отсылали файлы, чтобы их печатали в другом корпусе, метров аж за триста. А интернет в научных кругах даже не обсуждался, это была экзотика.

Я из физиков стал начальником вычислительного центра потому, что академик Александров решил: начальником должен быть не тот, кто знает, как нужно делать, а тот, кто знает, что нужно делать. Я пришел и начал вышибать деньги из руководства, чтобы наш вычислительный центр был приличным. После этого мы стали рисовать разные схемы, и ребята обратили меня в свою веру, убедили, что просто один вычислительный центр на одной территории института - это плохо. Нужно быть ближе к народу. И мы стали рисовать всевозможные иерархии и тому подобное.

Одновременно те же люди - Валерий Бардин, Михаил Паремский, Сергей Аншуков, Алексей Руднев, Игорь Пасынков - активно занимались UNIX’ом. И вот эту иерархию мы строили: во-первых - сетевую, и во-вторых - на базе UNIX.

- Сами делали или копировали?

- Что-то покупалось. Одновременно шло портирование UNIX на отечественную технику - этого ведь не купишь. Хотя техника и была похожа.

- Это был клон с чего именно?

- Затрудняюсь сказать. Скорее что-то от BSD.

- На какую технику его портировали?

- Да на всю. Начиная от СМ-4 и заканчивая "Эльбрусами". В результате появилась операционная система, которую назвали ДЕМОС (Диалоговая Единая Мобильная Операционная Система). Как только эта работа началась, в нее включились ребята из Протвино, Дубны, ЛИА...

- Вы не конкурировали, а дружили?

- Да. А самая интересная команда оказалась в ИПК Минавтопрома: Вадим Антонов, Дмитрий Володин... И мы стали одновременно делать и сети, и ДЕМОС. Все это раскручивалось в 1985 году. В результате за ДЕМОС ребята получили премию Совета Министров СССР. А в 90-е годы у нас уже была и техника, стали покупать импортную и строить институтскую сеть. Ясное дело - TCP/IP, uucp, и вперед. Устроили сеть uucp для тех коллективов, которые работали над ДЕМОСом, - Новосибирск, Протвино...

- Сколько всего было команд?

- Пять-семь. Но это пока все было без выхода "наружу".

В 90-м году стали появляться кооперативы, и мы тоже образовали кооператив "Демос" - по имени ОС. В августе того года, когда я был в отпуске, в "Демос" забрел Лео Томберг. Он вообще-то эстонец, но, как все эстонцы, почти что родственник финнам.

Вспомнил о каких-то приятелях из Финляндии, созвонились с ними, и ребята с финской стороны открыли эккаунт с uucp-входом.

Так произошел первый международный контакт.

Сделали мы это в "Демосе", который находился в помещении на Овчинниковской набережной. В сентябре перенесли узел ко мне в институт. В середине сентября я уже докладывал, что мы готовы сделать триста точек по стране с обменом раз в час.

- Что представлял собой физический канал?

- Обычный международный телефон. А Финляндия - потому, что на нее еще со времен Олимпиады остался автоматический телефонный набор, остальные страны были отрезаны (автоматический набор был еще в Норвегию. - С.Л.).

- Какую роль играло КГБ в открытии эккаунта?

- Приходят ко мне "товарищи" и говорят: - А как же это ты устроил из Курчатовского института центр международной связи?

Слава богу, что академик Велихов уже включился в работу, он очень активный человек, поэтому у нас уже были подключения Белого Дома, Президиума Академии наук и так далее.

"Ну, если это так плохо, давайте отключим", - говорю.

Они отвечают: "Мы тебя знаем, что-то ты очень легко соглашаешься. А что будет, если отключить?"

"А тогда будет вот это (раз), это (два) и это (три)".

"Та-ак... А что же делать?"

"Ребята, вы призваны сохранять секреты. Если будете охранять дороги, вместо того чтобы охранять секреты, то, наверное, это не совсем правильно. Вы концентрируйтесь не на средствах перевозки, а на том, где эти секреты уплывают. Давайте писать инструкции, кто что имеет право делать".

Написали инструкции - и как-то легче жить стало.

С сентября 1990 года это пошло в промышленную эксплуатацию, а я стал получать счета тогда еще от Минсвязи - ну понятно, звонок-то международный, в Финляндию... Отправился к руководству института (не забывайте, 90-й год) и в ответ услышал: -У нас на зарплату-то денег нет, а ты...

Тогда и возник собственно "Релком" как коммерческая сеть, ведь если денег нет, их нужно где-то брать. Первыми пользователями были физики, математики, я обзванивал друзей и спрашивал: - Есть такая вот штука, интересно?

"Еще как!"

Затем обзвонил их еще раз: "Ребята, все хорошо, но с меня требуют денег".

Сколько? Как сейчас помню, в год была цифра 20 тысяч рублей за электронную почту.

Начали брать деньги. Но ведь если берешь деньги, нужно создавать организацию, чтобы приводить в соответствие форму и содержание. Спорили очень долго, в результате в конце 91-го подписали, а в 92-м сделали АО "Релком". С Боровым Костей, Сухиненко Димой, Левенчук там был, кстати, Анатолий Игоревич...

- Левенчук везде был...

- Мы все из науки были, но потом некоторые научные люди оценили сделанное и стали думать, почему они тут не главные. И пошла легкая свара. Тут еще Джордж Сорос обещал какие-то деньги... Очевидно, опять форму с содержанием нужно было разделять - "Релком" и научные сети. На эту тему создали РосНИИРОС. Вернее, сначала ассоциацию РЕЛАРН, потом РосНИИРОС. Взяли Марата Гуриева, а он тогда был зампредседателя Комитета по науке высшей школы, в ранге замминистра. Мы с ним встретились, познакомились, и буквально через несколько дней он говорит: что бы такое сделать? Давай сделаем институт, отвечаю. - И сделали, и до сих пор он работает. И мы стали в этот институт все передавать как в учреждение сугубо государево, некоммерческое. Заодно и домен su туда отдали.

- Конкурентов не было?

- В процессе образования АО "Релком", как всегда бывало в России, организаторы перессорились. И в результате команда "Демоса" в АО не вступила. Ситуация была уникальная: две конкурирующие фирмы строили одну и ту же сеть под названием "сеть РЕЛКОМ". Конкурируем мы, наверное, и по сей день, но активно это продолжалось года полтора.

Вообще-то, с самого начала еще был "Гласнет", они строили некоммерческую сеть, но это нужно у них спрашивать. Они появились, кажется, позже, жили "в тени" и проповедовали то, что они будут под PeaceNet - маленькой камерной сетью в Штатах. Но года через два они встали на коммерческие рельсы. После этого подключился "Совам-Телепорт", который начинался с X.25, а на TCP/IP они перешли позже. Еще у нас был "Спринт", и он тоже пошел по X.25, как истинные связисты. Позже "Спринт" стал перестраиваться, и там долго было две услуги - X.25 и TCP/IP.

- А как регистрировали домен su?

- Просто написали письмо, то ли Дима Володин, то ли Вадик Антонов. Нужно было указать две поддерживающие домен организации, мы их и указали - Курчатовский институт и кооператив "Демос". Так что 19 сентября уже был домен su, который мы позже отдали в РосНИИРОС.

- Были какие-то значимые точки развития?

- Переход на TCP/IP. Долгое время сеть работала на дайлапе с Финляндией, обмен шел по uucp. В локальной сети мы на институт получили сетку класса B, на то время этого хватило бы на весь СССР с запасом. Затем подтянули канал через Таллинн, что-то типа 64 кбит/с, по которому установили прямое IP-соединение с машиной в Финляндии. Услуг еще фактически не было, но уже можно было пробовать, что такое TCP/IP.

- А когда появились остальные каналы?

- Первый цифровой канал по России (мы договаривались с "Ростелекомом", он у них уже был) - между Москвой и Питером. Толщиной 2 Мбит/с, а нам столько было не нужно, и мы договорились с директором "Ростелекома" Олегом Крыловым, что он нам верит, и сколько мы пишем, во столько он и верит. Конечно, мы его не обманывали. И тогда же мы устроили первую видеоконференцию между двумя столицами, на скорости 256 кбит/с, малюсенькое изображение, оно еще дергалось, дрыгалось и вообще было черно-белое...

- Какова история появления известной М9?

- М9 - это АТС, место, куда приходили все международные линии, потому мы там и поставили свой сервер, причем первыми. Поэтому у нас уже были выходы на соответствующие структуры. Мы в то время много общались с Минсвязи. "Релком" получил первую лицензию на услуги связи из предприятий "не-минсвязевских", как сейчас их называют альтернативные операторы (мы шутили - "нетрадиционные операторы").

Лицензию выдавали очень интересно. Появился закон о лицензировании, в котором написано: тридцать дней на рассмотрение. Нашу лицензию рассматривали девять месяцев. При этом понятно, что надо же за нее что-то взять... Они пишут: сто процентов от прибыли. Прибегает мой сотрудник, говорит - сто процентов от прибыли. Я говорю - мы "за". Он передает - мы "за". У них что-то в мозгах щелкает, они говорят - да, похоже, прибыли от вас не дождешься. И так девять месяцев. Под конец звонок моего сотрудника из Минсвязи: всё, последнее предложение - один процент от оборота. Я говорю - а прочитай точно, что написано. Он читает - дословно не помню, но "отчисляет один процент от оборота, полученного от услуг связи на развитие связи в стране". Я говорю - визируй. Он - но это ж один процент от оборота! Визируй, повторяю. Алексей Анатольевич, ну объясните! Приедешь, объясню. Приезжает, весь пышет: ну как же - можно сказать, продал все, отдал. Прочитал, спрашиваю, куда платить этот один процент от оборота? Говорит - не знаю. Ну вот и я не знаю. Подписали и не платили этот процент, потому что не было прописано, кому платить.

- А появление графического интерфейса?

- Графический интерфейс - это Mosaic. И у нас был договор с "Нетскейпом", мы первые купили его распространяли. Там был браузер и почта, условия были суровые, но контроль не предусматривался. Мы старались быть честными...

- Трафик возрос сильно?

- За год в десять раз. Но от нуля-то это легко...

- Были ли какие-нибудь казусы? Самые начальные?

- Приезжает ко мне делегация из NASA, и говорят - мы вас в интернет не пустим. Может, вы и не пустите, отвечаю, но я уже там. Это сейчас можно что-то прикрыть, есть средства, а тогда не было. И так как мы подключались через Европу, а Европа в Штаты в любом случае выходила, не пустить нас было нельзя.

- Это они серьезно говорили?

- Вообще-то, интернет был под запретом КОКОМ[Координационный комитет по экспортному контролю - международная организация большинства стран Западной Европы, США и Японии, созданная в 1949 г. для многостороннего контроля над экспортом в СССР и другие социалистические страны. КОКОМ составлял перечни товаров и технологий, не подлежащих экспорту в указанные страны, а также устанавливал ограничения по использованию товаров и технологий, разрешенных для поставки в виде исключения. Изменения, произошедшие в отношениях между бывшим СССР и странами Запада, повлекли определенное смягчение в подходах КОКОМ к экспорту товаров в страны СНГ и Восточной Европы. Правовой словарь предпринимателя. М., БРЭ, 1993], ограничения сняли только в 94-м.

Еще мы хотели купить маршрутизаторы Cisco, и нам отказали - нельзя: интернет - КОКОМ, маршрутизаторы - тоже. Приезжает Стив Сквайрс (Steve Squyres) - руководитель всей научной сети в Штатах, и я ему показываю PC-based-роутер. Раз не даете Cisco, говорю, мы будем развивать это направление. Через два месяца вожделенное оборудование привезли.

- А с гэбэшниками были еще разговоры?

- Бывали, но удивительно мало. Пример: наш известный путч, 91-й год, сеть работала, обмен информацией шел. В мире нашлось достаточно людей, которые слали нам письма о том, что ребята, мы вас поддерживаем, мы с вами и так далее. По мировым сетям было разослано сообщение, что канал в СССР весьма узкий, пожалуйста, не забивайте его мусором. При этом со всей Москвы шли письма типа "я сижу на таком-то этаже, такой-то адрес, вижу то-то"... А как только опубликовали ельцинское письмо, мы его разослали очень быстро, уже вечером. И тут вдруг CNN сообщает: "из Москвы по электронной почте получено"... В следующем выпуске уже было сказано "из Москвы получена информация"... Слова "по электронной почте" убрали, потому что был взрыв возмущенных звонков типа "вы чего открываете источник информации?". Но никто тогда не среагировал. Перекрыли всё, телефоны, прочие каналы... А интернет оставили. Мы устроили основной узел в Курчатовском институте, резервный в "Демосе" и еще один, "самый резервный", на квартире (по обычному дайлапу). Но ничего не перекрыли. Люди определенного уровня знали про интернет и молчали, а сверху их не спрашивали, поскольку не знали. У меня ребята все порывались идти на демонстрации, но я говорю: самое большое, что вы можете сделать, - это распространять информацию. Потому что из регионов спрашивали - а что у вас там, что за "Лебединое озеро"? И от нас шла информация.

А вот личная история. Я у Александра Старовойтова (в то время - генеральный директор ФАПСИ. - С.Л.) работал и горжусь, что убедил ФАПСИ в том, что интернет не есть зло. Я с ними стал работать в 95-м. С другой стороны, предлагалось поставить интернет под жесточайший контроль. Были очередные слушания Думы на предмет "Интернет и будущее России", и когда кто-то вышел и стал говорить, что ФАПСИ гробит интернет, встал первый зам Старовойтова Пархоменко (мы с ним сидели метрах в пяти) и сказал: "Ну слушайте, ну хватит вам, Леш, ну скажи ты им"... И я встал и сказал.

- А можно тогда было это поставить под контроль?

- Административно - конечно. Просто-напросто пишется закон, и все, кто что-то подобное делает, автоматически попадают...
Но я горд, что ФАПСИ признало слово "интернет", и в то же самое время я их убедил, что есть разные уровни защиты информации с разной ответственностью. Они же военные люди, у них ответственность одна - тюрьма, Сибирь. И убедить их в том, что можно дать человеку средство, которое будет защищено наполовину, если его грамотно описать, что вот досюда ответственность твоя, а после уже не твоя, при соблюдении таких-то требований... Это было ой как трудно. Многие законы сформированы так: есть ответственность или ее нет. А то, что ответственность может стоить сто рублей или миллион, - шло со скрипом. Но прошло. И приняли то, что есть разные уровни защиты информации с разной ответственностью.

- Из журнала "Компьютерра"