Mute, mutella, open mute, metamute!
АрхивЯзык киберкультуры был создан журналом Wired. Так утверждают даже его противники со стороны кибер-контркультуры. Потом был амстердамский Mediamatic. Потом появился лондонский Mute.
Язык киберкультуры был создан журналом Wired. Так утверждают даже его противники со стороны кибер-контркультуры. Потом был амстердамский Mediamatic. Потом появился лондонский Mute.В общем, идея Wired заключалась в том, что с наступлением эры IT капитализм наконец станет человечным и интеллектуалы будут жить долго и богато — потому что за ними будет знание технологических ноу-хау. Исчезнет материальная зависимость, наладится честная конкуренция, осуществится принцип laissez-faire, и все войдет в норму. Неудивительно, что эта идея стала популярна в эпоху доткомов. Впрочем, Wired не утратил жизнерадостности и сейчас. Как его противоположность, журнал Mute всегда придерживался более скептической и жесткой интонации. В качестве подзаголовка, описывающего его тематику, журнал взял странное «Culture and politics after the net», то есть «Культура и политика после сети».
Mute был основан художниками Саймоном Вортингтоном (Simon Worthington) и Паулиной ван Мурик Брукман (Pauline van Mourik Broekman) в 1994 году в качестве — как гласит мьютовская автобиография — «реакции на явления, достаточно известные по описаниям периода начала 90-х: подъем арт-рынков, грандиозные международные выставки динозавров от искусства (художников, движимых завистью к поп-звездам и их карьере), серьезные вопросы социального характера, поставленные развитием цифровых и сетевых технологий, но оказавшиеся все же где-то на задворках художественных дискуссий». Тем не менее, в журнале нет навязчивого «арта», и любой, даже не самый осведомленный читатель, скорее примет его за журнал по технологиям или за «журнал для научной интеллигенции». Для Британии той поры это было тем более вызывающе, что совпадало с громким международным успехом волны «нового английского искусства», возглавляемого Дамианом Хирстом — известным как «художник, который выставил разрезанную корову»…
С самого начала журнал писал больше о хакерах, экспериментаторах, теоретиках и активистах, следуя выработанной в «сетевом Амстердаме» формуле «art + activism». У меня в руках экстренный спецвыпуск 1998 года на тему «revolting.net.politics». Редакционная статья, написанная венгерским нет-артистом Мичем Флором, гласит: «Революция снова становится стильной». Непримиримая и яростная волна протеста последних лет в 90-е, эру постмодернизма, начиналась именно с таких робких заявлений. Теперь их встретишь разве что в изданиях мэйнстрима. В то же время налицо и тенденция, по-прежнему набирающая силу, — когда различные программы социального действия, вместе с технологическими экспериментами, научными утопиями, разговорами о политике и вдохновенными обсуждениями специфики медиа, сходятся именно в практике современного искусства («Художник как взломщик реальности является оператором культурной разведки и контрразведки». Конрад Беккер).
Позже. 2000 год. На первых страницах — осуждение закона о RIP в Британии, вопросы свободы слова и роли слова в политике, включая конфликт между Борисом Березовским и журналом Forbes, снова о контроле и нарушении приватности в связи с СОРМом и конференцией Pro & Contra в России, и тут же — Napster, Gnutella, file sharing, free software… Все, однако, отдает какой-то запрограммированной обреченностью. Западные интеллектуалы часто видят свою работу в том, чтобы сказать: «Ну, где еще все идет, как всегда, плохо?» Впрочем, в те времена, когда единственными активистами сопротивления были мексиканские сапатисты, — и на Востоке мало кто горел оптимизмом…
После Сиэттла, конечно, все пошло иначе. И, естественно, авторы Mute были среди первых, кто всесторонне освещал переход в новую эпоху. Сопротивление стало открытым. Вместе с тем открытым стало и наступление правительств мира во главе со спецслужбами на публичную дискуссию и на приватность граждан. Здесь мы выходим из тени истории и входим в свет современности. Язык журнала сильно изменился. В нем сохранились демократичность и разговорные интонации, но исчезли меланхолия и то, что можно назвать «априорной иронией» — когда автор заведомо иронически относится к любому предмету, о котором пишет, и когда такое отношение преподносится в виде некоего экзистенциального скептицизма. Из любопытства кратко просмотрим темы статей 2004 года:
Постоянные авторы журнала, как правило, не очень известные люди, Mute предпочитает приглашать «монстров» (таких как Ричард Барбрук или Стюарт Хоум) лишь для обзоров, интервью или экспертизы. В фокусе внимания (из политики) — Социальные форумы, технологии общественных медиа и публичных акций, мониторинг политики контроля и надзора, антивоенные репортажи; из искусства — прогрессивные художники, их тактики, образы, сообщения, их столкновения с обществом контроля (включая знаменитый арест американскими властями участника коллектива Critical Art Ensemble Стива Курца этим летом, взбудораживший всю художественную общественность), а также много некоммерческого кино и видеоарта; из теории — конечно, по-прежнему порядочно постмодернизма (от Делеза до Славоя Жижека), но также все больше прогрессивной итальянской мысли (в лице Тони Негри и Паоло Вирно). Из технологий… Но о технологиях отдельно.
Судя по всему, одним из симптомов успешного поиска журналом новой тактики стало, начиная с 2001 года, использование новых технологических моделей и жанров информационного обмена. Как сообщает автобиографическая справка, Mute изначально решил приложить усилия долгосрочного плана на благо «рабочей модели участия, принципа открытой организации и свободного софта». Но создается впечатление, что журнал играет на медиальных жанрах, создавая своего рода коммуникационные зеркала, смотрящиеся друг в друга (удовольствие, знакомое хоть отчасти каждому редактору, от больших до самых маленьких медиа!). Сайт журнала, открытый в 2002 году, называется «Metamute» (www.metamute.com) потому, что содержит, кроме журнальных, некоторое количество самостоятельных материалов, доступных онлайн или скачиваемых в формате pdf (рубрика «M-Files»). Он также выводит нас в мир дружественного нета посредством большого количества ссылок (рубрика «Neighbours»). Электронная рассылка под названием «Mutella», начиная с 2001 года, доставляется в свободном режиме подписчикам и тоже включает оригинальные редакционные статьи, краткие резюме и отдельные материалы номеров. Режим свободный не только в смысле свободы от оплаты — несмотря на постоянные уверения в том, что они стараются быть регулярными, почти в каждом выпуске «Mutella» извиняется за долгое отсутствие. Едва ли это может удивить подписчиков, уже привыкших к тому, что и бумажный журнал выходит «3–6 раз в год».
И, наконец, в Сети действует проект, собственно предназначенный для «самообучения и сотрудничества на базе технологии», — Open Mute (www.openmute.org), или You Are Here, — открытый контент-архив, построенный по принципу Wikipedia. Программная разработка, выполненная сотрудниками журнала под руководством инициатора проекта, редактора Mute Саймона Вортингтона, позволяет делиться текстами, программами и обновлять функциональные и дружественные в использовании разработки, пригодные для дизайнеров, программистов, музыкантов и создателей кино. Принять участие в совместной работе можно при помощи сайта support.openmute.org. Вероятно, разработки на основе wiki и другого свободного софта стали современным этапом в развитии DIY-культуры1, которую редакторы называют среди причин появления всего Mute-проекта. К этому, конечно, следует прибавить личную активность Вортингтона в смысле продвижения в Лондоне wireless-культуры, — своего рода технологический активизм, — и многочисленные offline-мероприятия, которые проводит Mute у себя в Ист-Энде. Но об этом, наверное, лучше расскажет Леонид Левкович-Маслюк, побывавший летом у них, там, в Ист-Энде… А мне следует закончить материал на ноте, которая соответствует духу критического репортажа.
В год десятилетия журнала можно говорить о его осуществившемся успехе. В отличие от Wired, он не стал корпоративным монстром, а продолжает приносить читателям материалы, сохраняя «лица необщее выраженье». Можно сказать, что Mute прожил свою эпоху вместе с народом, а в какой эпохе он будет жить дальше? Читайте «Culture and politics after the net».
