Наука и храмы
АрхивКонфликт между наукой и религией проистекает из неверной интерпретации Библии. Маймонид
Конфликт между наукой и религией проистекает
из неверной интерпретации Библии.
Маймонид
Прежде чем обсуждать тонкости взаимоотношений науки и религии, необходимо определиться с тем, чем наука отличается от религии или — если брать шире — веры. Хотя у каждого из нас есть интуитивные представления на сей счет, очевидно, что эти представления субъективны и в пограничных случаях не работают, а краткие определения, которые можно найти в словарях, слишком размыты, чтобы их можно было применять на практике. Так, на вопрос, является ли наукой астрология, многие наверняка ответят утвердительно. По той же логике можно отнести к науке уфологию и прочие «псевдонаучные» дисциплины. Кавычки здесь не случайны — к сожалению, споры о том, что же такое научный метод познания мира, продолжаются до сих пор, и простого, четкого, работающего определения, которое бы устраивало всех, пока нет. Философы, занимающиеся методологией науки, ломают копья уже несколько веков, но единственный зримый результат их дискуссий — возникновение нескольких философских школ, исповедующих разные взгляды на этот, казалось бы, простой вопрос.
На самом примитивном уровне научный метод познания можно проиллюстрировать следующим образом (см. рис.).
На основе наблюдений создается научная теория. Справедливость научной теории проверяется сверкой предсказанных результатов с результатами наблюдений. Другими словами, «задача науки — отбирать наиболее правдоподобные объяснения и придерживаться их до тех пор, пока опыт или теория не заставит от этого отказаться»1.
Даже эта простая схема вовсе не является общепринятой, но сам принцип («наблюдения — теория — проверка») лежит в основе множества представлений о сути научного метода (напр., схема Куна).
У религии, в отличие от науки, объяснение того, как устроен мир, есть, хоть и не исчерпывающее. И если мир не совпадает с предложенным объяснением, что ж — тем хуже для мира. Религия обладает куда большей инерцией и не склонна пересматривать свои представления о мире, делая это только в исключительных случаях.
Справедливости ради нужно сказать, что далеко не каждая религия видит в науке конкурента и отнюдь не всегда в основе отношений между наукой и религией лежит конфликт. Индуизм и буддизм, например, относятся к научным изысканиям вполне доброжелательно, тогда как противостояние науки и христианства (ислама, иудаизма) уже вошло в историю.
Что касается христианства, то одна из причин сегодняшнего неприятия науки лежит в истории Христианской церкви2: Адам Смит, рассказывая о развитии Церкви в Англии3, пишет, что приходами, где бо’льшая часть людей была хорошо образована, заведовали образованные пасторы, а в приходы с малообразованной паствой посылали хуже обученных священников, главным достоинством которых было умение «глаголом жечь сердца людей». Эти священники — а их было гораздо больше, чем высокообразованных служителей, — и противостояли науке, при каждом удобном случае высказываясь против научных исследований. Но уже тогда Церковь не была едина в этом вопросе, а в XIX веке, когда наука добралась до Священного Писания, произошел самый настоящий раскол.
Научные методы применительно к Библии дали чудовищные результаты. Оказалось, что Книгу Бытия написал вовсе не Моисей. Да и вообще, существовал ли Моисей? Существовал ли, прости Господи, Иисус?
Когда под вопросом оказалась аутентичность Библии, верующие отреагировали по-разному. Часть из них слепо отвергла результаты новых исследований, раз и навсегда уяснив для себя, что Библия — это Слово Божье. Однако многие смотрели на вещи реально и понимали, что Библия действительно несколько расходится с окружающей действительностью. «Да, — сказали либералы, — возможно, в Библии содержатся факты, которые противоречат тому, что мы знаем о мире. Но не стоит все воспринимать буквально — Библия не учебник природоведения, а великая книга, наполненная символами». Символическое прочтение Библии оказалось очень удобным выходом, которое позволяло многим христианам верить в Бога, признавая при этом ценность научных достижений.
И сегодня науке противостоит не столько Церковь в целом (хотя есть моменты, по которым Церковь и Наука договориться не могут), сколько относительно немногочисленные фундаменталисты, уверенные, что Бог создал мир за шесть дней, а на седьмой подумал, что это хорошо.
Это, кстати, классический пример проблемы, на которую наука и религия имеют диаметрально противоположные взгляды.
Происхождение видов
Вы изволили сочинить, что человек произошел от обезьянских племен мартышек, орангуташек и т. п. Простите меня старичка, но я с Вами касательно этого важного пункта не согласен и могу Вам запятую поставить.
Антон Чехов. «Письмо к ученому соседу»
Согласно Библии, Земля была создана Богом несколько тысяч лет назад. Примерно в то же время был создан первый человек, первая женщина и животные. Привычное деление на креационистов, придерживающихся мнения, что все происходило по библейскому сценарию, и эволюционистов, в том или ином виде воспринявших идеи Дарвина, вкратце представлено на табл. 1.
В США креационисты пользуются колоссальной общественной поддержкой: сторонников «молодой» Земли поддерживает 44 процента населения; тех, кто считает, что Земля образовалась миллиарды лет назад, но эволюция это миф, — семь процентов. С теистическими эволюционистами, допускающими существование Бога, но принимающими эволюцию, соглашается 39 процентов населения. А сторонников эволюции, которой учили в школе нас, в США всего 10 процентов4. Вместе с тем ученых, считающих, что Бог создал Землю за неделю, всего 5 процентов, а из тех, кто непосредственно занимается историей нашей планеты или биологией, истово верующих буквалистов оказалось только 0,15 процента5.
Надо сказать, что склонность к столь буквальному восприятию Библии, видимо, сугубо американская черта. По крайней мере, опрос британских священников показал, что 97 процентов не думает, будто мир был создан за шесть дней, а 87 процентов не верит даже в существование Адама и Евы.
А вот что показывает опрос, проведенный в 1991 году (табл. 2). В столбце «Библия» указана доля согласившихся с утверждением «Библия есть Слово Божье и должна приниматься буквально, вплоть до последнего слова». Остальные вопросы формулировались в виде «верите ли вы в…».
Также представляет интерес схожее исследование 2004 года (полный отчет см. на www.news.bbc.co.uk/1/shared/spl/hi/programmes/wtwtgod/pdf/wtwtogod.pdf).
Чудесные события
А все-таки она вертится!
Приписывается Галилею
Несмотря на то что современная наука не принимает гипотезу происхождения всех современных языков из одного наречия, многие консервативные верующие продолжают считать, что эпизод с Вавилонской башней не иносказание, а описание события, которое имело место в прошлом.
Множество конфликтов произрастает из того, что христианское понятие души в науке отсутствует (несмотря на отдельные сообщения об «удачном» взвешивании умирающих, при котором тело становилось на несколько грамм легче, эти результаты не считаются достоверными и академической наукой игнорируются). Отсюда — неприятие верующими эвтаназии и абортов. Не приемлет Церковь и клонирования (здесь уже замешаны вопросы научной и религиозной этики). Отдельные группы верующих (не относящихся, правда, к основным конфессиям) отвергают достижения медицины и предпочитают лечиться своими силами — путем молитв и ритуалов, полагая, что на все воля Божья.
Вместе с тем наука — несколько расслабившись со времен инквизиции — утратила пыл разоблачительства и не уделяет религиозным феноменам должного внимания. До сих пор очень слабо изучены феномены глоссолалии (когда в религиозном экстазе верующий начинает молиться на языке, который не имеет земных аналогов) и ксеноглоссии (когда верующий неожиданно начинает говорить на языке, которого раньше не знал). Вероятно, и Церковь не особенно приветствует интерес науки к тому, что происходит в храмах. Зато сама проявляет интерес к новейшим исследованиям, стараясь не оспорить противоречащие религиозным положениям результаты, а найти такие исследования, которые частично подтверждают то, о чем Церковь говорила веками.
1 Академик А. Мигдал, «Отличима ли истина от лжи?»//«Наука и жизнь» №1, 1982.
2 Источник: How Can They Get Along? By Ed. M. Bunnell (www.theharbinger.org/articles/rel_sci/bunnell.html ).
3 Adam Smith, The Wealth of Nations, 1776.
4 Gallup, 1997.
5 Статистика по США. У нас процент наверняка будет еще меньше.
Боги Эйнштейна
Бог не играет в кости.
Эйнштейн о квантовой механике
Не стесняется Церковь рассказывать и о том, что многие ученые были и остаются верующими людьми, вероятно, полагая, что подобные заявления повышают доверие к религии. Вместе с тем подобные заявления верны лишь в отношении ученых, которые жили не позднее XIX века. Подавляющее же большинство современных служителей знания — атеисты. В лучшем случае — агностики (см. табл. 3).
Крайне недоверчивыми оказались биологи (65,2 процента биологов не верит в Бога, 69 — в личное бессмертие). Но они уступили пальму первенства лишь физикам (79 процентов и 76,3 процента соответственно). Вполне религиозными оказались математики — 14,3 процента верит в Бога, 15 процентов считает, что личное бессмертие возможно. А вот среди уже упоминавшихся биологов верующих оказалось меньше всего — 5,5 процента верит в Бога, 7,1 — в бессмертие. У физиков и астрономов результаты чуть выше — по 7,5 процента утвердительно ответивших на каждый вопрос.
Очевидно, что в массе своей ученые либо не хотят отвечать на вопрос о существовании Бога, либо отвечают на него отрицательно (при этом важно, что в исследовании Ларсона и Уизэма на вопрос о Боге можно было дать утвердительный ответ даже в том случае, если ты веришь не в доброго дедушку с бородой, а в некую высшую силу). Отчего же чуть ли не в каждой прорелигиозной публикации, посвященной этому вопросу, приводятся цитаты знаменитых ученых, казалось бы, подтверждающие их веру?
Наиболее «популярный» в этом смысле Альберт Эйнштейн верующим, строго говоря, не был. Но его двусмысленные высказывания о взаимосвязи религии и науки сослужили последней плохую службу. Хотя вот что пишет Виталий Гинзбург, академик РАН:
Его взгляды с течением времени менялись, но они хорошо известны и суммированы, например, в книге Макса Джемера «Эйнштейн и религия» (Принстон, 1999), а также в сборнике высказываний самого Эйнштейна (Принстон, 1996). Вот, например, что ответил Эйнштейн в 1929 г. на вопрос о его верованиях: «Я верю в Бога Спинозы, который проявляет себя в гармонии всего сущего, но не в Бога, который заботится о судьбе и действиях людей». Эйнштейн пользовался также термином «космическая религия», но когда друзья упрекнули его в использовании религиозной терминологии, ответил им так: «Я просто не мог найти более подходящего слова. Какого черта мне до того, что попы наживают на этом капитал». Коротко говоря, Эйнштейн совершенно определенно не был теистом, и, по моему разумению, его правильнее всего, как и Спинозу, считать пантеистом. Разницы же по существу между пантеизмом и атеизмом я не усматриваю.6
Злоупотребление религиозной терминологией вообще свойственно физикам прошлого века — даже несомненный атеист Поль Дирак, про которого говорили «Дирак считает, что бога нет, а Дирак — пророк его», не брезговал приукрасить свои объяснения отсылками к религиозным понятиям.
Из всего сказанного не следует, что верующих ученых и, в частности, верующих физиков-теоретиков не было вообще. Макс Планк, например, был глубоко верующим человеком, который сумел разграничить научное и религиозное мировоззрение, решив для себя, что религия занимается вопросами метафизики, а с физикой он как-нибудь сам разберется.
Но важно не количество и не «качество» верующих физиков. Интересно другое. В начале статьи мы говорили о том, что религия — более инерционное образование, чем наука. Однако, судя по всему, именно религия сегодня меняется, стараясь стать ближе к науке. Именно религия пытается найти точки соприкосновения с современными научными исследованиями. Тогда как «более живая» наука безучастно взирает на эти жесты доброй воли.
Равнодушие научного сообщества можно понять. Суть научного метода познания — проверка гипотез, а религия построена на слепой вере. Поэтому религии наука может быть полезна как источник доказательств правоты религиозных положений (вера верой, но доказательства не помешают), а вот польза религии для науки не очевидна. Если, конечно, не понимать под религией космическую религию Эйнштейна.
Наука и храмы
Лично я полагаю, что природа обошлась своими силами.
Стивен Хоукинг о существовании Бога
Наука сегодня достигла таких высот, что отдельные научные работы пока не могут быть подвергнуты экспериментальной проверке. Классический пример — различные интерпретации квантовой механики. И каждая вроде бы верна, но почему каждая новая интерпретация более верна, чем другая? Современные теории суперструн настолько сложны, что разобраться в них по-настоящему могут, пожалуй, только их авторы. Да что там суперструны — даже почти классическая общая теория относительности (ОТО) Эйнштейна не безгрешна, и у нее есть своя альтернатива, релятивистская теория гравитации Анатолия Логунова. При этом обе объясняют и предсказывают результаты экспериментов — то есть проходят эмпирическую проверку, которая, по идее, должна отсеять нежизнеспособные теории. Между тем все современные космологические представления основываются на ОТО, и общий эффект от смены парадигмы — если она произойдет — трудно предугадать.
Можно сказать, что сегодня приверженность ученого к той или иной теории сродни приверженности верующего к той или иной конфессии (особенно это касается теоретической физики, которая зачастую пренебрегает строгими математическими выкладками). Ученый придерживается определенной точки зрения не потому, что может доказать ее истинность, а потому, что теория кажется ему красивой и гармоничной. К сожалению, опытная проверка подобных теорий — процесс в лучшем случае крайне трудоемкий, дорогой и долгий, а в худшем — и вовсе невозможный (со времен Галилея, бросавшего с башни камни, воды утекло много, и наука заметно усложнилась). В общем, отличий от религии негусто — разве что фанатизма у ученых поменьше. Да и то не у всех.
Расхожая фраза о том, что, когда наука доберется до вершин знания, она встретит там религию, пока не оправдывается. Наука стремительно уходит в сторону от религии, и отдельные совпадения научных результатов с религиозными положениями, усердно выискиваемые Церковью, общего положения дел не меняют.
Но ни наука, ни религия не могут представить непротиворечивую и полную картину объективной реальности: научный вариант, мягко говоря, не полон, тогда как религиозный не слишком согласован и противоречит нашим знаниям о мировом устройстве.
В связи с этим возникает резонный вопрос: не приведет ли затянувшийся конфликт между научным сообществом и религией к возникновению новых общественных институтов, которые могут взять на себя функции, присущие сегодня религии? Видимо, нет. Мы уже говорили, что религия расстается с прошлым куда медленнее науки, поэтому ожидать революционных смен парадигмы здесь не приходится. Вероятнее всего, что в обозримом будущем развитие основных религий ограничится разделом сфер влияния между существующими религиями. Не исключено, что возрастет популярность ислама, за счет роста населения в Азии станет более распространенным буддизм и т. д. Очень вероятно, что разрыв между «консерваторами» (фундаменталистами) и «либералами» будет расширяться, причем «либералы» явно окажутся в проигрыше: верующие, которым сегодняшняя политика Церкви кажется пораженческой, будут искать секты с более традиционным подходом к толкованию священных текстов и покидать либеральные церкви, тогда как либералам свежую кровь брать неоткуда — агностики или атеисты не склонны менять свои убеждения. Этот процесс идет уже сегодня, на наших глазах, — и не только в исламе, но и в христианстве.
Но все эти прогнозы — дело крайне неблагодарное, поскольку развитие религий неразрывно связано с развитием общества, а предсказать развитие общества не возьмется ни один футуролог (хотя тот же футуролог с удовольствием перечислит несколько, а то и несколько десятков возможных вариантов7). Сделанные в начале 1970-х гг. предсказания в отношении развития религии по большому счету не оправдались8, и у нас нет никаких оснований доверять тем предсказаниям, которые делаются сегодня.
И хотя мысль о том, что наука в определенный момент может подтвердить религиозные представления о мире, кажется очень соблазнительной, а непроверяемость (будем надеяться, временная) нынешних космологических теорий делает их похожими на религиозные воззрения, ничего похожего на слияние науки и религии, на самом деле, не происходит. «Храм науки» по-прежнему всего лишь красивое словосочетание, которое не стоит понимать буквально. А наука и религия находятся в состоянии перемирия. «Слегка вооруженного» перемирия — но это уже зависит от колокольни.
| Церковь долгое время считала, что попытки физиков объяснить устройство Вселенной являются вторжением на ее территорию. Взять хотя бы историю с Галилеем. Однако физика ХХ века, кажется, гораздо ближе к мистицизму, чем к материализму. Что произошло? Какие принципиальные идеи привели к такому положению? — Не думаю, что у физики много общего с мистицизмом. На самом деле, она противостоит ему. Физики пытаются найти рациональную модель устройства Вселенной. И это не имеет ничего общего с мистицизмом. Физики стремительно удаляются от мистического подхода. <…> Вмешивается ли Бог в работу Вселенной? Есть ли у Вселенной создатель? Думаю, что по мере развития науки многие ученые приходят к выводу, что Бог не вмешивается в работу Вселенной. И они верят, что Вселенная развивается согласно научным законам. И никаких исключений. <…> Был ли это естественный процесс или потребовалось вмешательство высшего существа? Лично я полагаю, что природа обошлась своими силами. Стивен Хоукинг Из интервью Canadian Broadcasting Corporation |
6 Виталий Гинзбург, «Еще раз о науке и религии в современном мире».
7 Интересующиеся могут почитать материалы на сайте религиозных футуристов (www.wnrf.org ). Там же — несколько вариантов развития религий на ближайшие двадцать пять (www.wnrf.org/cms/statuswr.shtml ) и двести (sic!) лет (www.wnrf.org/cms/next200.shtml ).
8 www.cesnur.org/2001/mi_june03.htm .
