Инопланетяне как причина глобального потепления (часть третья)

Продолжение лекции Майкла Крайтона о проблемах современной науки. По его мнению, некоторые теории получили признание исключительно по политическим мотивам. Ядерная зима, глобальное потепление или поиск внеземного разума по программе SETI относятся именно к таким.

Третья часть лекции американского писателя Майкла Крайтона о проблемах современной науки. По его мнению, некоторые теории получили признание исключительно по политическим мотивам. "Ядерная зима", глобальное потепление или поиск внеземного разума по программе SETI относятся именно к таким.

Начало статьи можно найти и прочитать здесь.

Я пытался объяснить, что концепция "ядерной зимы" базируется на бессмысленной наукообразной формуле и преследует скорее политические цели, нежели научные. Это было политикой с самого начала: "ядерную зиму" сопровождала хорошо организованная медиакампания, которую планировали загодя, за недели или даже за месяцы.

Еще одно свидетельство политической природы этого проекта можно обнаружить, если проанализировать то, как апологеты "ядерной зимы" отвечали на критику. В отличие от Ричарда Фейнмана, который в своей обычной грубоватой манере заявил: "Сомневаюсь, что эти ребята знают, о чем говорят", другие видные ученые были куда менее разговорчивы. Как сказал Фримен Дайсон: "Это чудовищно с научной точки зрения, но кто хочет быть обвинен в поддержке ядерной войны?" Ему вторит Виктор Вайскопф: "С научной точки зрения это никуда не годится, но психологически все просчитано верно". Пропагандисты "ядерной зимы" реагировали на публикацию подобных высказываний письмами в редакции, отрицая, что эти заявления вообще имели место, хотя процитированные ученые позже подтвердили свои взгляды.

В те времена многие хотели предотвратить ядерную войну. И если "ядерная зима" выглядит достаточно устрашающе, зачем копать глубже? Кто хочет возразить? Только такие люди, как Эдвард Теллер, отец водородной бомбы.

Теллер сказал: "Хотя любому понятно, что многие детали еще не прояснены и заслуживают более пристального изучения, доктор Саган утверждает, что предложенный им сценарий абсолютно непогрешим". Однако большинству людей тот факт, что ядерная зима - это сценарий, нашпигованный недоказанными предположениями, не кажется важным.

Я думаю, что он очень важен. Отступите единожды от научной истины, приукрасьте истину на пресс-конференции - и все становится возможным. В одном случае вы можете получить повышение антивоенных настроений. В другом - лысенковщину. В третьем - нацистскую эвтаназию¹. Если вы заставляете науку служить политическим целям, такая опасность всегда существует.

Вот почему так важно ради будущего науки провести и отстаивать четкую границу между тем, о чем наука может сказать с определенностью, и тем, о чем не может.

Что случилось с ядерной зимой? Когда внимание СМИ переключилось на другие события, этот жесткий сценарий стал выглядеть менее убедительно; Джон Мэддокс, редактор Nature, повторно выступил с критикой; в течение года Стивен Шнайдер - один из ведущих специалистов по моделированию климата - начал говорить о "ядерной осени". А это уже немного из другой оперы.

Заключительный аккорд прозвучал в 1991 году, когда Карл Саган в Nightline² предсказал, что горящие нефтяные скважины в Кувейте спровоцируют эффект "ядерной зимы", что приведет к "году без лета" и поставит под угрозу сбор урожая чуть ли не во всем мире. Саган так был уверен в своих словах, что даже предлагал изменить планы военной кампании. Но ни один из его прогнозов не сбылся.

Ну и какой урок нам преподнесла "ядерная зима"? А вот какой: если у вас есть слабая гипотеза, подкрепленная красивым названием, жесткой политической позицией и агрессивной медиакампанией, то никто не осмелится раскритиковать ее, и в кратчайшие сроки ваша гипотеза начнет считаться непреложным научным фактом. После этого любая критика пройдет мимо мишени. Война выиграна вами без единого выстрела. Вот в чем состоит урок, и сейчас мы увидим, как хорошо его усвоили борцы с пассивным курением.

В 1993 году EPA³ объявило, что пассивное курение "ежегодно приводит к смерти от рака легких трех тысяч американцев и отрицательно сказывается на здоровье сотен тысяч". В следующем году в свет вышла брошюра EPA, в которой говорилось, что ученые из одиннадцати исследовательских групп договорились и присвоили пассивному курению фактор риска 1,19. Для справки, фактор риска ниже 3 считается слишком незначительным для реакции со стороны EPA или для публикации, к примеру, в Медицинском журнале Новой Англии. Более того, поскольку не было статистической близости с доверительной границей 95 процентов, EPA расширила доверительный интервал до 90 процентов, после чего отнесла продукты пассивного курения к канцерогенам группы А.

Это была откровенно мошенническая уловка, но она подготовила почву для запрета курения в ресторанах, офисах и аэропортах. Калифорния запретила курение в общественных местах в 1995 году. Вскоре никакое заявление уже не казалось чрезмерным. Тремя годами позже газета Christian Science Monitor написала, что "пассивное курение - третья по предотвратимости причина смерти в масштабах нации". Американское онкологическое общество объявило, что от пассивного курения ежегодно умирают 53 тысячи человек. Доказательств этого заявления не существует.

В 1998 году федеральный судья, наконец, разобрался в том, что EPA подтасовывало факты, "пришло к выводам до начала исследований и пренебрегало информацией, сделав выводы на основе анализа выборочных данных". Реакция главы EPA Кэрол Браунер была следующей: "Мы остаемся верны нашим методам, с ними согласны все. Американский народ определенно понимает, что пассивное курение влечет за собой массу проблем со здоровьем". Обратите внимание, как козырная карта консенсуса снова бьет карту науки. В этом случае нет даже консенсуса ученых - Браунер взывает к американскому народу.

Между тем, более крупные исследования не смогли подтвердить связь между пассивным курением и вредом для здоровья. Никакой зависимости не обнаружили и исследование ВОЗ⁴, проведенное в семи странах в 1998 году, и более поздние исследования, насколько мне известно. А мы все еще читаем, к примеру, что пассивное курение приводит к раку груди. С таким подходом вы можете сказать о пассивном курении все, что угодно.

Как и в случае с "ядерной зимой", плохая наука была использована для продвижения того, что большинство людей считает хорошим курсом. Не буду спорить. Я не хочу, чтобы люди рядом со мной курили. Так кто выскажется против запрета пассивного курения? Да никто, а если и выскажется, то его сразу же нарекут пешкой RJ Reynolds⁵, "табачным лакеем". Но правда в том, что у нас теперь есть социальная политика, основанная на величайшем суеверии. И мы дали EPA плохой урок того, как вести себя в будущем. Мы сказали им, что мошенничество - это путь к успеху.

К концу двадцатого века связь между чистой наукой и государственной политикой стала очень гибкой. Частично это стало возможно из-за самодовольства ученых, частью из-за недостатка хорошего научного образования в обществе, отчасти из-за расцвета специальных пропагандистских групп, которые достигли невероятной эффективности в привлечении общественного внимания и формирования политики, а во многом, благодаря отказу СМИ выступать в роли независимого эксперта. Когда такие знаменитые институты прессы, как New York Times, больше не отделяют фактическое содержание от мнения редактора, а свободно смешивают их на первой странице, на кого равняться всем остальным?

Итак, в этом эластичном мире, где все позволено, где наука или не-наука - служанка сомнительной государственной политики, мы, наконец, подходим к глобальному потеплению. Я не собираюсь вдаваться в детали описания самого внушительного из демонов, посетивших наш мир. Я лишь хочу напомнить вам, по какому, привычному уже нам сценарию развивались события.

Очевидная неопределенность переменных пала жертвой требований политики и была прикрыта грантами, условием получения которых было обеспечение результатов, требующихся заказчику. Следом шла изоляция ученых, не согласных с такой программой. И характеристика этих ученых как аутсайдеров и "скептиков" (в кавычках), как подозрительных личностей с подозрительными мотивами, лакеев индустрии, реакционеров или попросту психов, которым наплевать на состояние окружающей среды. Вскоре дебаты были окончены, хотя многие видные ученые и чувствовали себя не в своей тарелке из-за того, как все было проделано.

Когда слово "скептик" в науке стало ругательством? Когда потребовались кавычки?

С точки зрения человека со стороны, самое важное новшество в сценарии продвижения идеи глобального потепления состояло в очевидном доверии к использованным компьютерным моделям. Вернемся к "ядерной зиме": тогда компьютерные модели делали выводы более весомыми ("эти результаты были получены с помощью компьютерного моделирования"). Но в этом случае получилось так, что масштабные компьютерные модели стали сами генерировать данные. Компьютерные модели больше не оценивались на соответствие моделям из реального мира: они сами являлись источником данных. Как будто они и есть реальность. Но они не есть реальность, когда речь заходит о прогнозировании. У нас нет данных наблюдений за 2100 год. Есть только запущенная модель.

Я очень хорошо понимаю очарованность компьютерными моделями. Ричард Фейнман называл это хворью. Боюсь, он прав. Потому что принять осмысленное участие в дебатах на тему глобального потепления вы сможете только в том случае, если проводите массу времени, глядя на экран монитора.

Никто не верит прогнозам погоды на завтра. Здесь же нас просят поверить прогнозу на сто лет вперед. И сделать финансовые вложения, основываясь на этом предсказании. Все сошли с ума?