Недостаточное разрешение

Время от времени в редакцию и лично редакторам приходят письма о фактических ошибках в статьях. Как правило, гневные и раздраженные. Иногда — очень корректные (что удивительно, список найденных неточностей в таких письмах обычно шире, чем в эмоциональных посланиях).

Время от времени в редакцию и лично редакторам приходят письма о фактических ошибках в статьях. Как правило, гневные и раздраженные. Иногда — очень корректные (что удивительно, список найденных неточностей в таких письмах обычно шире, чем в эмоциональных посланиях). Разумеется, какая-то часть претензий справедлива, хотя мы всегда стараемся подстраховаться и если сами «плаваем» в предмете, то просим помощи у независимых консультантов, чтобы они посмотрели статьи и указали на фактические недочеты.

К сожалению, не всегда эти недочеты удается исправить в тексте, потому что наша задача сделать так, чтобы суть предмета статьи была понятна неспециалисту, и для строго технического или научного изложения у нас просто нет места. В качестве примера могу привести тему «Корпорация Бессмертие». Примерно через неделю после выхода номера я получил письмо, в котором было указано на добрый десяток грубых фактических ошибок в описании процессов клеточного старения. Автор письма в силу врожденной вежливости выразился мягче, «грубые» — это моя оценка.

Я же написал ему, как сидел с огромным листом правок научного консультанта и соавтора статьи и выбирал, что я могу изменить в тексте, а что — нет. На десяти журнальных страницах невозможно выдать багаж знаний, необходимый для понимания процессов, происходящих в клетке. И признаю, что с точки зрения профессионала это может выглядеть как пересказ романа Льва Николаевича Толстого «Анна Каренина» в одну строчку: история Анны Карениной, которая любила, вышла замуж да так и бросилась под поезд.

Повторюсь. К сожалению, мы не можем напечатать «Анну Каренину» целиком. И не ставим себе такой цели. Наша задача — написать, что она бросилась под поезд, а не разлила, допустим, масло. А если кого-то заинтересуют подробности, то он всегда может обратиться к первоисточникам.

Разумеется, есть и другой вариант. Можно писать только о компьютерах, но мне кажется, что строго компьютерных изданий сегодня и так более чем достаточно.

Теперь, собственно, о том, зачем все эти расшаркивания.

Тема «Кина не будет?», которую я по слабости душевной взялся делать, на поверку оказалась еще сложнее «Корпорации Бессмертие». Чтобы правильно рассказать о цифровом кинематографе, необходимо сначала кратко рассказать о том, что такое телевидение (десять журнальных полос с невысоким разрешением), потом о телевидении высокой четкости (еще десять полос), как формируется картинка на пленке (три полосы), как работает матрица ПЗС (пять полос), какие бывают цифровые проекторы и т. д.

Наконец, тем, кто еще не уснул, можно рассказать о цифровом кинематографе (десять полос) и почему его никто, по большому счету, не любит, кроме производителей камер и проекторов.

К гадалке не ходи — главный редактор будет против такого разбазаривания журнальной площади. И я, честно говоря, горжусь, что в теме номера нам удалось (как мне кажется) дать внятную и цельную картину (ну здоров-то, здоров себя хвалить) того, чем является цифровой кинематограф сегодня. Практически не упоминая HDTV, из которого растут ноги цифрового кинематографа, и даже не раскрывая, что такое прогрессивная развертка.

В общем, если вы ветеран телевидения или кинооператор со стажем в триста картин и заметили в тексте неточности, подумайте, как бы вы сами могли рассказать о своей работе человеку, который о телевидении знает только то, что там каждые пятнадцать минут идет реклама. Возможно, найденные вами ошибки это не баги, а фичи.

И только те фичи, которые фичами не являются, — баги.