…Только в январе…

Надвигался черный август. Все ждали ужасных событий, которые если не совсем погубят нашу страну, то уж дадут ей прикурить за здорово живешь!

Он начал фразу так:
— В наше тяжелое время…
Запнулся и принялся ковырять в зубах — видно, застряли икринки. Они кушали черную икру.

— Несмотря на невероятные трудности наших дней, — произнес однажды мой знакомый, некогда ответственный сотрудник ЦК КПСС, — стиснув зубы, мы преодолеваем…

Надвигался черный август. Все ждали ужасных событий, которые если не совсем погубят нашу страну, то уж дадут ей прикурить за здорово живешь!
Именно «ельцинский беспредел» привел к тому, что августы в России стали месяцами страшных исключительных бедствий.
Мне позвонили из влиятельной газеты и спросили:

— Чем вы можете объяснить то, что в последние годы месяц август выделяется страшными событиями, люди дрожат, ожидая его. Да и вообще число и размах катастроф, как общественных, так и природных, резко увеличился, куда мы идем? Когда мы погибнем?
— Почему вы так думаете?
— Все знают! Откройте газету! В Израиле стреляют, утонула подводная лодка «Курск», в девяносто восьмом был дефолт, а в девяносто первом вывели танки на улицы.
— А как вам нравится месяц октябрь?
— И не говорите!

В самом деле, катастрофы и прочие чрезвычайности стали совершаться в последние годы куда чаще. Особенно в нашей стране. По ряду причин.
Первая из них — изменение отношения телевидения и газет к информации. Еще десять лет назад информацией важной была встреча на аэродроме партийной делегации из Малобутылии. Затем народ должен был порадоваться росту удоев в Василетараканском районе. Затем сообщали о «новом преступлении израильских сионистов — разрушительном землетрясении в Гватемале». У нас все шло по плану.

Сегодня новость номер один — пожар на Останкинской башне, новость номер два — крушение самолета в Абхазии, а уж новость номер шесть — поцелуй нашего президента с корейским диктатором.

Пятнадцать лет назад вы вообще не узнали бы о гибели «Курска», десять лет назад об этом сообщили бы как о героическом подвиге. Полвека назад землетрясение убило город Ашхабад и сотни тысяч людей. Что вы знаете об этом землетрясении? А ведь в этом коммунистическая идеология не виновата? Ан нет. Отношение к природе у коммунистов мистическое. Если Ашхабад погиб, значит, тень Маркса нами недовольна.

Ташкентское землетрясение не стало государственной тайной, но о нем самом почти не говорилось — нас больше интересовала бескорыстная помощь других республик и планы восстановления. А вот уже гибель Ленинакана стала событием прискорбным и трагическим.

Есть вторая причина, по которой нынче стало больше катастроф и бед. Население Земли быстро растет, люди живут все теснее, самолетов летает все больше, машины плодятся как кролики — в тесноте да под машиной! Сто лет назад человеку надо было долго искать железную дорогу, а потом ждать, пока появится поезд — только потом уж бросайся под него!

А сейчас — выйди из дома! Тебя уже подстерегают убийцы, так и не научившиеся водить «Тойоту».
Что касается третьей причины роста «катастрофичности», то она пока проявляется умеренно — я имею в виду изменение климата и природных условий под влиянием техногенных факторов.

Как же, скажете вы. А вот там — засуха, а тут ноябрь был теплее среднего на три градуса…
В этом отношении забавно читать русские летописи, например «Повесть Временных лет». Хроникера интересовали события особенные, он отмечал грозы в январе, снегопады в июле, дождь из мышей или нашествие саранчи на архангельские деревни. Время от времени проскальзывала мысль о том, что времена изменились к худшему, а климат и вовсе никуда не годен. А почитайте газеты от февраля 1740 года о небывалой стуже в Европе: «В Париже… горячие вина в погребах вымерзли, а на улицах великое множество караульщиков от стужи померзло… В Амстердаме такие сильные морозы стояли, что чернила перед великим огнем у камина мерзли, в том же городе от несносной стужи три каменных моста расселись».

Я помню, как много лет назад переводчиком на практике попал на теплоход «Адмирал Нахимов». Ночью мы сидели с другой переводчицей на палубе и рассуждали, а что, если бы сейчас налететь на айсберг — вот была бы потеха, как на «Титанике». Наши слова предназначались для ушей украинского чекиста, который не отходил от нас ни на шаг — даже не поцелуешься.
До страшной гибели «Адмирала Нахимова» оставалось еще несколько лет.

А главное — есть немало людей, которым до колик хочется, чтобы по нам долбанула какая-нибудь катастрофа! А она, конечно, явится, куда ей деваться! Хотя природе будет трудно перещеголять события 1825 года (может, 1824-го), когда «Зимы ждала, ждала природа, снег выпал только в январе!».
И главное, помнить — ни один из месяцев года не имеет монополии на неприятности.