tut@deneg.net
АрхивСуществует принципиальная разница между программистом и бизнесменом, даже если бизнесмен — программист. Принято считать, что если человек работает в какой-то фирме, то он классический пролетарий. Программистом? Значит — пролетарий умственного труда…
Программирование и/или бизнес?
Существует принципиальная разница между программистом и бизнесменом, даже если бизнесмен — программист. Принято считать, что если человек работает в какой-то фирме, то он классический пролетарий. Программистом? Значит — пролетарий умственного труда… А вот если он «от дяди» ушел, нигде не работает, живет на деньги от выполненных заказов, которые сам же и находит, — значит, он уже бизнесмен.
Это не так.
За одну и ту же работу в разных странах платят по-разному. Американцы могут заплатить больше всех, но даже если зарплата значительно превышает среднероссийскую (как, например, в офшорном программировании), зарплата остается зарплатой. И есть еще производительность труда. Она тесно связана с уровнем квалификации, но все равно существует предельный объем работы, который программист способен в заданный срок выполнить в одиночку.
Как только вы попытаетесь поднять «планку» производительности и наймете себе помощников — вы тут же встанете на первую ступеньку программистского бизнеса. При этом ваш доход перестает быть мерилом количества лично вами написанного программного текста, а превращается в сумму денег, согласно классической политэкономии, недоплаченную работникам.
Уже на этом этапе вы убедитесь, что создание кода и даже алгоритмизация неформально поставленной задачи — сущая ерунда по сравнению с бесчисленными трудностями, связанными с организацией и поддержанием работы коллектива. Вы будете делать одну ошибку за другой в подборе сотрудников. Они вас будут раздражать своей медлительностью или бесить непродуманностью и обилием ляпов в скороспелых текстах; они будут уходить из команды в разгар работы и проедать авансы, не сделав в срок требуемого; они будут обижаться на вас, если вы откажетесь авансировать их высококвалифицированный труд. «Боже! — воскликнете вы. — Неужто я сам был таким?!» Еще до окончания работы над проектом вам не будут давать покоя мысли типа: «А что дальше? Где взять новый заказ, чтобы сохранить с таким трудом собранную команду?» Мало-помалу вы целиком уйдете в маркетинг и все заботы о технологиях переложите на плечи зама, которого после нескольких крупных и скандальных провалов предыдущих «высоких профессионалов» вы назначите не из числа самых компетентных, а из числа выстоявших, не бросивших вас в трудную минуту. Такова «се ля ви». Профессионалов прошу не обижаться…
Существует и другой путь «в бизнесмены». Он тоже не предусматривает получения зарплаты. Получать предполагается выручку от реализации тиража написанных вами программ. Этим путем идут «шароварщики». Несмотря на то что обычно они являются одиночками — сами пишут программы и сами их распространяют, они — самые настоящие бизнесмены! Их доход есть функция объема продаж. Отсюда — сложные проблемы продвижения продукта, задачи совершенствования его функциональности и даже стратегические планы партнерства с крупными бизнес-структурами (например, при помощи выпуска встраиваемых в крупные коммерческие приложения бывших «шароваров»).
Следует, впрочем, отметить одну важную особенность «шароварного» дела, о которой мало говорят в компьютерной прессе. Особенность эта скорее психологическая, чем технологическая. Речь идет о том, что для многих талантливых людей «общаться» с компьютером психологически проще, нежели с людьми в условиях производства. Это, в частности, приводит к тому, что программист, переросший уровень простого исполнителя, не может занять более высокую, руководящую должность. Тем более трудно ему создать собственную бизнес-структуру. В какой-то момент назревает внутренний кризис, разрешением которого зачастую является «уход» в «шароварщики». И это — замечательно!
С одной стороны, налицо рост специалиста, который взялся решать проблемы, далеко выходящие за рамки чисто технологических. Поварившись в этом супе, приобретя недостающий опыт общения, такой человек способен успешно запустить собственный бизнес-проект с минимальным количеством сотрудников.
С другой стороны, «шароварщики» — великолепный кадровый резерв специалистов среднего звена, которые отлично понимают как требования заказчиков, так и техническую сторону разработки. Они — замечательные работники, и при этом в них напрочь отсутствует раздражающая амбициозность, свойственная квалифицированным программистам, не «нюхавшим пороху» самостоятельного ведения проектов.
|
— Полностью согласен с мнением автора статьи. Несколько месяцев назад я сам выпустил пару программ и открыл сайт на английском языке, где их и разместил. Попробовал раскрутить программы на зарубежном рынке, их скачивали, но, к моему большому удивлению, за три месяца никто не купил ни единого экземпляра, и проект пришлось закрыть. |
Программирование и/или деньги?
— Мама, а где ты берешь деньги?
— На работе, доченька.
— А их там у тебя много?
Бизнес — это сложно. Программистский бизнес — это крайне сложно. Помимо трудностей, свойственных бизнесу вообще, в программистском бизнесе присутствует изрядный «довесок» проблем, так или иначе связанных с тем, что здесь продается нечто нематериальное. Или не продается, а только лицензируется?.. Впрочем, как бы то ни было, а налицо факт: произведенный тобой продукт может быть скопирован. Это ужасно!
Вся существующая ныне индустрия товаров базируется на том, что любой человек идет в магазин и покупает то, что ему нужно. Он не сможет, например, выпить бутылку пива, а затем угостить ею же знакомого или соседа. Или многих знакомых и соседей. А что, «пиратское пиво» — неплохо звучит?
Смех смехом, но ведь это — проблема не просто недополученной, а зачастую не полученной прибыли! Особенно если речь идет о продуктах начинающих бизнесов.
Нетрудно увидеть, что все способы «защиты авторских прав», да и само законодательство об авторских и тому подобных правах, представляют собой некоторую «оболочку» над интеллектуальным продуктом, смысл и назначение которой — придать нематериальному товару «внешний вид» и свойства материального, включая самое главное из его свойств — некопируемость.
Размышляя над этими вещами, я в свое время пришел к выводу, что полную защиту прав авторов программ может дать лишь совокупное действие двух факторов: безусловное неприятие «халявы» в общественном сознании, с одной стороны, и нежадность авторов — с другой. Насчет фундаментальных перемен в общественном сознании — не могу сказать ничего утешительного. А «шароварщики» особой жадностью обычно и не страдают.
Так или иначе, но сам я пришел к весьма неутешительной мысли, которую сформулировал в заголовке статьи. Серьезных денег в бизнесе, основанном на выпуске законченного программного продукта, в рамках существующей российской действительности — не заработать1. Заказное программирование в этом отношении более перспективно, но какое же оно непростое в организационном плане! Исследуя этот вопрос, я даже поработал немного с индусами в их хваленом аутсорсинге. По правде сказать, ничего особо привлекательного в нем не оказалось. Впрочем, может, я чего-то не понял…
Продолжая «обдумывать житье», постепенно пришел к выводу, что как ни крути, а в чистом виде программы в отечественной природе существовать не могут. И мы с коллегами стали искать товар — подходящую «материальную» оболочку, которая позволила бы, с одной стороны, заниматься серьезным бизнесом, с другой — продолжать программировать (поскольку дело увлекательное и бросать его неохота), а с третьей — делала бы бессмысленным пиратство. Такой товар нашелся «в лице» промышленных контроллеров, но это уже совсем другая история…
Программирование и/или пессимизм?
Да, нет уверенности в завтрашнем дне…
Да и какое оно — завтрашнее дно?..
Знаете, чем плох пессимизм? Да тем, что в один прекрасный момент перестаешь думать о работе (и, ясное дело, работать), а начинаешь думать о том, как все плохо и не везет. «Ах, эти рынки технологий, ах, эти индексы Доу-Джонса, они как упали, так совсем не встают, в крайнем случае, висят… И пираты, пираты кругом…»
В последнее время общаться с коллегами-программистами стало скучно. Многие из них, как я понимаю, всерьез поверили в абсолютную самодостаточность информационных технологий уже сегодня. А я где-то читал, что еще лет тридцать назад японцы на весь свет объявили, что для них «высокие технологии» — это все. И вообще они свои острова во всемирное конструкторское бюро превратят. Ничего материального производить не будут, а будут только технологические решения экспортировать. Чем все закончилось? В общем-то, ничем. Однако никакого пессимизма у них не случилось, и, похоже, не случится. Впрочем, оно и понятно, восточные люди… сад камней… теплое сакэ под луной в зимнюю ночь…
Пессимизм отчего-то случился у «наших». Собственно, что происходит? Идет массовое разделение программистского сообщества на три «лагеря» по принципу отношения к профессии и деньгам. В первом «лагере» собрались те, кого сегодня принято называть продвинутыми пользователями. Их профессиональная деятельность практически не является программированием, хотя их и называют программистами. На самом деле, они — настройщики, установщики разного «заковыристого» софта, конфигураторы бухгалтерских систем и т. п. Спокойная, уважаемая работа. Платят средне, зато регулярно. Самомнение и программистский гонор — что приятно! — отсутствуют, есть честная внутренняя позиция, что все работы хороши и эта моя работа — ничем не хуже прочих.
Второй «лагерь» — место довольно странное. Да, там собрались действительно программисты. Квалификация — от средней до «выше некуда», но радости там — никакой. Есть колоссальная, всепоглощающая гордость профессионалов. Часто присутствует мнение о себе, как о человеке, владеющем высоким искусством добывать большие деньги «из воздуха» при помощи одного лишь компьютера… В какой-то момент некоторых тянет на философию (видимо, от сильного расхождения желаемого и достигнутого), и тогда на свет появляются пугающие своей циничной назидательностью журнальные статьи. И есть огромная обида на всех: «Мы можем все, а никому ничего не надо!» Это последнее правильнее понимать в рыночном аспекте: работать, как работают представители «первого лагеря», не по нутру, а заказов с желаемой оплатой с каждым годом все меньше. Короче говоря, второй «лагерь» — место отчаянной внутренней борьбы. Здесь «обитают» авторы изощренных разрушительных программ, здесь можно застрять на всю жизнь, но именно отсюда выходят те, кого можно смело называть победителями в этой борьбе. Они переходят в третий «лагерь».
Тут все иначе. Тут понимают, что деньги платят не за умение, а за результат, однако умение ценят не меньше, чем во втором «лагере». И именно тут начинается программирование как бизнес. Начинается с понимания несамоценности профессии. Обитатели этого «лагеря» заняты в первую очередь производством продукта. Для этого создаются команды, выстроенные по принципу иерархии — кто больше понимает в потребностях рынка (или заказчика), тот и главный. Чтобы уметь работать в таких командах, одного умения программировать мало. Нужно до этого «дорасти». Или основательно нахлебаться прелестей второго «лагеря». Или, для начала, стать «шароварщиком».
|
— Здесь несколько проблем. Например, авторские права. В России мало кто покупает легальный софт. И как раз по коробочному софту это ударяет очень сильно. Для примера возьмем бухгалтерию «1C». Казалось бы, один из самых успешных проектов. Но реально производитель зарабатывает не на продаже ПО, а на его обслуживании и настройке на потребности заказчика. То есть даже в области, которую традиционно занимают коробочные продукты (типа Intuit/Quicken, Microsoft Money в данном случае), пришлось создавать совершенно другую бизнес-модель. |
1 (назад) Этот тезис я попросил прокомментировать нескольких авторов «Компьютерры». Их мнения — во врезках к статье. — Прим. ред.
