Реабилитанс

Я давно заметил, что узкоспециализированные софтверные разработки пишутся на каком-то немыслимом языке и функционируют под не менее немыслимыми операционными системами. В данном случае оболочка моторной диагностики запускалась из-под Форточек, а проверочный модуль шуршал только под ДОСом.

Сперва маленькая зарисовка из жизни (то-то огорчатся те читатели, что завалили меня письмами с вопросами: «Голубицкий, тебе сколько отстегнул Мелкомягкий за неприкрытую джинсу своих программ?»). Проходил я на днях диагностику на автосервисе. В силу несносной привычки все время торчать у подъемника, как водится, всюду совал нос и донимал автослесарей дурацкими вопросами. Компьютеры, надо сказать, в этих сферах жизни стоят выдающиеся — года так 1994–95-го. Ну да ладно. И надо же было такому случиться, что как раз накануне у мастеров посыпался жесткий диск и программу диагностики переустановили на единственном уцелевшем — под управлением Windows Me.

Я давно заметил, что узкоспециализированные софтверные разработки пишутся на каком-то немыслимом языке и функционируют под не менее немыслимыми операционными системами. В данном случае оболочка моторной диагностики запускалась из-под Форточек, а проверочный модуль шуршал только под ДОСом. Тут-то и случилась бяка. Программа категорически отказывалась запускаться и сообщала, что ей не хватает свободной оперативной памяти: там только 580 килобайт, а нужно 600. Во как! На меня повеяло холодным летом 1993 года, когда я последний раз вошкался с этими ДОСовскими килобайтами и перекидывал жалкие ошметки из стандартной памяти в расширенную, а оттуда — в дополнительную. Бррр! Специалисты автодела обескуражено разводили руками: под Windows 98 все летало. Все смотрели на меня с немым укором: знали, что вроде как состою при компьютерах, чего ж не подсоблю? Легко сказать! Я Windows Me видел живьем ровно три с половиной часа: ровно столько времени мне понадобилось, чтобы установить это чудовище, убедиться в его полнейшем уродстве и срыть навеки. Тогда эта операционная система-мутант показалась мне старшим братом программы BOB (если кто из читателей помнит: был такой провал в биографии Микрософта; говорят, идею программы подсказала сама Билгатусова супружница!). Ну да ладно. Напряг из последних сил память и вписал в config.sys давно забытые himem’ы с ems’ами. Перезагрузили компьютер, запустили программу диагностики — то же самое: 580 килобайт свободной памяти. Открываем config — а там в прямом смысле фиг! Девственная пустота. В ужасе от галлюцинации звоню Сергею Леонову, нашей главной няньке по жизни: когда все средства испробованы и ничего не помогает, все принимаются рыдать и бегут к Сереже за помощью. Леонов тут же поставил диагноз: вроде в Windows Me нет ДОСа. Не взаправду, конечно, а как бы понарошку. На самом деле, ДОС там есть, но только операционная система делает вид, что его нет. Видимо, столь велико было желание разработчиков доказать широкой публике, что наконец-то они выпустили полноценную 32-битную ОС, а не очередную графическую надстройку, что они пошли по пути Василия Ивановича и Петьки (помните, как добрые герои Гражданской войны упились самогона до полной классовой бессознательности: «Петька, ты меня видишь? Нет? Я тебя тоже — вот и замаскировались!»).

Леонов сказал, что управление памятью для DOS-приложений осуществляется в Windows Me через свойства каждой конкретной программы. Что ж — замечательно. Подкрутили, где надо, запустили — как горохом об стену. Похоже, теперь уже сама программа моторной диагностики восстала против камасутры, не понимая, что от нее хотят, и потребовала традиционного секса (через config.sys).

Что за черт, подумал я, и позвонил в московский офис Микрософта. Звонил я ровно семь раз: излагал проблему, получал новый номер, излагал проблему, получал новый номер и так далее, пока не приземлился через полчаса там, где нужно — в отделе технической поддержки по Windows Me. «Можно узнать ваш регистрационный номер», — поинтересовался бархатный голос микрософтовской барышни. «А у меня его нет под рукой», — чистосердечно признался я (как будто он когда-либо был). Тут в голову пришла спасительная идея: «Вы знаете, в издательском доме «Компьютерра» есть тысячи регистраций ваших продуктов — вы сами их присылаете на тестирование. Посмотрите, пожалуйста». «А вы звоните как частное лицо или от организации?» — диалог Глеба Жеглова с трамвайным воришкой. Идиотизм ситуации стал порядком надоедать. «От организации, от организации». «Тогда назовите какую-нибудь фамилию человека в вашей организации, на которого могла бы быть зарегистрирована Windows Me», — не унималась барышня из поддержки. «Женя Козловский», — подставил я товарища, потому как вспомнил, что Женя и в самом деле долгое время работал под этим ОСом. «Минуточку. — Барышня поковырялась в базе данных и с нескрываемым триумфом подвела итог. — Такой регистрации у нас нет!» «Что же мне делать?» «Извините, ничем не могу помочь». Ну и опаньки — я тоже ничем не могу помочь, потому с превеликим удовольствием и рассказываю читателям о замечательном сервисе замечательной компании.

Продолжая тему реабилитанса, позволю еще одну цитату из переписки с читателями: «Прочитал Вашу статью «Проверочка» в «Компьютерре» от 3 июня. Вполне возможно, что это не рекламная статья, а просто неудачно завуалированный PR-материал. С другой стороны, я Вас прекрасно понимаю. Журналу надо существовать, а без рекламы развитие такого журнала практически невозможно. И я уверен, что после выхода этой статьи на обложках журнала пропадет самореклама и будет красоваться гордый лик Roverbook Nautilus с технологией Centrino. И тогда всем будет хорошо. И совсем не важно, что будет завтра, что читатели будут меньше доверять журналу и что рейтинги будут падать… Ведь главное — это заработать денег и не думать о будущем и о судьбе журнала! Молодец, Сергей! Так жержать!» Рапортую: «жержу» из последних сил. И вот почему: поскольку Ровербук меня никак не подмазал, с чистым сердцем и неимоверной грустью спешу отмести всякие подозрения в заказухе: вчера залипла буква «Н» на клавиатуре!!! Просто невероятно, как родимые пятна социализма отпечатываются на теле отечественных производителей. Как была дрянной клавиатура на моделях пять лет назад, такой она и осталась сегодня. Ну и еще — по мелочи: батарея держит не пять часов, а только три. В оправдание могу лишь сказать, что к Ровербуку она мало какое имеет отношение (как, впрочем, и клавиатура): батарея хоть и безымянная, но явно тайваньская. А ноутбук все равно замечательный. Что до поломок, то на любую старуху случается проруха. Говорю с полной уверенностью, потому как есть с чем сравнивать. Помнится, в 1995 году через месяц пользования шеститысячедолларовым ноутбуком IBM ThinkPad поволок его в ремонт: накрылась супер-пупер жидкокристаллическая матрица. Еще через два года, буквально на третий день вышла из строя вся силовая электроника навороченного американского ноута от Pinnacle Micro. Была у меня (и до сих пор есть) еще и Либретта от Тошибы: в ней делали полную замену материнской платы, потому как она просто взяла и раскололась пополам (обнаружилась скрытая трещина в материале). Причем, заметьте, все ноутбуки покупались в самых что ни на есть фирменных магазинах Америки, там же и чинились.

На следующей неделе отбываю на Верхневолжские озера на зимнюю рыбалку. До встречи!