Джордж Беркли Reloaded
АрхивНаучная фантастика — литература идей. А кино? Кто является героем фантастического кино? Или, более узко, Hard Science Fiction, жесткой научной фантастики?
Matrix — первопричина, источник.
Matrix et origo cunctorum. Tertullianus.
Латинско-русский словарь
В начале 60-х представитель литературного поколения «рассерженных молодых людей», автор прославившего его на весь мир «университетского» романа «Счастливчик Джим»1 Кингсли Эмис обратился к литературоведению и написал блестящее изыскание о научной фантастике. Подлинным героем такой литературы являются не люди, но идеи, — примерно так можно сформулировать стержневую мысль «Новых карт Ада».
Научная фантастика — литература идей. А кино? Кто является героем фантастического кино? Или, более узко, Hard Science Fiction, жесткой научной фантастики?
Рассмотрим это на примере «Матрицы». Какие же идеи эксплуатируются в этом произведении?
Матрица и Киберпанк
Первый, самый распространенный ответ на этот вопрос обычно звучит так, что «Матрица», дескать, классический фильм в эстетике киберпанка, в котором визуализируются понятия виртуальной реальности и «бунта машин». У одних это вызывало бурный восторг. То, что герой Киану Ривза не просто клерк Томас Андерсон, но еще и крутейший хакер Нео, давало поклонникам возможность отождествить «Матрицу» с наступающим цифровым веком. Другие, скептики, брезгливо морщились от стандартного боевика, разворачивающегося в привычных интерьерах «Бегущего по лезвию бритвы». Самые проницательные, хотя и несколько склонные к конспирологии критики, подозревали, что «Матрица» есть не что иное, как маркетинговый ход индустрии высоких технологий, способствующий привлечению капиталов в быстро растущую отрасль.
Насколько верны изложенные выше точки зрения?
Ну, прежде всего, киберпанк. «КТ» обращалась к этой теме по меньшей мере дважды2. Напомним вкратце, что киберпанком называется абсолютно конкретное, вошедшее даже в «Британнику», литературное направление. Герои киберпанка живут в мире высоких технологий, созданных не ими и не для них. Живут по суровым, но объективным законам, однако и помыслить не могут, что эти законы могут быть относительны. Да и экономическая основа мира киберпанка, мира враждующих транснациональных корпораций, не имеет ни малейшего отношения к фильму братьев Вачовски.
«Матрица» как маркетинговый ход, как рекламный трюк, долженствующий внести в сознание обывателя мысль о всепобеждающем могуществе высоких технологий?
Да нет. «КТ» не раз писала о том, что, пожалуй, последними феодальными образованиями в современном мире остаются крупные корпорации, на долю которых приходится подавляющая часть доходов от хайтека, и, соответственно, рекламных бюджетов. А вполне гарибальдийский пафос фильма изрядно расходится и с корпоративной этикой, и с DMCA, не к ночи будь помянут…
«Матрица» как апофеоз хакерской (в изначальном и позитивном смысле этого слова) идеологии?
Нет, пожалуй. Набитые компьютерами интерьеры — это скорее дань природе кинематографического жанра, требующего визуальной, хорошо узнаваемой привязки к сиюминутной действительности. Именно поэтому, по причине работы с первой сигнальной системой, кино и является самым массовым искусством, важнейшим для всех тех, кто норовит управлять массами, основываясь на законах массовой психологии.
И именно поэтому фильмы так быстро стареют, уходят в былое, как только теряют свою актуальность образы вчерашнего дня, становятся ценнейшими пособиями по истории тоталитаризма, как «Броненосец Потемкин» или «Триумф воли». В этом их отличие от литературы, адресующейся ко второй сигнальной системе и сохраняющей свою актуальность тысячелетиями.
|
Фильмы В этом году выйдет целых два сиквела «Матрицы» — «Matrix Reloaded» и «Matrix Revolutions». Правда, называть их сиквелами не совсем верно: с самого начала братья Вачовски делали трилогию, в которой прославленная первая «Матрица» — всего лишь предыстория. Ближайшая аналогия, которую можно найти этому триптиху в современном кинопроизводстве, — «Властелин колец». |
А привлекательность «Матрицы» не сводилась к образам. Иначе слишком многие знакомые автора этих строк не смотрели бы ее столько раз3.
Массы ведь состоят из людей. А люди, часто неосознанно, склонны задумываться над куда более глубокими проблемами, чем принято считать.
Если на рынке товаров покупатель подсознательно оперирует всей имеющейся в распоряжении информацией, даже не выраженной вербально, то и на рынке фильмов, образов, текстов, идей происходит нечто подобное. Человека подсознательно тянет к тому, что его тревожит.
Далее речь пойдет об идеях совсем не «цифровых», как склонны понимать их некоторые читатели «КТ», но достаточно важных для понимания сути и естественных, и общественных наук, дабы напомнить о них или обратить на них внимание широкому кругу мыслящих людей.
В разговорах о «Матрице» с людьми, получившими добротное университетское образование, обязательно всплывала фигура епископа Беркли. Причем выяснялось, что большинство представляло его себе довольно схематично, чаще называя «солипсистом», нежели даже «субъективным идеалистом», как аттестовывали Джорджа Беркли советские курсы философии и энциклопедии.
Так о чем же писал епископ Беркли? Как его труды соотносятся с современностью и предметом нашего разговора?
1 (назад)«Lucky Jim», Эмис К. Цитадель-трейд, 2002 (книга издана на английском языке). — Прим. ред.
2 (назад) Последний раз этому была посвящена тема номера в «КТ» #471. — Прим. ред.
3 (назад) «Матрица» стала первым фильмом, чей тираж на DVD превысил миллион копий. — Прим. ред.
4 (назад) Ремонтёр — ответственный за закупку лошадей. — Прим. ред.
Реальность реальности
Итак, Джордж Беркли (1685–1753), сын драгунского ремонтёра4, уроженец замка Дизерт в ирландском графстве Килкенни, выпускник колледжа Святой Троицы в Дублине, англиканский священнослужитель.
На ученую стезю вступил совсем юным. В 1709 году, едва будучи рукоположен в сан диакона, Беркли публикует свою первую работу — «Опыт новой теории зрения»5. Молодой автор начинает построение своей теории познания с психофизиологического введения. Примерно так, как изучение инженерного курса электротехники традиционно предварялось курсом электроизмерений.
«Моя цель, — писал Беркли, — показать, каким образом мы воспринимаем при помощи зрения расстояние, величину и положение объектов, а также рассмотреть, в чем состоит различие между идеями зрения и осязания и есть ли какая-либо идея, общая этим чувствам». Дальнейшие рассуждения порой казались многим и схоластичными, и тривиальными одновременно. На самом деле, десятки страниц были заполнены обсуждениями причин того, почему Луна на горизонте представляется куда большей, чем высоко в небе. Но что делать, таким был уровень и таковой была проблематика естественных наук начала осьмнадцатого века.
А вот вывод Беркли: «То, что мы видим, в строгом смысле этого слова, — это не твердые тела и даже не плоскости разной окраски, это только разнообразие цветов. Некоторые из них внушают духу твердые тела, другие — плоские фигуры, соответственно с познанной опытным путем связи их с теми или другими».
Инженерные науки соприкоснулись с этой проблемой лишь в 60-х годах прошлого столетия. Столкнулись — и уперлись в нее лбом при создании систем искусственного зрения. Вспомним научную фантастику первой половины двадцатого века, до азимовского цикла «Я, робот» включительно. Проблемы искусственного зрения полагались сводимыми к чисто инженерным — качеству линз, чувствительности фотоэлементов. У наиболее продвинутых авторов добавлялись методы развертки. То есть проблема, если брать ее философскую интерпретацию, рассматривалась по Джону Локку.
А дело было вовсе не в этом. И объективы давно превзошли хрусталик глаза. И чувствительные матрицы оставили позади палочки и колбочки, которые, как еще перед Второй мировой показал Сергей Вавилов, способны регистрировать даже отдельный фотон. Проблема-то оказалась в интерпретации наблюдений. В переходе от цветовых ощущений к «духу». Или, грубо переводя с богословско-философского на инженерный, к информационному представлению некоего символа. И первым подметил эту проблему Джордж Беркли. И некоторые типовые методы распознавания образов, начиная с классических персептронов и заканчивая современными обучаемыми нейросетями, восходят к строчкам почти трехвековой давности: «…соответственно с познанной опытным путем связи».
Именно опытным путем настраиваются, доводятся до ума, делаются пригодными для работы эти системы. А технологический фронтир проходит как раз через них. Конечно, есть вопрос, ответа на который мы до сих пор не знаем: возможно ли полноценное распознавание визуальных образов или естественной речи (Беркли упоминал и об этой проблеме) без полноценного ИИ, или, точнее, искусственного сознания. Ответ на него даст будущее, но уже сказанного достаточно для того, чтобы считать философию оторванной от жизни наукой.
А Джордж Беркли всего лишь через год после философского дебюта публикует главную книгу своей жизни — «Трактат о принципах человеческого знания»6, в котором исследованы главные причины заблуждений и затруднений в науках, а также основания скептицизма, атеизма и безверия. Именно в нем была сформулирована философия, получившая известность как «берклианская».
Правда, надо заметить, что выход в свет «Трактата…» интереса в обществе не вызвал. Общеевропейская известность пришла к автору много позже, после того как в 1732 году вышла его сугубо религиозная работа «Алсифрон, или Мелкий философ». Лишь тогда начинают регулярно переиздаваться и «Трактат…», и «Три разговора между Гиласом и Филонусом»7 (1713), цель которых — «для опровержения скептиков и атеистов ясно показать реальность и совершенство человеческого познания, нетелесную природу души и непосредственное Божественное Провидение...».
|
Авторы По условиям контракта, подписанного Ларри и Энди Вачовски со студией Warner Brothers, братья не обязаны давать интервью прессе и участвовать в рекламных акциях. Так они и поступают. Бремя общения с прессой возложил на себя словоохотливый продюсер проекта Джоэл Силвер. Поэтому единственное, что можно определенно сказать про братьев, — о них мало что известно. |
5 (назад) «An Essay Towards a New Theory of Vision» (www.maths.tcd.ie/ ~dwilkins/Berkeley/Vision). Все тексты Беркли в статье даны по изданию: Беркли Д. Сочинения. М., 1978.
6 (назад) A Treatise Concerning the Principles of Human Knowledge (полный текст — eserver.org/18th/berkeley.txt).
7 (назад) Three Dialogues between Hylas and Philonous (полный текст — www.maths.tcd.ie/~dwilkins/Berkeley/Hylas).
Необыкновенные приключения идей Джорджа Беркли
Так в чем же (вкратце!!!) заключается философия Джорджа Беркли? Как она пересекается с изначальной темой нашего разговора?
По субъективному мнению Джорджа Беркли, определяемому в первую очередь его религиозными взглядами, подлинным бытием обладает лишь духовное бытие первоначального Творца, с одной стороны, и сотворенных им умов — с другой. Лишь действием первого на последних возникают в них ряды и группы представлений или идей, из коих некоторые более яркие, определенные и сложные — суть то, что называется телами или вещественными предметами; таким образом, весь физический мир существует только в идеях ума или умов, а материя есть пустое отвлечение, которому лишь по недоразумению философов приписывается самостоятельная реальность.
Обосновывалась и защищалась эта позиция следующим образом.
Весь чувственный опыт людей, утверждал Беркли, по своему содержанию абсолютно субъективен. Общие понятия невозможны, ибо они были бы обязаны содержать в себе все конкретные признаки входящих в них частных понятий, а эти признаки зачастую совершенно не совместимы между собой. Поэтому Беркли предлагал вместо общих понятий (в принятом до него Локком смысле) использовать репрезентативные представления, то есть чувственные идеи отдельных конкретных предметов, которые в этом случае выступают в роли представителей всех прочих предметов, относимых к данному классу.
Но из схоластических предпосылок Беркли делал вполне практичные выводы. «…Как только мы уклонимся от руководства ощущений и инстинкта, чтобы следовать высшему началу — разуму, размышлению, рассуждению о природе вещей, то в наших умах немедленно возникают тысячи сомнений относительно тех вещей, которые ранее казались нам вполне понятными. Предрассудки и обманчивость ощущений обнаруживаются со всех сторон перед нашим взором, и, пытаясь исправить их при помощи разума, мы незаметно запутываемся в странных парадоксах, затруднениях и противоречиях, которые умножаются и растут по мере того, как мы подвигаемся вперед в умозрении, пока мы наконец после скитания по множеству запутанных лабиринтов не находим себя снова там же, где были ранее, или, что еще хуже, не погрузимся в безысходный скептицизм».
Отрицая материю, а точнее, общее понятие материи, Беркли вводил вместо этого реальность наших разумов и наших ощущений. Безумие, с точки зрения материалиста века девятнадцатого или вскормленного естествознанием той же эпохи «совкового» обществоведа.
А вот по более или менее современным представлениям все не так просто. Твердое тело? Мы его ощущаем. И это факт. Как факт и то, что «мы» в данном случае — метасистема для ощущений, без которой невозможно толковать об их истинности или ложности. Как факт и то, что — «ощущаем». Но что стоит за этим ощущением твердости и гладкости клавиатуры, к примеру? Цепи полимеризованных молекул, танец атомов в хороводе валентных связей, квантовые облака электронов, барионная тяжесть ядра, а еще ниже — кварк-глюонный суп с клецками. Впрочем, некоторые геометрические варианты Общей теории поля сводят все вышеизложенное к особым вариантам скрученного одиннадцатимерного пространства.
И где же тут твердое вещество наивных естествоиспытателей, где же здесь «материя» примитивных марксистско-ленинских философов? А берклиевские ощущения ведь реально существуют!
И вот тут мы подходим к первому из смысловых слоев, эксплуатируемых «Матрицей». Обыватель сегодня кое-чему учился. Он знает физику в вышеуказанном объеме. И переход от иллюзии Матрицы к реальности может рассматриваться как своеобразная реакция на несовпадение своих ощущений и школьной физики.
При всей простоте этой проблемы даже в ней легко можно заплутать. Блистательное правило, позволяющее избежать этого, дал Бертран Рассел в своей «Истории Западной философии». В главе, посвященной Беркли, он писал: «материя есть то, что описывается уравнениями физики». Именно так. Описывается уравнениями физики. Именно они дают возможность отличить реальный мир от иллюзорного.
И прежде всего «принцип наименьшего действия», положенный великим американским физиком Ричардом Фейнманом (1918–1988) в основу третьей интерпретации квантовой механики, функциональных интегралов по траекториям, и подробно описанный в его знаменитых «Лекциях…». Он утверждает, что все процессы в природе протекают с минимизацией функционала. Простейшее выражение этого принципа — известный из элементарной оптики принцип Ферма. То, что свет распространяется так, будто бы каждый квант знает, какая дорога будет для него кратчайшей. Именно так изначальный всеведущий Творец Беркли (или Мать-природа) устроили мироздание.
А вот создатели иллюзорных миров не столь осведомлены. И нарушение принципа наименьшего действия в их «вселенных» неизбежно. Однако из-за удивительной «сильности» в логическом значении сего понятия этот принцип, породивший аналитическую механику, не очень хорошо подходит для распознавания галлюцинаций, во всяком случае, не намного лучше, чем надавливание на глаз Приваловым в «Понедельнике…» или вычислительные экзерсисы Кельвина в «Солярисе».
|
Злодеи Знаменитый агент Смит освободился от влияния Матрицы и теперь действует сам по себе. Кроме того, у него появились новые способности — теперь он может реплицировать себя. Один из главных боевых эпизодов «Matrix Reloaded» — битва Нео с сотней агентов Смитов. |
С социальными структурами еще хуже. Тут не работает даже бритва Оккама. И делай, что хочешь. Или впадай в паранойю. Или совершай грубейшие ошибки. А по епископу Беркли, ограничивай свои суждения опытом. Желая узнать больше о мире, не размышляй, сидя на пятой точке, но увеличивай число полученных тобой ощущений.
Недаром же один мудрец выбрал девизом «видел людей». Не «понял людей». Не «знаю людей». Но «видел». Вот один из критериев мудрости. И, похоже, именно это, живущее в подсознании любого чувство ограниченности умозрительных построений, особенно навязанных свыше, и сделали «Матрицу» столь притягательной для широкой аудитории.
Действительно, ведь Священная Родина, Демократия, Справедливая Война — эти навязываемые человеку абстрактные понятия, усомниться в которых мало кто рискует в силу их общераспространенности и подкрепленности полицией, требуют ощутимых жертв, если не кровью, то деньгами, свободой, конформизмом. Это очень остро отмечал блестящий американский писатель Филипп К. Дик. В титрах «Матрицы» мелькает фраза, что в фильме использованы мотивы его произведений. Но сам Дик, калейдоскоп экранизаций которого мы видим в последнее время на экранах, весьма своеобразно прореагировал на реальность холодной войны. Постоянные читатели «КТ» могли видеть его донос на… Станислава Лема, заподозренного в распространении коммунистической идеологии8. Такой вот активизм!
А епископ Беркли заложил методологический базис для человеческой независимости в сфере познания. В том числе и общества. Базис, приемлемый для большинства. Ставший основой почти всей западной философии прошлого века, включая рафинированных мыслителей из Вены.
А для инженеров и ученых-естественников огромный интерес представляют такие работы Беркли, как «Аналитик...».Здесь Беркли пытался оспорить истинность метода флюксий, то бишь анализа бесконечно малых, исходя из того, что невозможно представить величины высших порядков малости, ибо уже и просто бесконечно малая величина непредставима воображением и невосприимчива чувствами.
Эта работа традиционно приводилась как пример враждебного отношения религии к науке, ведь высшими производными легко оперирует первокурсник, но… Понятие бесконечно малой является некорректным, хоть и используется в «нестандартном анализе» А. Робинсона. А слова Беркли: «разве в действительности не существует philosophia prima, определенная трансцендентная наука, стоящая выше математики и охватывающая более широкие вопросы, которую нашим современным аналитикам, может быть, следовало бы изучать, а не презирать?» Не есть ли они предтечи работ Рассела и Уайтхеда по «Основам математики», Никола Бурбаки по «Элементам математики»? Работ, где многое очевидное предстает на удивление сложным. Да и вечно юная проблема интерпретации квантовой механики, того, чем мы пользуемся, не представляя в реальности, случайно ли в ее осмысление внес вклад Карл Поппер, влияние на которого идей Беркли весьма значительно?
И в заключение, возвращаясь к «Матрице», скажем: в картине стоит еще одна проблема — выбора между сытой иллюзией и голодной реальностью. Проблема общечеловеческая. Беркли в «Вопрошателе…», изданном анонимно экономическом трактате о многом, включая роскошь и причины бедности в Ирландии, называл основой богатства лишь человеческий труд, а отнюдь не землю и ее любые сокровища. Суждение весьма актуальное для России 2003 года, когда все экономисты пророчат конец эпохи нефтегазовой халявы и единственной надеждой на достаток остается собственный труд, учитывая природные особенности страны, — страны, где для жизни мало тростниковой хижины да связки бананов, — труд наукоемкий, и по преимуществу — в области высоких технологий. Трудный выбор героев «Матрицы». Выбор, приемлемый не для всех.
|
Спецэффекты Перед братьями Вачовски стояла довольно трудная задача. Им хотелось сделать фильм с визуальной точки зрения не менее новаторский, чем первая «Матрица». Знаменитый «эффект пули» (bullet time или flow-mo) за прошедшие четыре года стал общим местом, будучи скопирован один в один в нескольких фантастических фильмах (например, в «Ангелах Чарли»). Требовалось придумать что-то новое. Придумать что-то новое поручили Джону Гаэте (John Gaeta), руководителю компании Esc. Всего же спецэффектами для «Matrix Reloaded» и «Matrix Revolutions» занималось семь компаний, с легкостью освоивших бюджет в 100 млн. долларов. Если для первой «Матрицы» было подготовлено примерно четыреста спецэффектов, то для второй и третьей части — около двух с половиной тысяч. На долю Esc, обосновавшейся на заброшенной военно-морской базе, пришлось более тысячи. |
8 (назад) Текст письма доступен по адресу www.computerra.ru/offline/ 2001/392/8688/page3.html. Правда, заметно, что Дик во время его написания не мог похвастаться душевным здоровьем. — Прим. ред.
