Политика кочующих пирамид. Полная версия. Часть 2.
АрхивКафедра (архив)Экономика и финансы, равно как и технологии подвержены эволюционным изменениям. В каком направлении подует ветер перемен, и как изменения отразятся на будущем человечества?
От редакции. Сокращенный вариант этой статьи был опубликован в КТ N487 и КТ N488. Статья была написана до начала войны в Ираке. Окончание. Начало см. здесь.
Два взгляда – две версии. Экономические размышления
За последовательные действия надо платить,
За непоследовательные – расплачиваться.
Взгляд второй.
«Ошибка президентов». Путь к Рубикону.
Первая версия – «при прочих равных обстоятельствах» – представляется вполне реалистичной, если не принимать во внимание процессы более глобального масштаба, чем проблемы экономики США.
Экономика постоянно эволюционирует, а экономический анализ, зачастую эту особенность не учитывает и пытается объяснить будущие события, глядя через призму сложившегося стереотипного уклада. Такой подход к анализу в подавляющем большинстве случаев оправдан. Единственным исключением является момент приближения к точке «перелома» – перехода системы в иное качественное состояние, когда оставленные за скобками «прочие равные» приобретают принципиальное значение и в корне меняют условия.
Рассматривая вторую версию развития событий, попытаемся отойти от ряда сложившихся стереотипов и поразмышляем об этих «прочих равных», от которых мы абстрагировались ранее. А именно: о сегодняшнем положении мировой финансовой системы, и, в частности, важнейшего института мировой экономики – Международном Валютном Фонде (МВФ), в сочетании с экономическим положением США.
Развитие мировых торговых и финансовых отношений привели к тому, что в 1976 году по инициативе США произошёл отход от существовавшей ранее финансовой системы «золотого стандарта» и переход на систему плавающих валютных курсов. Она получила название «Ямайское соглашение» и действует с 1978 года. Её ключевым элементом стал МВФ. Первоначально предполагалось превратить созданную ещё в 1969 году коллективную валютную единицу «специальные права заимствования» (Special Deposit Rights – SDR) в главный резервный актив международной валютной системы. Однако значение SDR как прототипа единого валютного актива стало сходить на нет, а его место занял доллар США. Таким образом, МВФ превратился в инструмент мировой финансовой политики США, а в мире начала формироваться «однополярная экономика» – американское «экономическое чудо».
Пользуясь международным статусом МВФ, власти США осуществляли «финансово-гуманитарные» экспансии в разных странах мира (чаще всего в ресурсодобывающих) руководствуясь принципами экономической или политической целесообразности.
Финансовые власти Соединённых Штатов, пользуясь правом эмитента мировой валюты, могли почти бесконтрольно проводить эмиссию доллара в стране. Если денежная масса становилась избыточной и начинала «давить» на национальную экономику, создавая предпосылки для развития инфляции, США через своеобразный «финансовый клапан» – МВФ выводили из страны сотни миллиардов долларов в экономики так называемых стран-реципиентов (далее – стран-должников). Тем самым снималось давление с внутреннего финансового рынка, а доллар получал наполнение в виде ресурсов этих стран, в которых образовывался «скрытый финансовый резерв» США.
Впоследствии такая финансовая политика получила название «currency board», то есть валютного коридора. Эта политика имеет одну ключевую особенность – жёсткую привязку национальной валюты к доллару США в соотношении 1:1. В результате национальные экономики стран-должников становились полностью зависимы от доллара, а их финансовые системы «обескровливались», так как фактическое количество национальной валюты (денежная база) не должно было превышать величину золотовалютных резервов. Причём уже вскоре экономические возможности стран-должников не позволяли самостоятельно обслуживать внешний долг, и они были вынуждены брать новые кредиты для покрытия предыдущих. Таким образом, долг становился саморазвивающимся. Тем временем США направляли свой капитал на разработку недр, а доходы, полученные на внутреннем рынке, конвертировались и выводились из страны. Начинался обратный процесс – отток капитала.
Такая финансовая политика открывала Америке почти не ограниченные перспективы, а «пустой» доллар стал получать реальное наполнение в виде природных ресурсов экономически зависимых от него государств.
По этому же пути шла экономика России вплоть до 1998 года, однако де-факто существовавшая система «currency board», по воле премьер-министра Евгения Примакова не была оформлена юридически.
Казалось бы, такая эффективная система может существовать вечно, поскольку, будучи финансовой пирамидой, она могла достичь своего пика лишь с экономическим падением последнего государства на планете. Возможно. Если бы не одна принципиальная ОШИБКА властей США. Внутри американской национальной экономики начали развиваться структурные диспропорции, влияние которых оказалось настолько велико, что постепенно все преимущества такой политики оказались сведены к нулю. К тому же практическая реализация такой финансовой политики слишком сложна, так как предполагает планирование в глобальном масштабе и порождает постоянно растущее внешнее противодействие.
Чрезмерно раздутый потребительский рынок, доля которого более 65% ВВП, и крайне дорогое, а значит, малоэффективное внутреннее производство оказались платой за комфортные условия существования экономики. США были вынуждены постоянно увеличивать закупки товаров для своего потребительского рынка. Это определило неуклонно растущий дефицит торгового баланса. Преобладание импорта над экспортом необходимо компенсировать притоком инвестиций. В противном случае, несмотря на привилегированное положение США, растущий разрыв (дефицит платёжного баланса) уничтожил бы американское «экономическое чудо». Власти США нашли решение этого вопроса, что их и погубило.
График 2. Торговый баланс США ("PROfinance service")
Долгое время проблема разрешалась за счёт возврата «скрытых финансовых резервов» – капиталов выведенных в экономики стран-должников. Таким образом, США поддерживали свой платёжный баланс, «проедая» на потребительском рынке то, что давало им такое огромное преимущество по сравнению с другими странами мира. Таким образом, американское «экономическое чудо» оплачивалось экономическими потрясениями многих стран мира.
Одновременно с выводом своих капиталов, США теряли влияние на эти страны и контроль над их ресурсами. В этом и заключалась основная ошибка. Мексика, Бразилия, Россия, Турция, Аргентина – вот далеко не полный список стран, прошедших по этому пути. Ещё остаются островки «скрытого финансового резерва» в Турции и Индонезии. Но с провалом «экономического чуда» в Аргентине, политика МВФ (понимай – США) полностью себя дискредитировала и уже не имеет будущего, так как абсолютно все страны, следующие инструкциям МВФ, пришли к одному финалу – кризису. Впрочем, во всех вышеописанных случаях введению системы «currency board» предшествовало серьёзное экономическое и политическое давление со стороны США. Поэтому переход большинства стран к этой финансовой политике был относительно «добровольным». Следовательно, заявлять о полном крахе системы «currency board» в период перехода американских властей к жесткой внешней политике было бы преждевременным.
В отличие от предыдущей практики привязки курсов национальных валют к доллару США, в дальнейшем степень давления должна сильно возрасти, и власти штатов будут вынуждены делать такие «предложения», от которых нельзя отказаться. Судя по всему, первым государством, которое получит подобное «предложение», будет Ирак.
Независимо от того, на базе какой валюты будет строиться будущая финансовая система Ирака – доллара США или нового иракского динара (привязанного к доллару), экономика Ирака будет конструироваться в соответствии с большинством принципов, характерных для политики «currency board». Но за одним важным исключением. Нефтяные запасы Ирака станут для Америки стратегическим энергетическим резервом, значение которого в будущем будет только возрастать. Поэтому, смысл капиталовложений в экономику Ирака будет значительно шире, чем создание «скрытого финансового резерва», что станет своеобразным гарантом от закономерного финала политики «currency board».
Для решения проблемы платежного баланса власти Соединённых Штатов в период Била Клинтона реализовали и другую политику, которая со временем получила название «новой экономики» или «е-пирамиды». Динамичный и стабильный рост фондового рынка США стал стимулировать приток иностранного капитала. Такой ход позволил США на несколько лет ослабить проблему обваливающегося платёжного баланса.
Растущая «е-пирамида» не была финансовой пирамидой в чистом виде, так как обеспечила реальный рост хайтек-индустрии и большого количества смежных отраслей. Одним из следствий «новой экономики» стало динамичное развитие науки по многим «прорывным» направлениям. Что, в свою очередь, создало предпосылки для будущего развития биотехнологий и «био-пирамиды».
Но, несмотря на объективные успехи «новой экономики», она не смогла решить проблему структурных диспропорции, а даже усугубила её. Чрезмерное развитие доли венчурного рынка стало причиной возрастания так называемого риска ликвидности. То есть доля высоко рисковых ценных бумаг в активах компаний и банков стала резко возрастать. И, что особенно важно, рос объём малообеспеченных кредитов. Когда рост «е-пирамиды» начал замедляться, потребительский рынок США стал поддерживаться обширным потребительским кредитованием, что, в совокупности породило опасность масштабного кризиса неплатежей в банковской системе.
Если при поддержке параллельно существующей финансовой политики «currency board», «е-пирамида» продержалась менее пяти лет, то без её поддержки «био-пирамида», не смотря на высокий потенциал, обречена на значительно более короткое и не столь результативное существование. Таким образом, при нынешних структурных диспропорциях развитие «био-пирамиды» не принесёт желаемой пользы, а лишь незначительно отсрочит крах существующей экономической конструкции. Следовательно, в существующих экономических реалиях начинать масштабное развитие рынка биотехнологий бесперспективно.
Шаткость сегодняшней экономической конструкции США в сочетании с дискредитацией политики МВФ свидетельствует о предкризисном состоянии не только американской экономики, но и всей мировой финансовой системы.
Весьма показательны некоторые высказывания руководителя Федеральной Резервной Системы (ФРС) Алана Гринспена. Во-первых, оценивая ситуацию, он предупреждает о приближении третьей волны мирового финансового кризиса (первая волна – Мексика 1994-1995гг.; вторая волна – Юго-восточная Азия 1997 –1998гг.). Во-вторых, он указывает на приближение финансового сектора экономики США к «точке невозврата». Но, пожалуй, наиболее информативны его рассуждения о вероятности возврата к финансовой политике «золотого стандарта». И это говорит один из самых влиятельных финансистов мира, причем накануне своей возможной отставки. Максимальный срок его 14-ти летнего правления истекает в 2004 году, но в связи с президентскими выборами, Гринспен не исключает своего выхода в отставку уже в этом году.
Экономика и финансы, равно как и технологии подвержены эволюционным изменениям. В каком направлении подует ветер перемен, и как изменения отразятся на будущем человечества? В этом и состоит основной вопрос размышлений о будущем.
Учитывая перечисленные факторы, попытаемся понять, какие комплексные изменения могут произойти в мировой экономике и политике, а, также, когда внешние условия для начала нового этапа развития высокотехнологичных отраслей станут благоприятными.
Версия вторая.
Рубикон перейдён?!
Приближение мирового финансового кризиса в целом и кризиса финансовой системы США в частности вносит ощутимые коррективы в логику происходящего, что отразится на прогнозе будущих событий.
Вывод о приближении мирового финансового кризиса меняет взгляд на события, происходящие в Ираке. Аннексия Ирака – это, возможно, последняя конвертация уходящего, ничем не обеспеченного доллара в жизненно необходимый для экономики США капитал – дешёвую нефть. На первый взгляд, ничего нового. Стереотип «Ирак – нефть» уже навяз в зубах. Однако назвать эту схему глубоко стратегической можно с натяжкой, особенно в период финансовой агонии. Следовательно, смысл уже идущей войны должен иметь более глубокий характер.
Рискну предположить, что главная цель войны, развязанной США, – параллельно с оккупацией Ирака создать Курдское государство под американским протекторатом и поднять национально-освободительное движение в «иранском Азербайджане». Причём образование Курдистана может стать катализатором военного конфликта с Ираном, в результате которого, при непосредственном участии американских «миротворцев», восточная граница подконтрольных Штатам территорий «дотянется» до побережья Каспия. Достаточно взглянуть на карту Ближнего Востока, чтобы понять, какие колоссальные стратегические преимущества принесёт Америке такая финальная конвертация доллара.
Во-первых, США впервые могут получить возможность вести самостоятельную разработку каспийских месторождений нефти. Во-вторых, на территории северного Ирака (будущего Курдистана) образуется крупнейший трубопроводный узел, через который сможет транспортироваться нефть каспийского бассейна и Персидского залива (Ирака, и, возможно Ирана) в обход Турции, до Средиземного моря.
Вероятно, именно такого развития событий опасается Турция, которая, не смотря на обещанные 36 - 60 млрд. долларов, отказалась пропустить войска США через свою территорию. При таком исходе самая дешёвая в мире нефть получит самый дешёвый (из доступных) вариант транспортировки в Европу и США, при условии, что столь важная трубопроводная система будет относительно недорогой. Большая её часть уже существует и соединяет месторождения северного Ирака с Персидским заливом. Также, появится возможность модернизировать нефтепровод, существовавший до 1948 года и соединявший северо-иракские месторождения со Средиземным морем. Стратегическое значение этого нефтепровода необходимо охарактеризовать подробнее.
Этот нефтепровод соединял месторождения северного Ирака (город Мосул) и средиземноморский порт города Хайфа. Он частично проходил по территории Сирии и прекратил своё существование после создания на ближнем востоке государства Израиль. В 80-х годах ХХ века Израиль предпринимал попытки возобновления работы нефтепровода, но, из-за противодействия Сирии, которая перекрыла свой участок, модернизировать нефтепровод так и не удалось. По понятным причинам неэкономического свойства функционированию этой ветки нефтепровода не способствовал иракский режим Садама Хусейна, так как нефть с месторождений Киркук и Мосул транспортировалась другими, альтернативными трубопроводными системами до средиземноморских портов Сирии и Турции.
С падением режима Садама Хусейна, по мере восстановления нефтепровода Мосул – Хайфа, новая «трубопроводная политика» создаст условия для серьёзных изменений во всей ближневосточной политике. Во-первых, перспектива создания монопольного трубопроводного пути до средиземноморского побережья Израиля станет серьёзным фактором политического давления. На первом этапе – на Сирию, на втором – на Турцию. Сирия, лишённая доходов от транспортировки северо-иракской нефти окажется перед недвусмысленным выбором. Или Сирия пойдёт на уступки, и, в частности прекратит антиизраильскую политику, в том числе на палестинских территориях и сохранит возможность транспортировать через свой порт Сайда нефть с месторождений Саудовской Аравии или останется без дешёвых энергоносителей и доходов от их транспортировки. Если Сирия пойдёт ва-банк, она лишится и второго нефтепровода, а под серьёзным давлением США окажется Иордания. У Саудовской Аравии в такой ситуации не останется альтернатив, кроме как вынуждено согласиться на транспортировку своей нефти до Средиземного моря также через израильский порт Хайфа. В результате изменений первого этапа появится возможность окончательного урегулирования Палестино – Израильского конфликта в котором будет заинтересован как Израиль, так и Палестина. Мир на Ближнем Востоке станет не столько следствием новой «трубопроводной политики», сколько его причиной, так как непременным условием, гарантирующим долгосрочные перспективы её реализации, является стабильность в регионе. Все вышеописанные изменения послужат поводом для «примирения» с ООН. У организации Объединённых Наций также не останется выбора кроме как согласиться с эффективностью предыдущей и главное последующей политики США, так как в противном случае, ООН придётся признать свою полную недееспособность в сравнении с политикой Штатов.
Второй этап развития ближневосточной политики США должен быть связан с подавлением последнего «очага нестабильности» – Ирана, и «прорубанием окна» к Каспию. В качестве катализатора локальной нестабильности вероятней всего будет использован курдский фактор. Управляемый всплеск национально-освободительного движения Курдистана, вопреки опасениям Турции, должен быть инициирован не на западе Курдистана, а на востоке. Курдское освободительное движение распространится в местах компактного проживания курдов вдоль западной и северо-западной границы Ирана, от города Керманшах до Курдистанского хребта. Нарастающая нестабильность и ослабление власти Ирана в северных провинциях, вызовут волну сепаратизма на территории иранского Азербайджана (столица – город Тебриз), где также доминирует население не персидского происхождения. Любопытный исторический факт. Иранский Курдистан и иранский Азербайджан были завоёваны Персами одновременно, в конце ХVIII века, в тот же период Грузия была присоединена к России. А в наши дни история этого региона может повернуться вспять.
Создание независимого Курдистана, вероятнее всего, вызовет противодействие Турции. В этом случае Штаты смогут применить тот же принцип уговоров, что и в случае с Сирией. А именно – пригрозить перекрыть нефтепровод Киркук – Искендерун, тем самым лишить Турцию внешних источников энергоносителей.
Курдско-Иранский и Ирано-Азербайджанский конфликт потребует немедленного вмешательства «американских миротворцев» (возможно даже с санкции ООН). В результате Иран потеряет контроль над некогда завоёванными территориями, а на карте среднего востока отразятся серьёзные изменения, политический смысл которых можно охарактеризовать следующим образом: США получают прямой выход к Каспийскому морю, и у них появляется возможность создать на подконтрольных территориях мощную трубопроводную сеть, соединяющую побережье Каспийского моря, Персидский залив, месторождения северного Ирака со средиземноморским побережьем Израиля.
О дальнейших практических действиях нефтяных стратегов можно только догадываться. Возможно, их внимание привлечёт авторитарный режим в Туркмении (вместе с её нефтегазовыми запасами), возможно, Закавказье или Дагестан. Очевидно одно, что такая политика ведёт к прямому столкновению интересов России и США.
Подобное окончание ближневосточного конфликта, если оно будет таковым, представляется достойным финалом эпохи «пустого» доллара. Он создаёт достаточный запас прочности экономики США на период возможного финансового кризиса при переходе к финансовой системе нового типа и вот почему.
Экспортный потенциал Ирака неминуемо приведёт к изменению системы ценообразования на нефть и в течение 8 – 10 лет сможет покрыть большинство внутренних потребностей США в энергоносителях (по данным журнала «Эксперт» в 2002 году ежесуточное потребление нефти в США составило 9,1 млн. баррелей). Таким образом, учитывая уже имеющиеся у США мощности нефтедобычи и потенциально возможное их увеличение за счёт разработки каспийских месторождений, производственные мощности американских нефтедобывающих компаний выйдут за границы собственных потребностей, т.е. образуется излишек. При такой ситуации появится возможность внести в действующую финансовую конструкцию изменения, которые окончательно установят однополярный принцип в системе мировых финансов.
Возникает закономерный вопрос. Каким образом такой благоприятный с экономической точки зрения сценарий может послужить толчком мирового финансового кризиса?
Перспектива того, что огромные финансовые затраты на военную кампанию в сложной экономической ситуации спровоцируют мировой финансовый кризис, существует, так как финансовая отдача не будет скорой. Вдобавок структурные реформы, в которых нуждается экономика США, – дело не одного года. К тому же масштаб вышеупомянутых диспропорций столь велик, что даже самый выгодный сценарий сможет лишь удерживать финансовую конструкцию от немедленного падения, не позволяя ей развиваться. Для этого США должны решить две проблемы: провести масштабные структурные реформы и ослабить долговое бремя, так как совокупный долг уже в 2001 году, по информации «Финансовой России» [№38(253)], перевалил за 21 трлн. долларов. Только в этом случае, Американское «экономическое чудо» получит право на дальнейшее существование, а преимущества США окажутся действенными. Что касается спускового механизма будущего кризиса, то сегодняшнее и будущее позиционирование США дают основание полагать, что крах финансовой системы не должен стать «закономерным» финалом проводимой политики. Он должен иметь «случайный» и «непредсказуемый» характер. Возможно, у него будут азиатские корни, а на его броне будет красоваться северокорейская звезда. Как знать, время покажет. Опыт 11 сентября свидетельствует, что лучшими «антистимуляторами» экономики являются события не экономического характера.
Прогноз развития мирового финансового кризиса, путей стабилизации и его экономических последствий – дело не благодарное. Очень приблизительный ответ на этот вопрос может дать одновременная работа нескольких институтов мировой экономики. На базе уже имеющейся у нас информации попытаемся в самом общем виде очертить рамки будущей финансовой «конструкции». В период постиндустриальной экономики возврат к финансовой системе «золотого стандарта», на которую намекал глава ФРС Гринспен, представляется маловероятным. В первую очередь, это связано с потенциально высокой динамикой развития хайтек-индустрии и большой долей в её себестоимости нематериального актива – ноу-хау, чья оценочная стоимость крайне не стабильна. К тому же масштаб раздувания долларовой пирамиды таков, что сегодняшняя стоимость золотого запаса США сопоставима с капиталом Билла Гейтса. Сама возможность такого абсурдного сравнения стала прямым следствием современного устройства мировой финансовой системы, полностью лишённой внутренних ограничителей.
Таким образом, при относительно постоянном запасе золота на планете, возврат к «золотому стандарту» в чистом виде просто не возможен. Но не будем забывать, что мировая финансовая система находится в предкризисном состоянии. Следовательно, по мере развития кризиса ситуация может сильно измениться.
Раскручивание финансового кризиса приведёт к «схлопыванию» мировой финансовой системы, то есть, за короткий срок из-за массовых банкротств, капитализация мировой экономики может уменьшиться многократно. К тому же банковская система неминуемо будет парализована общемировым кризисом неплатежей. Цена на основной высоко ликвидный актив – золото – может также измениться на порядок.
Особенности постиндустриального характера экономики позволяют предположить, что будущая финансовая система будет строиться по смешанному принципу. Система «золотого стандарта» может быть возвращена в межгосударственные и межбанковские взаиморасчёты. Государственные и банковские «золотые сертификаты» должны будут покрывать отрицательную разницу во взаимных расчётах. Их взаимная оценочная стоимость с аналогичными бумагами других стран будет определять курсовую разницу наличных денег, не имеющих золотого обеспечения. При такой финансовой конструкции государственные и банковские финансы смогут относительно быстро преодолеть последствия кризиса и в значительной степени будут защищены от возможных катаклизмов. Смешанный принцип финансовой системы позволит, с одной стороны, относительно динамично развивать высокотехнологичные сектора и ускорять товарооборот, а с другой – станет инструментом, нивелирующим различия в динамике высокотехнологичных отраслей и реального сектора экономики.
В этой связи символично выглядит желание США провести денежную реформу спустя десять лет после предыдущего «окривения» доллара (об этом Компьютерра писала в №9 от 18 марта 2003 года).
Впрочем, такая система является не единственно возможной, правильней было бы рассматривать её как альтернативную той, которая может быть сформирована после достижения Штатами порога нефтяного избытка. А именно – финансовой системы, основанной не на «золотом стандарте», а на нефтяном, так как по своей ликвидности нефть в современном мире не уступает золоту, а возможно даже его опережает. Сравнительный анализ двух альтернативных финансовых систем – вопрос отдельной публикации. Поэтому ограничимся частной оценкой системы «золотого стандарта».
Возврат к финансовой системе «золотого стандарта» создаёт серьёзные препятствия на пути становления однополярной экономики, но у неё есть очевидные недостатки. Во-первых, все страны окажутся в относительно равных условиях, и уже сегодня можно с уверенностью сказать, какая страна будет выступать против такого подхода. Во-вторых, как и прежде, понадобится эффективный межгосударственный механизм стабилизации экономик тех стран, у которых возникли временные финансовые затруднения. В-третьих, этот механизм должен полностью исключать возможность подмены и строительства на его базе новой «однополярной экономики».
Остаётся неясным один из важнейших вопросов. Как будет развиваться хайтек-индустрия в таких сложных условиях, и не окажется ли возможный финансовый кризис могильщиком накопленного технологического потенциала?
В период раскручивания финансового кризиса развитие высокотехнологичных секторов экономики, так же как и интенсивность научных разработок, замедлится. По мере стабилизации финансовой системы развитию высокотехнологичных секторов будет уделяться приоритетное внимание, поскольку мировая экономика будет нуждаться в едином локомотиве, который обеспечит выход из кризиса и послужит стимулом развития производства. Накопленный научный и технологический потенциал окажется востребованным и станет катализатором экономического роста. «Готовность» рынка биотехнологий и невысокие цены на нефть явятся основными факторами будущего экономического роста.
«Био-пирамида» начнёт своё развитие при появлении первых признаков стабилизации. Её рост будет сильно отличаться от динамики «е-пирамиды». Развитие «био-пирамиды» будет не столь стремительным, а срок жизни – значительно большим. Прежде всего потому, что продвижение био- и нанотехнологий придаст новый импульс компьютерному и информационному рынкам, а это, в свою очередь, продлит жизнь «био-пирамиды».
Также стоит отметить, что в отличие от фактически монополярной «е-пирамиды» «био-пирамида» будет иметь несколько конкурирующих центров – США (вместе с Великобританией), Европа (возможно, в новом статусе) и Китай. Хотелось бы верить, что постепенно будет появляться ещё один технологический центр – Россия, научный потенциал которой уже похоронен, но ещё не засыпан. Экономическая целесообразность многополярной конструкции «био-пирамиды» объясняется следующим. Во-первых, общемировой характер кризиса потребует согласованных действий. Во-вторых, развитие системы финансирования хайтек-индустрии станет приоритетным для всех экономически развитых держав. Это связано с тем, что одной из особенностей постиндустриальной экономики является постоянное снижение конкурентоспособности экономически развитых стран (главным образом – из-за дорогой рабочей силы) в традиционных для индустриальной экономики секторах производств. Поэтому дальнейшее развитие всех западных экономик будет напрямую зависеть от степени внедрения высоких технологий, повышения производительности труда и увеличения доли новых высокотехнологичных секторов в экономике.
Если рассматривать приведённые версии как гипотетический план необходимо понимать, что хороший план отличается от плохого лишь степенью реалистичности. Реализации столь масштабного плана будет сопряжена с множеством естественных и искусственных препятствий. Если они окажутся преодолимыми, направление развития человечества вырисовывается достаточно ясно, если же нет, то путь цивилизации становится непредсказуем. Какими будут эти препятствия, и какой окажется роль России на этом пути – вот важнейшая тема для будущего обсуждения.
Не стоит удивляться, что два различных взгляда на одну и ту же проблему привели к неодинаковым, а местами даже различным выводам, – это абсолютно нормально и объяснимо. Хотя бы потому, что при взгляде с разных точек зрения (верхушки дерева и середины ствола) мир будет выглядеть неодинаково. Ваш взгляд будет останавливаться на разных предметах, а общее впечатление от увиденного в одном и другом случае может не совпадать.
Обе версии не опровергают друг друга, и в действительности могут быть представлены основные аспекты каждой из них. Отдельные детали версий могут отличаться от реальных событий, и при этом не входить в противоречия с общей направленностью, так как самым важным и трудно прогнозируемым фактором является время.
Вопреки устоявшемуся стереотипу, подобные логические построения являются не «теорией заговоров», а, скорее подобием «теории эволюции». Так как экономика и финансы, как и все социальные явления подвержены эволюционным изменениям, независимо от того имеют они естественную основу, или искусственную.
А каковы ваши представления о перспективах развития мировой экономики и мировой финансовой системы? Обсудить изложенные в этой статье точки зрения и высказать свое мнение вы можете на форуме.
