Без бумажки ты - …
АрхивЕсли основная функция авторского права - это защита интересов производителя, то роль патентов - по крайней мере, в момент их появления - гораздо более значительная. В идеале задача патентов - защищать интересы общества.
Не проходит и недели, чтобы новостные агентства не опубликовали новость о получении какой-нибудь компьютерной компанией очередного, зачастую абсурдного патента. Мы нередко пишем о проблемах авторского права, но проблемы патентования технологий хотя и не получают столько общественного внимания, сколько достается нарушениям копирайта, влияют на нашу жизнь не меньше. А, может быть, даже больше. Только влияние это неявное, опосредованное. Откуда мы можем знать, скольких технологий лишились лишь из-за того, что какая-то компания запатентовала в свое время нечто, способное стать основой для инноваций?
Обычно о патентах в компьютерной прессе если и пишут, то с усмешкой. Вот, дескать, какие дураки в IBM сидят — запатентовали от нечего делать очередь в туалет. Но кроме тысяч курьезов ежегодно патентуются тысячи, а то и десятки тысяч изобретений, «блокирующих» создание новых технологий. А «дураки» из крупных корпораций кушают свой хлеб с маслом, заработанный за счет кросслицензирования патентного портфолио и полученных лицензионных отчислений.
В нашем цеху есть девчонка одна…
Сегодня патенты зачастую воспринимаются как одобренная государством мера стимулирования научно-технического прогресса. Причем обычно проводится аналогия с авторским правом — и эта аналогия имеет право на существование, так как патентование в какой-то степени является подтверждением авторских прав на технологии. Однако если основная функция авторского права — это защита интересов производителя, то роль патентов — по крайней мере, в момент их появления — гораздо более значительная. В идеале задача патентов — защищать интересы общества. Чтобы понять, откуда взялось это не слишком очевидное противоречие, достаточно вспомнить историю патентов и исторический контекст, в котором они появились.
Средневековье… Самые распространенные профессиональные сообщества — это купеческие гильдии и ремесленные цеха, предполагающие хотя бы ограниченный доступ к базе знаний, однако частенько тайны мастерства передаются непосредственно от мастера к ученику. Оборвись цепочка — и все, нет технологии. Неизвестно, как до идеи патентов додумались венецианские дожи, — возможно, они читали о греческих сибаритах, которые, по преданию, давали годовую монополию на продажу самого вкусного блюда его изобретателю за право распространения рецепта — однако решение было поистине соломоновым. Каждому мастеру-стеклодуву из старинных династий давалась монополия на несколько десятков лет. В обмен на это мастер должен был сделать свои секреты всеобщим достоянием. Таким образом, мастер мог больше не опасаться промышленного шпионажа, а общество ничего не теряло, даже если он умрет, не успев раскрыть свои секреты.
| Google и Apple Последние на данный момент герои новостных заголовках о патентах. Google запатентовал свою поисковую технологию (№ 6 529 903), а точнее — частный случай применения технологии ранжирования страниц PageRank. Пожалуй, это единственный из всех упомянутых в статье примеров, когда патент действительно получен не зря. Apple же запатентовала дизайн иконки «Корзины» в Mac OS X. Все остальные производители ПО, конечно, могут и дальше использовать идею корзины, но… если только она будет не слишком похожа на яблочную. |
Понятно, что главная идея патентов хоть и близка основной идее авторского права, но во многом отлична от нее. Если задача последнего — закрепить за создателем права на продукт и по возможности ограничить его незаконное использование, то патенты призваны способствовать распространению технологий путем уступок государства их изобретателям.
Опыт венецианских властителей в области патентов не прошел незамеченным, и в течение ближайших трех сотен лет все промышленно развитые страны обзавелись собственным патентным законодательством. Не стала исключением и Россия: первые патентные законы появились у нас в 1812 году, хотя и до того практиковалась выдача так называемых привилегий1, дающих право на монопольное занятие определенных ниш рынка. Однако, как часто случается, со временем идея патентов как выкупа государством права на последующее распространение технологии забылась, а само патентное право в общественном сознании практически слилось с законодательством об авторском праве.
Запатентуйте меня!
Несовершенство и формальность современного патентного законодательства сыграли с обществом злую шутку. Сегодня запатентовать можно практически все, что придет в голову (если только это раньше не пришло в голову кому-нибудь другому, однако и в этом случае шансы очень неплохие). Шквал заявок на регистрацию патентов в США, к примеру, привел к тому, что Патентное бюро не справляется с их проверкой, еле-еле успевая патентовать заявки чуть ли не в «слепом» режиме (сегодня удовлетворяется три четверти всех поданных заявок, причем на их оценку тратится более миллиарда долларов ежегодно). Полученные таким образом патенты зачастую используются не как защита инвестиций, а как источник получения дополнительного дохода. Существуют даже компании, которые живут только за счет продажи патентов — при этом не ведя никакой исследовательской деятельности (если не считать исследовательской деятельность их патентных поверенных) и не производя никаких продуктов по полученным патентам.
Один из самых абсурдных примеров — запатентованный двумя «изобретателями» из Южной Дакоты сэндвич с арахисовым маслом и желе. О том, насколько революционна придуманная ими технология, читатель может рассудить сам, посмотрев на иллюстрацию, где показан про-цесс приготовления сэндвича. Единственный оригинальный момент заключается в том, что согласно патенту № 6 004 5962 корочку у кусочков хлеба нужно непременно обрезать. Вот и вся инновация.
Однако патент сработал! Компания J.M. Smucker Co., продающая завтраки для детей, выкупила его у владельцев и судится со своими конкурентами, которые беспринципно продолжают продавать детям точно такие же сэндвичи. По мнению юристов J.M. Smucker Co., шансы выиграть дело у компании весьма высокие.
| Приведенная в статье версия возникновения патентов не единственная и далеко не самая популярная. Менее романтичные историки рассказывают, что венецианские дожи к мастерам-стеклодувам относились совсем не так бережно. Хотя технологиями дорожили — еще в XIII веке выселив все стеклодувные мастерские за пределы города, на остров Мурано, который и поныне известен как родина знаменитого муранского стекла. К официальным мотивам выселения не придерешься. Мастерские стеклодувов были признаны пожароопасными. Однако принудительное выселение имело и побочный эффект: можно ли придумать лучшую тюрьму, чем остров? Там рождались и умирали поколения мастеров. А венецианские дожи все это время чувствовали себя очень хорошо. Однако стычки с Турцией здорово подкосили венецианскую экономику, которая во многом держалась на торговле в Средиземноморье. Поэтому в XV веке Венеции пришлось изменить свою экономическую модель и радикальными способами катализировать развитие производства. Эмиграция ремесленников была запрещена. При этом всячески поощрялась иммиграция мастеровых — вплоть до освобождения их от налогов в первые два года пребывания в городе. Введение патентной системы — небольшой пряник для местных кустарей, которым нужны были какие-то гарантии того, что технологии не попадут в руки приезжих умельцев. Сначала патенты либо вовсе были бессрочными, либо выдавались на очень долгий срок. Получается, что в какой-то степени патенты — это государственная мера борьбы с промышленным шпионажем и одновременно закрепление монопольных прав держателей патентов на технологии. К тому, что патент не может быть бессрочным, человечество пришло не сразу |
1 (назад) Строго говоря, привилегии считать патентами нельзя, потому что получение привилегий напрямую зависело от отношений с властью и к авторскому праву на технологии никакого отношения не имело.
2 (назад) С оригинальными текстами всех патентов, упомянутых в статье, можно ознакомиться на сайте американского Патентного бюро: patft.uspto.gov/netahtml/search-bool.html.
Собственно, технологиями дело не ограничивается. Дело дошло до того, что уже пять лет как позволено патентовать бизнес-технологии. Иными словами, если вы придумали какую-то оригинальную бизнес-модель, то вполне можете ее запатентовать. Впрочем, слово «оригинальное» здесь лишнее. И придумывать что-то тоже совершенно необязательно. Сущность современного патентного законодательства такова, что основная фишка не в том, чтобы придумать какую-то технологию, а в том, чтобы запатентовать ее всеми возможными способами. Причем она вполне может уже применяться и даже быть широко известной. Более того, можно патентовать не саму технологию, а идею технологии3. Придумай юристы это раньше, и фамилия Жюль Верна стала бы такой же нарицательной, как фамилия Рокфеллера.
| British Telecom Наверное, это самая известная компания в кругу знатных патентоведов. Прославилась тем, что несколько лет назад выкопала на свет божий патент, полученный еще в 1989 году. Он был посвящен использованию гиперссылок, что позволило British Telecom заявить, будто патент покрывает чуть ли не всю сеть Интернет, а значит, дает компании право требовать лицензионных отчислений от провайдеров. А лицензионных отчислений к 2000 году набежало много. Наверняка бухгалтеры British Telecom в минуту душевной слабости складывали в уме гипотетические прибыли, обретая столь нехитрым способом душевное спокойствие. Сказано — сделано. Семнадцати крупнейшим американским провайдерам British Telecom предлагает договориться полюбовно. Американцам тонкий английский юмор непонятен, и платить они отказываются. В ответ British Telecom подает в суд на Prodigy Communications, требуя вернуть награбленное. К чести американских судей, нужно отметить, что здравый смысл победил. Британской корпорации было отказано в удовлетворении иска. Однако злополучный патент № 4 873 662 еще действует и сохранит актуальность в течение ближайших трех лет. |
Взять все и поделить!
Как бороться со злоупотреблениями никто, увы, не знает. То, что современная патентная система находится в жесточайшем кризисе, видно невооруженным взглядом, однако согласия по вопросу мер для исправления ситуации нет. Очевидно, что косметическими правками законодательной базы здесь не обойдешься.
Есть и крайне фантастические, на первый взгляд, предложения. Например, практически полностью ликвидировать современную патентную систему как систему предоставления гарантий «изобретателю», а вместо нее ввести систему выкупа государством изобретений. Минусы такого подхода очевидны: любое государство неповоротливо, когда дело касается собственных расходов, и никаких дополнительных прибылей такой шаг изобретателям не сулит. Дай бог, в минусе не остаться. Правда, нельзя забывать, что за значительную часть регистрируемых сегодня патентов не платит вообще никто, поскольку они либо затрагивают какие-то основополагающие и использующиеся повсеместно технологии, либо попросту бесполезны. Однако уменьшение «откупных» станет причиной для «укрывания» технологий. Вряд ли кто-то возьмется определить, во что обойдется обществу возврат к принципам верности своему цеху.
Однако предлагаемый «метод Шарикова», как ни удивительно, все-таки жизнеспособен. И более того, доказал свою применимость на практике. Мы как-то подзабыли об этом, но ведь в Советском Союзе патентной системы практически не существовало. Еще в 1931 году патенты были упразднены — вместо них выдавались авторские свидетельства на изобретения, которые, в отличие от патентов, не закрепляли за автором права собственности на технологию. Все изобретения становились собственностью государства. Изменилось это положение только одиннадцать лет назад, после принятия соответствующих законов. Сейчас патентами в России занимается Российское агентство по патентам и товарным знакам. В простонародье — Роспатент4.
Отменить нельзя помиловать
Разумеется, шариковское «взять и поделить» — не панацея. Государство, выбравшее этот метод, добровольно заключает себя в правовую изоляцию, поскольку подобный подход исключает цивилизованные отношения в области патентного права с другими странами и существенно ограничивает приток зарубежных инвестиций в производство.
Дело в том, что «взять и поделить» не может быть односторонним — изобретения не начинаются с нуля и, как правило, являются усовершенствованием уже запатентованных технологий. Нередко зарубежных. За которые нужно платить. А платить из государственных подачек, в общем, будет нечем. Для наглядности можно вспомнить суммы, которые полагались изобретателям в советское время, и представить величину возможных патентных отчислений зарубежным держателям патентов. Сильно ли обрадовался бы, к примеру, Форд, если б гипотетический советский инженер, усовершенствовавший, допустим, фордовский карбюратор, выслал ему все свои 25 рублей, полученные за рационализаторство? Разумным кажется переложить ответственность за подобные отчисления на государство, но тогда либо процедура выкупа технологий усложнится на порядки, либо выплата премии за изобретение будет совсем уж символической.
| Amazon Собственно, с Amazon, по большому счету, все и началось. До этого патенты находились вне сферы общественного внимания. Скандал с Amazon все изменил. Дело в том, что запатентованная фирмой технология One-Click, по сути своей, являлась замаскированным патентом технологии cookies — придуманной вовсе не Amazon и до этого совершенно свободной. Amazon, правда, толковала полученный патент не так широко, как сторонние комментаторы. One-Click — это технология, позволяющая покупателю заказать товар в Интернет-магазине одним нажатием мышки. Естественно, делается это с помощью cookies — иначе как магазин узнает, что вы это вы? Однако на сами cookies компания не претендовала: раз они не используются в предприятиях электронной коммерции, описанным выше способом, то и бог с ними. Разумеется, если бы первый иск увенчался успехом, аппетиты Amazon могли вырасти, однако до этого не дошло. Компания не старалась извлечь из патента прямую выгоду. Он, как и в случае с сэндвичами, был всего лишь орудием в конкурентной борьбе. Через десять дней после получения патента Amazon предъявила своему главному сопернику — корпорации Barnes and Noble — иск, в котором требовала отказаться от использования технологии Express Lane, функционально идентичной технологии One-Click. Результат тяжбы: потеря репутации, организованный самыми горячими интернетчиками бойкот Amazon.com и в конце концов — проигрыш дела. |
Кроме того, придется свести экспорт технологий к минимуму. Конечно же, любой вменяемый человек (патриотически настроенных изобретателей вечного двигателя в расчет не берем) ищет, где глубже. И при первой же возможности получит патент там, где это сулит большие барыши. Даже если придется эмигрировать. Собственно, проблема утечки мозгов России знакома — еще недавно об этом говорили на каждом углу.
Таким образом, для эффективного внедрения государственного выкупа технологий требуется одновременно прекратить считаться с иностранными патентами5 (как минимум выйти из Парижской конвенции) и резко ограничить внешние сношения. Вряд ли подобное возможно без установления тоталитарного строя. И весьма вероятно, что подобный подход приведет к существенному уменьшению внешних инвестиций.
Собственно, в СССР все почти так и было.
Совсем уж фантастический вариант «социалистического» подхода к патентам заключается в одновременном принятии, по сути, одинаковых соглашений о выкупе патентов всеми промышленно развитыми странами. Однако, во-первых, в настоящее время это нереально, а во-вторых, может привести к последствиям, которые даже трудно спрогнозировать.
Что делать?
(от редактора)
У патентной системы две беды. Первая — в том, что при сложности современных технологий и нынешнем количестве заявок на патенты работники патентных бюро просто не в состоянии объективно оценить последние. Как можно решить эту проблему без значительной перестройки самой патентной системы (вплоть до ее ликвидации) — неизвестно.
Вторая проблема кажется более решаемой. Очевидно, что скорость научно-технического прогресса сегодня такова, что сроки действия патентов (а это, как правило, лет 20) кажутся абсолютным анахронизмом. Вряд ли реально эти сроки уменьшить в общем случае, однако сократить длительность хотя бы высокотехнологичных патентов при одновременном аннулировании софтверных вполне возможно. В Европе сейчас действуют довольно жесткие (хотя и не такие жесткие, как многим хотелось бы) ограничения на патентование программного обеспечения, причем в прошлом году в Европарламенте были слушания по вопросу полной отмены патентов на софт. В США патентовать можно практически все, что угодно.
Об опасности софтверных патентов в российской прессе практически не говорят, вопросы беспроблемной загрузки mp3 многим кажутся ближе, однако копирайт это только вершина айсберга.
Корень зла в другом.
Вынесенная в эпиграф цитата Столмена взята из его речи The Danger of Software Patents, прочитанной в Кембридже в марте прошлого года. Столмен говорил о патентах в целом, хотя его, конечно, в первую очередь волнуют патенты на программное обеспечение. Собственно, на примере софтверных патентов тезис о том, что патентование — это, прежде всего, монополизация идеи, виден особенно четко. Чтобы наглядно проиллюстрировать степень вырождения патентной системы, Столмен часто приводит один из хрестоматийных примеров с текстовым редактором XyWrite.
В сентябре 1990 года пользователи популярного в то время текстового редактора XyWrite получили письмо от компании XyQuest, в котором сообщалось, что у корпорации возникли определенные юридические проблемы. Некоторые полезные свойства пакета оказались запатентованы. В частности, автоматическая коррекция орфографии в реальном времени и расшифровка аббревиатур с помощью пользовательского словаря. Иными словами, XyQuest должна была заплатить за то, что пользователю не приходилось возвращаться и вносить исправления, нажав пробел после неправильно набранного слова, так как пакет делал это сам (пользователи Microsoft Word с этой функцией прекрасно знакомы). Держателем патентов оказалась компания Productivity Software.
Поскольку в XyQuest работали не идейные борцы, а обыкновенные программисты и финансисты, то они подошли к проблеме прагматично и попытались договориться с владельцем патентов. К тому, что программисты XyQuest придумали эту функцию совершенно самостоятельно, поскольку понятия не имели об интеллектуальной собственности Productivity Software, в компании отнеслись философски. Бывает, не повезло. Однако договориться с Productivity Software оказалось не так-то просто — сначала компания изменила условия лицензирования, поставив жесткие ограничения на использование собственной технологии, а потом еще и резко подняла стоимость лицензии. Дело кончилось тем, что в XyQuest решили отказаться от расширенной функциональности. Автоматическая коррекция орфографии в XyWrite была ликвидирована как класс, а автоматическую расшифровку аббревиатур заменили расшифровкой по вызову. В итоге за патент заплатили пользователи. Своим комфортом.
Это только один из множества примеров, когда патентная система вместо того, чтобы катализировать развитие технологий, наоборот, способствует стагнации. Многие помнят, что после того как Unisys объявила GIF своей собственностью, часть производителей ПО отказалась поддерживать этот формат, чтобы не платить лицензионных отчислений. С другой стороны, «приватизация» GIF способствовала развитию другого стандарта — PNG, однако, если патентуется идея, использовать обходные пути не всегда возможно. И с каждым годом обходных путей становится все меньше.
А что есть патентование ПО как не патентование идеи? Любой программный код представляет собой реализацию каких-то алгоритмов, которых, кстати, не так много, как кажется. Многие базовые алгоритмы разработаны довольно давно и опираются на классические математические модели. А в общем случае в патентовании математических моделей столько же смысла, сколько в патентовании законов природы (что, кстати, в законодательстве США запрещено явным образом). Отрицать преимущества патентной системы наивно, однако есть подозрение, что недостатков у нее все-таки больше. К тому же практика показывает, что плюсы патентной системы несколько переоценены. Столмен упоминает исследование эффективности патентной системы, которое было сделано по заказу австралийского правительства еще в 80-е годы. Результаты исследования обескураживающие. В частности, выяснилось, что никаких веских причин для сохранения патентной системы (если не считать возможные международные осложнения) не существует. Кроме того, расхожее мнение о том, что патентная база может использоваться как база знаний, также оказалось неверным. Формулировки большинства патентов настолько обтекаемы (вероятно, чтобы получить максимальную область покрытия), что сами изобретатели, изучая их, зачастую не могут узнать собственные изобретения.
Мы патентам не уделяли должного внимания — за последние несколько лет публикаций на эту тему в «Компьютерре» было до обидного мало (впрочем, кое-что было: тема номера «Интеллектуальные собственники» в #383, а также некоторые статьи Марины Юдкевич и Максима Отставнова). Эта статья не попытка ответить на все вопросы. Это приглашение к дискуссии. В которой, как мы надеемся, примут участие программисты, юристы и все наши читатели.
| NCR Идейные наследники British Telecom. Прославились иском к Palm и Handspring, в котором производители КПК обвинялись в нарушении патентов, принадлежащих NCR. В них описывался «портативный персональный терминал для управления финансовыми транзакциями» (патенты №№ 4 634 845 и 4 689 478), который, по мнению юристов NCR, есть не что иное, как современные КПК. К счастью, судья, занимавшаяся этим делом, буквой закона не ограничилась. Согласно ее вердикту, патент NCR, полученный еще в 1987 году, никакого отношения ни к продукции, ни к технологиям Palm и Handspring не имеет. Впрочем, в NCR рук опускать не стали и недавно начали новую кампанию. На сей раз жертвами были выбраны доткомы. Оказывается, NCR в свое время запатентовала такую замечательную услугу, как выписку счетов через Интернет, плюс еще с десяток сопутствующих технологий (включая, например, «заказ и загрузку ресурсов из компьютерных хранилищ данных» и «компьютерную систему для управления ресурсами»6). Требования лицензионных отчислений были отправлены как минимум в пятнадцать крупных компаний, занимающихся Интернет-коммерцией. Yahoo решила, что лучшая защита — это нападение, и подала в суд на NCR, заявляя, что никоим образом не нарушает патенты NCR и что патенты, на которые ссылается компания, не имеют законной силы (кажущуюся противоречивость этих заявлений оставим на совести юристов). Всего же в портфолио NCR сегодня находится около полутора тысяч патентов. |
3 (назад) В общем-то, патентование идей — вопрос довольно тонкий. Официально запатентовать идею нельзя. Однако запатентовать несуществующее и даже невозможное при нынешнем уровне развития техники устройство не составит труда. Это теоретически. А на практике запатентовать можно все — даже способ раскачивания на качелях (№ 6 368 227 от 9 апреля 2002 года). Правда, автор этого «изобретения» запатентовал свою «разработку» не корысти ради, а просто чтобы в очередной раз проиллюстрировать абсурдность современной патентной системы.
4 (назад) www.fips.ru.
5 (назад) Патент сегодня действителен только в той стране, где он выдан. Парижская конвенция предполагает, что владельцам патентов дается приоритет при получении патентов в других странах. Поэтому отказ от патентной системы неминуемо влечет игнорирование иностранных патентов — их просто негде будет регистрировать.
6 (назад)Патент № 6 151 601.
