Велосипед против урагана

Хочу дать комментарий к письму Евгения ("Письмоносец" "Наивный японский велосипед", "КТ" #758) относительно моей статьи "Обманщик хуже урагана?" ("КТ" #756).

Хочу дать комментарий к письму Евгения ("Письмоносец" "Наивный японский велосипед", "КТ" #758) относительно моей статьи "Обманщик хуже урагана?" ("КТ" #756). Стилистика письма, начинающегося с фразы: "Японские исследования - это копания в давно уже известных областях", не расположила меня к непосредственному взаимодействию с автором, а дать обратную связь редакции мне все-таки кажется необходимым.

Конкретно по сути проблемы. Евгений пишет: "в статье показано, что игры с природой более предсказуемы, чем игры с непротивоположными интересами. Вот удивили!"

На самом деле удивления достойно другое. Ни в моей заметке, ни в статье Д. Наканиши и Ё. Оцубо "Do people react differently to natural and social risk?" ни слова не говорится о большей-меньшей предсказуемости реакций человека при игре с природой по сравнению с игрой с партнерами разной честности. Более того, один из основных выводов и заметки, и статьи фактически противоречит тому утверждению, которое Евгений сначала почему-то приписал авторам, а потом счел его банальным ("Нам показали очередной велосипед. Причем очень наивный", пишет он).

Но если бы дело обстояло так, как считает Евгений, почитав "старых умных книжек по теории игр", то есть игроки в обсуждаемом эксперименте стремились бы к компромиссам с компаньонами, то они бы не демонстрировали максимально долгих отказов от дальнейшего взаимодействия с гипотетическим финансовым мошенником (точнее, с обозначающей его кнопкой), по сравнению с более быстрыми возвратами к той же кнопке, но "обидевшей от лица природы". Однако именно в случае игры с природой стратегия игроков была более компромиссной - предполагающей возможность относительно быстрого последующего контакта с "обидчиком".

Принципиально, пусть опять-таки по наивности, не могу согласиться и с заключительным суждением Евгения, что история, наука и наш собственный жизненный опыт пока не могут дать ничего лучше, чем попытки подстраиваться под ситуацию, и, например, рассматривать компаньона то как друга (при выигрыше), то как врага (при неудаче).

Членам редакции не надо объяснять, что есть и книжки (тоже умные) про рефлексивные игры, где описано не подстраивание под другого, а стратегии активного рефлексивного управления его эмоциями, мышлением, поведением.

Есть также и тексты, в которых пытаются (наивно, по российским жизненным меркам) доказать, что отказ от взаимодействия с нечестным субъектом, вроде бы невыгодный на короткой дистанции, является видом альтруистического наказания нечестности. Он может, как и другие виды альтруизма, менять ситуацию к лучшему на дальней дистанции в повторяющихся играх, поскольку является предсказуемым и нежелательным для будущих обманщиков.