Танцы на игле

Приписываемый средневековым схоластам вопрос "Сколько ангелов уместится (сможет сплясать) на кончике иглы", на самом деле, впервые был сформулирован только в XVII веке, и не схоластами, а, наоборот, противниками включения богословских дисциплин в университетские программы.

Приписываемый средневековым схоластам вопрос "Сколько ангелов уместится (сможет сплясать) на кончике иглы", на самом деле, впервые был сформулирован только в XVII веке, и не схоластами, а, наоборот, противниками включения богословских дисциплин в университетские программы. Как ни странно, сегодня этот вопрос, который должен был подчеркнуть бессмысленность и ненаучность теологии как таковой, кажется вовсе не таким абсурдным, каким он казался триста с лишним лет назад. С ангелами у нас по-прежнему напряженка, но устроить на кончике иглы дискотеку мы уже можем.

Поначалу мы хотели назвать эту тему "Сумма теологии". Отчасти как дань уважения автору оригинальной "Суммы…" Фоме Аквинскому, который, хоть и не увлекался танцами, уделил ангелам достаточное внимание (собственно, его размышления о природе ангелов и трактат Псевдо-Дионисия Ареопагита "О небесной иерархии" и есть два столпа, на которых основываются современные представления об этих сущностях). Но в большей степени потому, что наука и вера (в широком значении этого слова) не так далеки друг от друга, как кажется. Хотя научный и религиозный подходы существенно отличаются и зачастую противоречат друг другу, наука активно использует механизмы веры - для популяризации собственных идей и получения финансирования. Каждому технологическому прорыву предшествует миф о том, что этот прорыв будет совершен. И трудно придумать более мифотворческое направление, чем наноиндустрия, которая и началась-то с лекции Ричарда Фейнмана о том, что когда-нибудь мы научимся манипулировать отдельными атомами (в научной фантастике подобные идеи обсуждались задолго до Фейнмана, но мы не знаем, читал ли Фейнман, например, Хайнлайна и иже с ним). Пример, с которого Фейнман начинает свою лекцию, - это гипотетическая попытка разместить на кончике иглы… нет, не ангелов, а 24 тома Британской энциклопедии. Есть у нанотехнологий и свой Ареопагит. Спустя двадцать с лишним лет после лекции Фейнмана, Эрик Дрекслер написал "Машины творения" - научно-популярную книжку, которая содержит в себе почти все мифологемы нанотехнологий и, по большому счету, является их главным источником. Молекулярные ассемблеры, саморепликаторы, "серая слизь" - все это оттуда.

Приступая к работе над темой, мы исходили из того, что "Роснано" основывает свою деятельность на старых добрых легендах о будущем нанотехнологий, однако при ближайшем рассмотрении российский подход оказался куда более прагматичным и приземленным. Это не означает, что такой подход является единственно верным или самым эффективным, но привычные мифы оказались для "Роснано" скорее помехой, потому что публика ждала чудес, а единственное чудо, на которое теоретически способны российские энтузиасты нанотехнологий, - это чудо экономическое. Это тоже - как любая недостигнутая цель - пока еще миф, но если не верить в то, что у тебя что-нибудь получится, у тебя точно ничего не выйдет. Впрочем, у экономического мифа есть и существенный недостаток - он в целом вдохновляет гораздо слабее, чем, скажем, молекулярные ассемблеры. Однако благодаря жесткому экономическому подходу, инициативы "Роснано" почти лишены мистической составляющей, которая во все века привлекала прежде всего жуликов всех мастей. Изначально мы были настроены крайне критически - любой человек, читающий газеты, может предположить, с каким энтузиазмом слетаются на государственные деньги предприимчивые люди, - но в процессе работы над текстами пришли (по крайней мере, я пришел) к выводу, что подход "Роснано", возможно, самый безопасный. Он, конечно, не исключает, но сводит возможность нецелевого расходования средств к минимуму. По крайней мере, пытается свести.

Пока мы ваяли тему номера (в основу этих материалов положены неоднократные встречи руководства "Роснано" с прессой, поездки Александра Бумагина с делегацией "Роснано" и интервью, которое дал журналу Леонид Меламед), в руководстве госкорпорации произошли изменения. На место Меламеда пришел его бывший начальник по РАО ЕЭС Анатолий Чубайс (сейчас Леонид Меламед - член Наблюдательного совета корпорации). Еще более значительные перемены произошли в экономике. Если год назад, во время запуска "Роснано" (тогда еще "Роснанотеха"), еще можно было вообразить очередь очарованных инвесторов, которые устали покупать недвижимость и готовы вложиться на долгий срок, то сегодня делать такие прогнозы вряд ли кто решится. Как повлияет кризис на инвестиционную активность, пока непонятно. Мы сознательно отказались от внесения в тексты актуальных изменений, потому что, во-первых, неизвестно, что именно и как изменять, а во-вторых, эта тема рассказывает главным образом про первый год существования "Роснано", и события, описанные в ней, не отменяются ни сменой экономического климата, ни кадровыми перестановками. Вполне возможно, что принципы, заложенные в основу российского нанотехнологического двигателя, останутся в неприкосновенности, но даже если на смену им придут другие, говорить об изменениях пока рано. В самом "Роснано" перемены пока свелись к тому, что к гендиректору теперь нельзя зайти побеседовать без предварительной договоренности. К Меламеду, говорят, заходили.

Кроме того, мы постарались не касаться таких чувствительных материй, как соперничество между разными институтами развития (а оно есть, в том числе и в сфере нанотехнологий), и постарались ограничиться описанием, предоставив делать выводы читателю. Впрочем, один вывод, как нам кажется, очевиден. Не боги горшки обжигают. Но и не черти. Что касается танцующих ангелов, то здесь мнения расходятся.