Пламенник Уриила. Экскурс в историю: "конец света" в интерпретациях

Жить на свете - страшно. Цены растут, доллар дешевеет (а раньше дорожал). В Нечерноземье нашли дамский труп без головы, и всем губернским городом маньяка боятся. А в Черноземье-то вампиры и вовсе распоясались...

Жить на свете - страшно. Цены растут, доллар дешевеет (а раньше дорожал). В Нечерноземье нашли дамский труп без головы, и всем губернским городом маньяка боятся. А в Черноземье-то вампиры и вовсе распоясались... Но это страхи индивидуальные. А бывают и страхи коллективные. Общие. Конец мира. Светопреставление. Насколько они обоснованы не с религиозной, а с естественнонаучной точки зрения? И почему они так универсальны и живучи? И есть ли от них лекарство?

Призрак дефицита

Бывшему советскому человеку, воспитанному в традициях погони за дефицитом, особенно близка мысль, что в один прекрасный момент какой-нибудь ресурс может закончиться. Вот, дефицит энергии...

Конец света по-российски. В ходе реформы энергетики новая бюрократическая структура возводит для себя офисное здание. На том участке, где во времена индустриализации для нужд промышленного города были возведены подстанции. С крыши падает лист оцинковки аж в шесть квадратов площадью. Летит, планирует и - аккурат на шины высокого напряжения. Эффект - почти как от НАТОвской графитной бомбы. И все это при куда более скромных затратах и совсем не высоких технологиях. Отрубаются фидеры, центр города несколько часов сидит без света под немузыкальный аккомпанемент обывателей, заточённых в лифтах в сопровождении намеченных к выгуливанию псов.

Конец света в масштабе глобальной экономики выглядит иначе. Немыслимой высоты цены на углеводороды. Золотой дождь, обрушивающийся на владельцев их запасов. И обеспокоенные голоса геологов, твердящих о том, что в странах, чье благосостояние целиком зависит от "трубы", сокращаются разведанные запасы жизненно важного сырья.

Но вот что любопытно: серьезной обеспокоенности в глобальном масштабе отнюдь не наблюдается. "Глобальный полицейский" не делает никаких попыток пресечь деятельность ОПЕК, завышающей цены на сырье методами, которые в любой другой сфере были бы названы картельным сговором и повлекли бы за собой судебное преследование.

Уважение к суверенитету - ну да… конечно, конечно…

Отсутствие у Глобального полицейского реальной силы - ну, может быть…

Призрак Lebensraum’а

А вот и еще одна классическая страшилка. Lebensraum. Нехватка жизненного пространства. Шесть с половиной миллиардов душ на планете. Много… А на полках книжных лавок хватает изданий, где квазинаучно доказывается, что численность населения по экологическим соображениям надо ограничить миллионами эдак двумястами. Книжки эти даже рекомендуют в так называемых университетах, где можно купить образование в рассрочку. То есть за незатруднительную плату и в краткий срок можно получить то, что при определенном желании можно принимать за диплом о том, что в нынешне время мультикультурного плюрализма стали называть "высшим образованием". (Очень забавно для страны, которой прошлое соприкосновение с любителями Lebensraum’а обошлось в сорок три миллиона жизней…)

Но вот обычные, повседневные наблюдения над российской действительностью (в России, а не мегалополисах) заставляют идею перенаселения отбросить. Пустые деревни, беспросветная густая чернота зимним утром по обе стороны дороги - в восьмидесятые такое можно было увидеть только из иллюминатора над Восточной Сибирью.

Российская специфика? Но до индустриализации край этот был многолюден. И сегодня очень охотно верится в названные Георгием Малинецким цифры трудоспособного мужского населения России - всего лишь пять миллионов человек… А человечество ускоренно втягивается в повальную урбанизацию. Так что с большим или меньшим количеством проблем и кризисов того или иного масштаба проблема перенаселения будет решена и без людоедских мер.

Сценарии

Ну хорошо. Ну не дефицит, а что-то еще. Мало ли…

Вот - Век Просвещения, стремительный взлет европейских наук. Вот Жорж-Луи Леклер, граф Бюффон (Buffon, 1707-88). Вот его версия, согласно которой через 93291 год от работ французского естествоиспытателя Земля остынет настолько, что всякая жизнь на ней угаснет.

Вот Век пара и электричества. Изумительное перечисление различных вариантов гибели Земли дал блистательный популяризатор науки Камилл Фламмарион (Flammarion, 1842-1925) в своей "Истории неба", увидевшей свет в 1872 году и переведенной в России в 1875-м.

Упоминается и версия Бюффона. Правда, это было смехотворно даже для Фламмариона. Но добавляется выход магмы на поверхность. И прекращение горообразования плюс покрытие всей Земли двухсотметровым слоем вод. (Привет сценаристам фильма "Водный мир"!)

Всеобщее оледенение по теории Адемара. (Опять Голливуд. Ау, ребята, измыслившие "Послезавтра"…) "Конец мира вследствие встречи с кометою. Гибель наша произойдет не от толчка, ибо толчок уже не представляется опасным, но от химического соединения СГУЩЕННОГО газа [Таким образом, кометный толчок уже в 1872 году опасным не представлялся. Но про газ выделение мое] хвоста в несколько миллионов лье длиной с кислородом нашей атмосферы".

А ведь фейерверка в атмосфере опасаются и ныне!

Вот работа, в которой первичное наличие O₂ в атмосфере объясняется мобилизацией двухвалентного оксида железа FeO, которое стало переходить в более устойчивые формы закиси Fe₂O и магнетита Fe₃O₄. Потом уже жизнь осуществляет "тонкую настройку" количества кислорода.

Но вот в будущем ожидаются проблемы. Оксид-то железа исчерпается… Читаем:

"С возникновением дефицита оксида железа на первое место в процессах дифференциации мантийных веществ выйдет 2Fe₃O₄ –>3Fe₂ + 5O.

Парциальное давление кислорода в атмосфере начнет расти, и вся органика на поверхности Земли должна будет сгореть". [А. Д. Арманд, "Кризисы в геологической истории Земли", в кн. "Анатомия Кризисов", ред. акад. В. Котлякова, М., 1999]

Да, такой сценарий - живительный газ, превратившийся в смертельный да еще сочащийся из недр матери-Геи, - не использовал еще и Голливуд.

Но вернемся к Фламмариону.

"Существует еще теория прогрессивного падения Земли на Солнце вследствие упругости эфира". Смотри опыты Майкельсона-Морли.

И вот еще автор крайне интересный, правда, в России некогда вызывавший тошноту из-за превращения в икону агитпропа, а ныне срочно забытый: "Все, что возникает, заслуживает гибели" [Гёте, "Фауст"]. "Может быть, пройдут еще миллионы лет, народятся и сойдут в могилу сотни тысяч поколений, но неумолимо надвигается время, когда истощившаяся солнечная теплота будет уже не в силах растапливать надвигающийся с полюсов лед, когда все более и более скучивающееся у экватора человечество перестанет находить и там необходимую для жизни теплоту, когда постепенно исчезнет и последний след органической жизни, и Земля - мертвый остывший шар вроде Луны - будет кружить в глубоком мраке по все более коротким орбитам вокруг умершего Солнца, на которое она, в конце концов, упадет".

Это Фридрих Энгельс, "Диалектика природы", Введение, 1875-76.

Кстати, у Энгельса за всем этим следует оригинальная догадка о том, что в конце Вселенной все многообразие сил сведется к одному лишь тяготению. До идей Единой теории поля было еще очень далеко…

А вот и местночтимый мыслитель-надомник: "Землю, как и всякое небесное тело, ожидает взрыв от накопления внутри ее упругой материи. Придет время, когда человечеству будет грозить этого рода опасность. Куда же он спасется, если не завладеет пространством солнечной системы.

Еще угроза: угасание и охлаждение нашего Солнца. Тогда придется бежать и из солнечной системы" - К.Э.Циолковский, "Цели звездоплавания", 1929.

Идеи бегства живы и ныне. Современное естествознание, правда, исходит из несколько иных астрофизических сценариев.
"Первый срок завершения … наступит примерно через пять миллиардов лет от сегодняшнего момента, когда Солнце, если оставить его на произвол судьбы, станет красной гигантской звездой и сотрет нас с лица Земли. До этого момента мы должны научиться управлять Солнцем или покинуть Солнечную Систему. Затем мы должны заселить нашу галактику, потом местные скопления галактик и потом всю вселенную". Это цитата из "Структуры реальности" Дэвида Дойча [Дэвид Дойч "Структура реальности", 1999, Пер. Н. Зубченко под ред. В. Садовничего, 2001], 1999.

Обратим внимание, - речь идет о миллиарднолетних сроках.

Учитывая, что одну из любимых современных страшилок - падение астероида, - развенчивает статья Александра Бумагина "Пыль в пустоте", с которой читатели могли познакомиться в КТ-666, с.40-43, мы можем завершить этот раздел цитатой из сэра Джемса Джинса (Jeans, 1877-1946): "Для всех практических целей единственное утверждение, имеющее действительную значимость и смысл, может быть только то, что наш род должен считаться с его будущим пребыванием на Земле в течение срока несравненно большего, чем всякий промежуток, который мы можем вообразить" [Джемс Джинс, "Вселенная вокруг нас". 1929, Пер.Н. Идельсона, 1932].

О причинах любви к концу света

Но почему же конец света присутствует не только в Священных Писаниях различных вероисповеданий, но и в глубочайших архетипах человеческого сознания? Почему позитивные науки проявляли к нему такой интерес, а бизнес коммерческой мифологии на светопреставлении так успешен?

Ответ на это дал крупнейший британский историк ХХ века Арнольд Тойнби (Toynbee, 1889-1975) в своем монументальном труде "A Study of History". Русскому читателю доступен краткий, но очень добротный перевод "Постижение истории", составленный А. Огурцовым.

"Одной из вечных слабостей человеческого разума является склонность искать причину собственных неудач вне себя, приписывая их силам, находящимся за пределами контроля и являющимися феноменами, не подвластными человеку. Это ментальный маневр, с помощью которого человек избавляется от чувства собственной неполноценности и униженности, прибегая к непостижимости Вселенной во всей ее необъятной потенции для объяснения несчастий и невзгод человеческой судьбы" [Арнольд Тойнби, "Постижение истории", 1934-61].

Парадокс в том, что очень комфортно любоваться зрелищем упадка. Главное - ты ни в чем не виноват. Демократии не получилось, ибо российским реформаторам достался неподходящий народ. Производить конкурентоспособную продукцию нельзя, ибо климат слишком суров. А хил и туп обыватель потому, что экология [Не наука, конечно, а страшилка!] у нас - у-у-у…

Только нет ничего нового в этом взгляде:
"Мы изнуряем волов, надрываем и пахарей силы,
Тупим железо, и все ж не дает урожая нам поле, –
Так оно скупо плоды производит и множит работу.
И уже пахарь-старик, головою качая, со вздохом
Чаще и чаще глядит на бесплодность тяжелой работы,
Если же с прошлым начнет настоящее сравнивать время,
То постоянно тогда восхваляет родителей долю".

Тит Лукреций Кар, "О природе вещей". Написано в I веке до Христианской Эпохи.

Ну ладно, это отец атеизма [Правда, боги на самом деле в мироздании Т. Лукреция Кара присутствовали. Другое дело, что они были имманентны, а не трансцендентны, в отличие от Бога Живого иудеев, и повлиять на ход земных дел не могли…]. А вот автора этих строк на форуме "Компьютерры" часто обвиняют в склонности к коммунизму: "Следовало бы вам сознавать, что общество теперь дряхлое. У него нет жизненной силы, чтобы выстоять, и нет страсти и здоровья, чтобы быть сильным. Эта истина самоочевидна… даже если мы все промолчим, но все, что окружает нас, свидетельствует об одном - о распаде. Уменьшаются зимние дожди, необходимые для вызревания зерна в почве, и летнего тепла недостает для созревания урожаев. Весною стало меньше свежести, а осенью - плодов. Горы лысеют и истощаются, исчерпаны рудники, вены вскрыты и кровоточат. Меньше стало крестьян на полях, мореходов в море, солдат в гарнизонах, честности на рынке, справедливости в суде, согласия в дружбе, умения в мастерстве, строгости в нравах. Когда что-то стареет, разве есть надежда, что оно постоит за себя, полное зрелости и юношеской страсти?"

Ну, это явно кто-то из левооппозиционных авторов, тоскующих о временах бровастого генсека!

Отнюдь!

Это святой Киприан (Cyprianus, 200-258) епископ карфагенский. "К Деметрию".

Написано где-то после 250 г. Свежо звучит, не правда ли?

А человечество как жило двадцать веков назад, так и продолжает жить. Лучше всего об этом сказал Освальд Шпенглер (Spengler, 1880-1936). Автор, определявший интеллектуальный ландшафт Европы после Первой мировой, после коллективного самоубийства христианской цивилизации:

"Вместо безрадостной картины линеарной всемирной истории, поддерживать которую можно лишь закрывая глаза на подавляющую груду фактов, я вижу настоящий спектакль множества мощных культур, с первозванной силой расцветающих из лона материнского ландшафта, к которому каждая из них строго привязана всем ходом своего существования, чеканящих каждая на своем материале - человечестве - СОБСТВЕННУЮ форму и имеющих каждая СОБСТВЕННУЮ идею, СОБСТВЕННЫЕ страсти, СОБСТВЕННУЮ жизнь, воления, чувствования. СОБСТВЕННУЮ смерть. … Эти культуры, живые существа высшего ранга, растут с возвышенной бесцельностью, как цветы в поле" [Освальд Шпенглер, "Закат Европы", 1918, Пер. К. Свасьяна].

Выделив из человечества отдельные культуры, достаточно бросить взгляд на историю, чтобы обнаружить груду их трупов. Это действительно так. Вот Центральная Америка, памятники майя. "…руины некогда грандиозных, великолепно украшенных зданий. Они оказались теперь вдали от мест обитания Человека и прячутся в глубинах тропического леса. Лес проглотил их в самом буквальном смысле, словно удав" - это опять Тойнби.

Но вот отождествить культуру с организмом... Это, по меньшей мере, подмена тезиса. Ложная аналогия. Слишком сильная. И это заметили еще в 1930-е. Читаем у Тойнби: "Правильный, на наш взгляд, ответ состоит в том, что общество не является видом или родом. Более того, оно не является организмом. Каждое общество - это представитель некоторого вида из рода ОБЩЕСТВ. Но род, к которому принадлежат люди, не является ни западным обществом, ни эллинским, ни каким-либо еще. Это род Homo. Столь простая истина снимает с нас обязанность исследовать шпенглеровскую догму о том, что роды, и виды обществ обладают предопределенными жизненными сроками по аналогии с индивидуальными организмами…"

Но это апофатика, употребляя богословский термин, - определение того, чем общество не является.

Есть у Тойнби и позитивное определение:

"…общества не являются организмами, с какой бы стороны мы их не рассматривали. В субъективных понятиях это умопостигаемые поля исследования; а в объективных понятиях они представляют собой основу пересечения полей активности отдельных индивидуумов, энергия которых и есть та жизненная сила, что творит историю общества".

Но что, же, если не отмеренные сверху сроки, подобные ограничению на число делений клеток, приканчивает культуры? Где же их убийца? В каком уголке притаился он, ужасный?

Вот как мыслил епископ Киприан:

"Вы жалуетесь на агрессию сторонних врагов; но если враг перестанет беспокоить, воцарится ли мир между римлянами? Если бы отпала внешняя опасность нападения со стороны вооруженных варваров, не встали бы перед нами тогда во весь рост жестокие раздоры, клевета и распри между власть предержащими и подданными их? Вы жалуетесь на неурожаи и голод, но самый большой голод порождает не засуха, а жадность, и самые большие несчастья проистекают из алчности, а та вздувает цены на рынке. Вы жалуетесь на то, что облака уносят дожди, но не хотите замечать, что амбары скрывают зерно. Вы жалуетесь на упадок производства и не хотите знать, что производители фактически не получают того, что произвели. Вы жалуетесь на чуму и мор, а ведь, в сущности, эти бедствия поддерживаются преступлениями людей: бессердечной грубостью и безжалостностью к больным, алчностью и грабежами".
А вот из книги классика советской литературы, написанная под сильным влиянием "Заката Европы":

- А те вон, что делают?

- Они крутят цифровые колеса. Они угадывают цифры. Сегодня каждый может загадать число, - тот, кто отгадает, навсегда освобождается от работы. Высший совет дарит ему прекрасный дом, поле, десять хашей и крылатую лодку. Это огромное счастье - угадать.

Алексей Толстой, "Аэлита", 1922-23.

Сравните умирающую цивилизацию Марса с сегодняшней рекламой: "не надо быть умным, смелым, работящим - надо лишь сделать то-то и получить подарок…"

Вот так. Наш враг - в нас самих. Это, по Тойнби, описано "в греческой литературе как трагедия из трех актов: чпспт (пресыщение), нвсйт (необузданность) и бфз (безумие). Наступает психологическая катастрофа, когда субъект, опьяненный успехом, утрачивает душевное и умственное равновесие и сам становится причиной несчастий, пытаясь добиться невозможного. Это самая распространенная тема афинской драмы V в. до н.э."

Вполне укладывается в парадигму теории управления, принимая за управляемый объект отдельную личность. Пресыщение - регулятор выходит из линейной зоны и попадает в зону насыщения. Необузданность - система идет в разнос. Безумие - неадекватность регулятора системе и воздействиям. А Тойнби построил еще и гипотезу возникновения проблем у общества в целом. Согласно его взглядам, цивилизация возникает как ответ на некий вызов. Эдакое регулирование по отклонению. Сильное отклонение требует перестройки структуры регулятора.

Вот кончается Ледниковый период, становится засушливой Афразийская степь. Вызов.

И Ответ. На месте общин охотников возникают земледельческие цивилизации речных долин. Нил... Междуречье...
Тойнби описал и механизм такой перестройки, порождающей цивилизацию. Он назвал его мимезисом - термин из "Поэтики" Аристотеля.

Идеи возникают в головах меньшинства. Немногих из...

"Но и те немногие, что находят этот путь, те творческие личности, что дают цивилизациям движение и направляют его, не могут устремиться вперед без оглядки, даже уверенные в правильности пути. Будучи "социальными животными", они не могут бросить собратьев своих и направляют все свои усилия на то, чтобы мобилизовать остальных членов общества на совместное движение. Однако нетворческая часть общества всегда и везде численно превосходит творческое меньшинство и в косной массе своей является тормозом, ибо не в состоянии преобразиться полностью и одновременно".

Дальше - или прямое насилие. Или промывка мозгов - "думай как я". Подражай. Это и названо мимезисом. Подражанием. И отмечена его механичность.

Иногда, пока адекватный Ответ дается на старый Вызов, мимезис плодотворен.

Но приходят новые вызовы, а на них даются старые ответы. Общество в лучшем случае стагнирует, в худшем - гибнет. Но не из-за внешних воздействий. Из-за своей окостенелости. В мышлении. В обработке информации.

Разве могла цивилизация майя продолжать жить при нравах элиты, отображенных в "Апокалипсисе" Мэла Гибсона? И не надо искать следы неведомых эпидемий и природных катаклизмов. Кровожадности - достаточно.

Оседлание Пегаса

Но как же быть? Цивилизация же порождается идеей. Но она же порождает косность, фиксированную структуру регулятора.
А отказываясь от идеи, мы отказываемся от "силового поля", порождающего цивилизацию. От самодетерминации. Антропологи прошлого века заметили, что как только культура осознается как одна из возможных, она перестает работать.

Где же выход?

Вот еще один мыслитель ХХ века, Тейяр де Шарден (Teilhard de Chardin, 1881-1955). Редчайший пример объединения теологического и научного мышления. Он тоже размышлял о светопреставлении: "Так естественно входит и стремится обрести конкретный облик в нашем представлении о будущем фантастическое и неизбежное событие, которое приближается с каждым днем, - конец всякой жизни на нашем земном шаре, смерть планеты - заключительная фаза феномена человека" [Пьер Тейяр де Шарден, "Феномен человека", 1955, Пер. Н. Садовского, 1965].

И - видел выход из тьмы страхов и косности мракобесия. В науке. В науке не как источнике дешевой жратвы и общедоступной похоти, а как осуществлении предназначения человека: "Истина в том, что, проживая в переходную эпоху, мы еще не полностью осознали наличие новых высвободившихся сил и не полностью ими управляем. Приверженные к старым навыкам, мы по-прежнему видим в науке лишь новый способ более легко получить те же самые старые вещи - землю и хлеб. Мы запрягаем Пегаса в плуг. И Пегас хиреет, если только, закусив удила, не понесется вместе с плугом. Наступит момент - он необходимо должен наступить, - когда человек, понуждаемый очевидным несоответствием упряжи, признает, что наука для него не побочное занятие, а существенный выход, открытый для избытка сил, постоянно высвобождаемых машиной".

Научный метод, постоянно поверяемый Мирозданьем, рождает новые и новые идеи, оставаясь при том самим собой. Сочетание стабильности и гибкости. И ответ на самые экзистенциальные вопросы.

Вот Герберт Уэллс, писатель, показавший миру, что прогресс несет с собой и самые страшные угрозы. Финал одной из самых страшных его книг: "В сверкающих мириадах небесных светил - не знаю, как и почему, - я нахожу успокоение. И мне кажется, что все человеческое, что есть в нас, должно найти утешение и надежду в вечных всеобъемлющих законах мироздания, а никак не в обыденных житейских заботах, горестях, страстях". Это из "Острова доктора Моро", 1895.

И пламенник Уриила, архангела из Третьей, неканонической, книги Ездры и апокрифической "Книги Еноха" в традиции Средних Веков считался не только атрибутом Конца Света, но и источником знаний об устройстве Вселенной.