Фонд подаст…

Экономический кризис в России сильно ударил по прикладным исследованиям. В результате множество молодых людей из университетов, академических и отраслевых НИИ были вынуждены искать средства на пропитание не в своих институтах, а на стороне и чаще всего - в областях, далеких от их прежней научной деятельности.

Экономический кризис в России сильно ударил по прикладным исследованиям. В результате множество молодых людей из университетов, академических и отраслевых НИИ были вынуждены искать средства на пропитание не в своих институтах, а на стороне и чаще всего - в областях, далеких от их прежней научной деятельности. Конечно, до мытья посуды дело не доходило, но и слово "инновация" в устах перебежчиков поневоле звучало редко.

За рубежом давно поняли, что для перехода к инновационной экономике (которая сейчас является главным приоритетом для большинства развитых стран) необходимо строить цельную непрерывную систему (включающую и финансовую инфраструктуру) "выращивания" компаний-новаторов и работающих в них кадров - причем строить в первую очередь силами государства.

Чтобы инновационная компания могла расти, ее до определенного момента следует регулярно подпитывать внешними инвестициями. Это можно представить как спираль: "научные разработки - новая технология - начало производства - массовые продажи - новые научные разработки". Но эту спираль не удастся закрутить без дополнительных инвестиций на каждом из витков, особенно на самом первом. К сожалению, в России до сих пор не сформировался рынок частных инвестиций, который позволил бы на средства частных фондов дожить начинающим фирмам до этапа массового производства.

На Западе ситуация иная. Например, в Соединенных Штатах основными инвесторами являются частные банки и различные фонды (их, правда, несколько отрезвил треск лопнувшего пузыря доткомов). Тем не менее и там существует мощная государственная поддержка малых инновационных предприятий. Все федеральные агентства США отчисляют 2,5% своих расходов на НИОКР в специальный фонд SBIR (Small Business Innovation Research). Да что ходить за океан - в той же Франции имеется аналогичный, финансируемый в основном из бюджета фонд ANVAR (Agence nationale de valorisation de la recherche) для целенаправленной поддержки именно малых наукоемких предприятий.

Таким образом дальновидные капиталисты пытаются поддерживать механизм "непрерывного инвестирования". Ведь любой разрыв в инвестиционной цепочке приведет либо к хирению фирмы, либо к ее уходу со сцены под натиском конкурентов. Причем где-то достаточно поддержать проект только на начальном этапе, а где-то необходимы и крупные инвестиции для освоения массового производства (особенно в микроэлектронике). Поэтому система поддержки обязательно должна включать в себя несколько различных фондов: фондов, представляющих финансовые ресурсы компаниям на стадии научно-исследовательских разработок; фондов, инвестирующих в компании, находящиеся на раннем этапе развития (посевное и стартовое финансирование), а также гарантийных фондов. Но в любом случае, внутренняя структура и принципы деятельности таких организаций уже устоялись и во всех странах примерно одинаковы.

Благодаря "нефтяной скважине", свободных денег в России достаточно, но несмотря на это, как мы уже говорили, рынок частных инвестиций так и не сформировался. Что уж говорить про начальные инвестиции в самые мелкие формы предприятий (где риск наиболее высок). Таким образом, самой непопулярной формой вложения частных капиталов остаются мелкие фирмы и частные предприниматели[Эта тема была подробно раскрыта на страницах "Бизнес-журнала" №80 (октябрь 2005, стр. 42-54)]. В большинстве своем, не имея за собой никакого обеспечения, они не могут ни получить банковский кредит, ни разместить ценные бумаги на фондовом рынке (в реальном наличии которого некоторые эксперты нам вообще отказывают [В частности, президент Фондовой биржи РТС Олег Сафонов утверждает, что "инвестиционный потенциал фондового рынка используют только 2% компаний… при этом 83% объемов торгов на фондовом рынке России обеспечивают всего лишь десять крупных компаний"]). Отчасти положение спасают так называемые теневые инвестиции, но процентные ставки по ним и условия возврата столь жесткие, что многие малые предприятия просто не хотят рисковать своим бизнесом.

Тем не менее у нас тоже имеются государственные фонды поддержки науки. В частности, широко известные Российский фонд фундаментальных исследований и Российский гуманитарный научный фонд. Но для начинающих компаний наиболее интересен Российский государственный фонд поддержки малых форм предприятий в научно-технической сфере, существующий уже более десяти лет и финансируемый из госбюджета. Согласно уставу, его поддержку могут получить только те малые предприятия, которые создают продукцию на основе принадлежащей им интеллектуальной собственности: патентов и ноу-хау. К сожалению, выделяемых для этого средств (в текущем году - 1,075 млрд. рублей, то есть около 40 млн. долларов) явно маловато для страны, претендующей на лидерство в научной сфере. Так, в прошлом году по самой большой программе фонда - "СТАРТ" - было профинансировано 423 заявки из 1657 поданных. Много это или мало для страны с населением 150 миллионов человек, предлагаю оценить читателю. По крайней мере Сергей Геннадьевич Поляков, заместитель генерального директора фонда, не теряет оптимизма…

Сергей Геннадьевич, тратить деньги всегда приятно, а как можно оценить возврат вложений государства в ваш фонд? Ростом ВВП?

- Наша оценка такова: каждый рубль, вложенный в фонд, возвращается государству всего через два года соответствующим приростом налоговых платежей. Плюс еще много чего, что нельзя измерить деньгами: рост привлекательности науки для инвестиций, масса новых продуктов, патентов…

Кроме экономического эффекта, есть и другие положительные результаты: насыщение рынка новыми товарами, процесс импортозамещения, вытеснение зарубежных конкурентов и пр. Вот конкретный пример. Десять лет назад к нам обратилась смоленская компания "Аркада". Начинала она буквально с десятка человек и изготавливала каркасы для теплиц. А сегодня компания пришла в ремонтно-строительный бизнес - выпускает арматуру для стен и подвесных потолков; у нее уже два завода и больше тысячи работников. Ее оборот превысил тридцать миллионов долларов. "Армада" контролирует около 30% этого сегмента, вытесняя с него даже таких авторитетных производителей, как Tigi Knauff из Германии. Более того, она умудряется продавать свои станки в Германию. Думаю, деньги, вложенные в эту компанию, вернулись государству сторицей.

Об успешности и эффективности нашей работы свидетельствует то, что государство постоянно увеличивает финансирование фонда. Мы начинали с 0,5% бюджета, потом дошло до 1%, до 1,5%. В будущем, надеемся, будет 2%.

Каковы шансы России выйти на мировой рынок наукоемких технологий?

- Здесь очень многое зависит от государства. Компаниям, выходящим на внешний рынок, должны предоставляться весомые льготы, как, скажем, в Индии. Но я считаю, что Россия в любом случае имеет преимущество перед той же Индией или Китаем, поскольку квалификация российских специалистов все-таки выше. В том числе и потому, что несмотря на все неурядицы система образования у нас лучше. Мы можем активно продвигаться в сложных IT-отраслях. На мой взгляд, у нас очень хорошие шансы на рывок в проектировании дизайна интегральных схем. Смотрите, сколько ведущих зарубежных компаний пришло в тот же Зеленоград: и Cadence Design Systems, и Intel, и Motorola… Хотя специалистов не хватает, и их (при поддержке этих компаний) активно обучают в том же МИЭТе.

Известен так называемый японский путь: компания покупает чужой патент, воспроизводит технологию и продает продукцию (в том числе и тем, у кого этот патент куплен). Вот с таким нехитрым проектом к вам прийти можно?

- Нужно! Для этого есть две программы - "ТЕМП" и "ПУСК". Суть первой из них в следующем. Компания, желающая вывести на рынок продукт, технологию производства которого она нашла в каком-то институте, заключает с институтом договор о покупке лицензии или об отчислениях. На покупку лицензии компания тратит свои деньги, а мы даем средства на то, чтобы она смогла раскрутиться. Размер нашей помощи зависит от того, сколько компания заплатит университету, а также на сколько у нее должен вырасти объем реализации за счет внедрения новой технологии.

Вторую программу мы ведем совместно с Роснаукой. Роснаука финансирует университет, а мы - сотрудничающую с ним инновационную компанию. По сути это то же самое, что и программа "ТЕМП", но, во-первых, в качестве источника технологий выступают только университеты, а во-вторых, технология передается обязательно вместе с кадрами. То есть университет командирует в компанию своего специалиста (со временем он должен перейти туда на постоянную работу). Кое-кто считает, что таким образом мы растеряем последние научные кадры, но на самом деле возникает прямо противоположная ситуация: в институты приходят новые люди, которые уже не боятся, что будут сидеть на хлебе и воде, разрабатывая то, что никому не нужно.

Цель обеих инициатив - повысить наукоемкость отечественных компаний. По программе "ТЕМП" в ближайшие три года мы ожидаем более тридцати миллионов рублей реальных выплат ученым.

Кстати, хотелось бы рассказать о зеленоградской компании "Оптолинк", которая взросла на университетской почве. Группа молодого профессора Юрия Коркишко разрабатывала технологии в области интегральной оптики. И они научились делать волоконно-оптические гироскопы. Затем нашли инвестора (к сожалению, не отечественного, а с Тайваня), который вложил уже десять миллионов долларов в компанию: созданы "чистые" комнаты, производственные помещения, налажено серийное производство гироскопов; и сегодня "Оптолинк" уже вовсю продает свою продукцию, в том числе и в Индию. Кстати, последний аппарат с МКС садился с гироскопами, выпущенными этой компанией ["…9 апреля 2006 г. три волоконно-оптических гироскопа, установленные в штатном режиме в контур управления спуском космического корабля "Cоюз ТМА-7", успешно выполнили свою задачу"].

Если уж речь зашла о Зеленограде… Такое знакомое слово "зона"… А как вы относитесь к созданию российских технопарков?

- Этой проблемой я занимаюсь с 1990 года. Тогда я был директором Ассоциации технопарков и принимал участие в создании одного из первых научных парков в Зеленограде. Кстати, до сих пор существуют терминологические разночтения: говорят как о технопарках и об инновационно-технологических центрах, так и просто о технологических центрах. Но если подразумевать под ними некие объекты инфраструктуры, создающиеся для малых наукоемких компаний и позволяющие работать в нормальных условиях: иметь связь, охрану, конференц-залы, - это безусловно полезно. Приведу в пример все тот же Зеленоград, где сначала был создан научный парк, потом инновационно-технологический центр, а сейчас вот технологическая деревня. И компании там развиваются гораздо быстрее! Тут наблюдается синергетический эффект: компании затевают совместные проекты, складывается определенная интеллектуальная среда; люди науки работают рядом, встречаются за чашкой кофе, им всегда есть о чем поговорить. К тому же для небольших компаний крайне важно, что технопарки позволяют сокращать затраты (например, не нужно иметь свой конференц-зал или переговорную).

Я очень хорошо знаком с опытом Кембриджа, а директор Сент-Джонского инновационного центра вообще мой большой друг, мы c ним с того же 90-го года общаемся (они помогали нам строить научный парк в Зеленограде). Так вот, они сейчас уже предоставляют услуги за пределами самого технопарка. То есть внутри этого инновационного центра сидит порядка ста компаний, а вокруг еще шестьсот ли семьсот, которые, не имея офиса, могут за небольшую плату получить услуги секретаря, электронный и почтовый адрес, пользоваться конференц-залом, арендовать комнату переговоров и так далее [В разделе "accommodation" рекомендую ознакомиться с тарифами на виртуальный офис. Их, наверное, сможет потянуть даже безработный...]… Но главное - это концентрация компаний, что сильно повышает их эффективность. Кстати, часть зеленоградского технопарка находится на территории технологической деревни при Московском институте электронной техники (который выиграл конкурс среди инновационных вузов в рамках национальной образовательной программы).

В общем, если строить зоны мудро, продумывая, какие именно компании там должны быть и что им там действительно нужно, то такие структуры очень эффективны. Особенно в нашей стране.

Американские ведомства регулярно публикуют список приоритетных областей. А вы готовы огласить подобного рода список для России?

- Структура проектов Фонда отражает положение дел на рынке. Есть сектора экономики и бизнеса, где малые предприятия реально могут конкурировать, и, разумеется, именно там они и растут. Очевидно, что малому предприятию трудно пробиться, например, в тяжелом машиностроении. Хотя среди наших проектов была одна станкостроительная компания, которая уже давно и успешно делает станки для мелких и домашних мастерских; ей удалось найти свою нишу именно в этой отрасли, и теперь она поставляет свою продукцию более чем в сорок стран мира. А вот в IT-технологиях малый бизнес занимает до 90% рынка. Аналогично и в медицинском приборостроении (кстати, очень перспективная область для инвестиций), в производстве разнообразных материалов - то есть там, где не требуется крупных начальных вложений. Скажем, стоматология вообще целиком принадлежит малому бизнесу, и мы сейчас активно поддерживаем центр по продвижению российских технологий в области стоматологии.

А если к вам придет, скажем, индиец с гениальной идеей, желающий открыть в России фирму, вы ему поможете?

- Мы финансируем только российские фирмы, а по закону таковыми считаются те, 75% уставного капитала которых принадлежит учредителям-резидентам РФ. Если индиец согласен на такие условия, ради бога, пусть приходит.