Лишь один из ресурсов

Максим Отставнов (www.otstavnov.com) — литератор, в недавнем прошлом создатель и редактор раздела «Компьюномика» в нашем журнале, живет в Твери. Я попросил Максима ответить на несколько вопросов о ситуации с ИТ-образованием в провинциальных вузах

Максим Отставнов - литератор, в недавнем прошлом создатель и редактор раздела "Компьюномика" в нашем журнале, живет в Твери. Я попросил Максима ответить на несколько вопросов о ситуации с ИТ-образованием в провинциальных вузах (впрочем, за последние десять лет от былого понятия провинциальности мало что осталось). - Л.Л.-М.

Можно ли сегодня в "провинциальном" (то есть не находящемся в Москве, Питере, Новосибирске, Нижнем Новгороде… не знаю, где оборвать список!) вузе освоить на хорошем уровне ИТ-специальность?

- Безусловно, да. Как, в принципе, и без вуза. Сегодня студент (в Москве, в Туле, в Беркли, где угодно) не должен рассматривать университет как место, куда он придет и где его всему научат. На вуз следует смотреть просто как на один из ресурсов для профессиональной и карьерной подготовки. Наряду с другими, как традиционными (библиотеки, музеи, профессиональные сообщества и пр.), так и новыми (прежде всего, цифровыми коммуникациями и ресурсами, доступными с их помощью).

В Москве и крупных региональных центрах этот ресурс более доступен, в не столь богатых городах - менее. Однако это отчасти компенсируется наличием или дешевизной других ресурсов - как образовательных, так и жизненно-инфраструктурных.

Поставим вопрос несколько иначе. Существуют ли в провинции вузы с достаточно высоким уровнем подготовки по ИТ и за счет чего они поддерживают такой уровень?

- Я не знаю ни одного сильного вуза, включая столичные, который хотя бы сохранил уровень преподавания, достигнутый в советские годы. Преподавательский состав стареет, многие покинули страну (и этот процесс продолжается).

Но я опять хочу обратить внимание на то, что вуз - лишь один из ресурсов, от него нужно брать то, что он может дать, и не требовать невозможного. Например, если говорить о программировании, то базовую математику в среднем техническом вузе России сегодня преподают хуже, чем двадцать лет назад, но все еще лучше, чем в подавляющем большинстве стран мира, даже более развитых экономически и более культурных. Пользуйтесь.

По моим впечатлениям, "уровень" (базовые знания, отношение к занятиям) студентов-естественников, математиков, инженеров в серьезных технических вузах за последние 15–20 лет не изменился, хотя понятно, что по другим параметрам это совсем другое поколение. Мне с ними так же интересно, как было интересно в их возрасте со своими сверстниками.

Уровень преподавателей базовых для ИТ дисциплин (математических) снизился, но не катастрофически. Уровень преподавания совсем уж прикладных вещей сегодня упал "ниже пола". Коррупционное давление с целью подмены знаний и опыта прямой рекламой "отраслевых партнеров" очень сильно, и российские вузы продемонстрировали полную неспособность ему сопротивляться, причем именно ИТ-специальности оказались, в силу ряда причин, одной из наиболее уязвимых точек. Все-таки, насколько я знаю, инженерам-химикам не читают лекции про то, что "Проктер и Гэмбл" делает лучшие в мире стиральные порошки, а вот для "прикладных" курсов в сегодняшних российских вузах совершенно типично сведение к такому примерно содержанию.

Можно ли говорить о цифровом барьере (digital divide) между столицами и провинцией, имея в виду возможность получить образование?

- Реальные проблемы - разрыв в уровне жизни и культурный разрыв. "Цифрового разрыва" как отдельной проблемы не существует.

Сегодня студенту очень важны возможность пользоваться компьютером, доступ к Интернету и базовая компьютерная грамотность. (Вспомним идею из книги "Earthweb" Стиглера [Mark Stiegler], где демократические силы пытаются развивать человеческий ресурс в отсталых авторитарных странах, разбрасывая с самолета портативные детские компьютеры с сетевыми радиоадаптерами.) Это справедливо отнюдь не только для студентов ИТ-специальностей, и, возвращаясь к предыдущему вопросу, я бы сказал, что это более важно, чем уровень преподавательского состава в вузе, который студент посещает, даже важнее того, посещает ли он вуз вообще.

Для студентов ИТ-специальностей также критически важно владеть английским языком, причем читать и письменно общаться на базовом уровне желательно научиться в школьные годы.

Эти возможности для студентов (или семей) из разных регионов, но с сопоставимым уровнем доходов - сопоставимы. Да, связь в провинции дороже (широкополосная - значительно дороже), но это, опять-таки, более чем компенсируется другими факторами (хотя бы ценой жилья).

Есть ли продуктивная самоорганизация ИТ-образования вне столиц? Что делает ее возможной?

- Думаю, самоорганизация в этой сфере (и многих других сферах), что вне столиц, что в их пределах, возможна при сочетании наличия талантливых людей, готовых жизнь на это положить, и определенного везения.

В любом "университетском городе", в любом областном центре сегодня достаточно хороших специалистов, готовых передавать свои познания молодежи. Нормальный завкафедрой или декан сможет их привлечь, так как часто это даже не вопрос оплаты. Студенты будут участвовать в интересных проектах, в том числе международных. Вуз получит определенную известность, заработает престиж, студенты будут получать гранты и ездить за рубеж, появятся карьерные возможности, привлекательность вуза для абитуриентов возрастет, позиции кафедры в торге с руководством вуза и властями разного уровня также укрепятся.

Это очевидные перспективы ближайших лет. Впрочем, они могут быть наглухо перекрыты "реформами".

Какова роль государства во всех этих процессах?

- Роль государства негативна и останется такой в ближайшее время. Нынешняя госполитика - это вялая авторитарная модернизация, а главный ее предмет - распределение ренты.

Поскольку размер натурально-ресурсной ренты зависит в основном от мировой конъюнктуры, а последняя - не слишком зависит от России вообще и совсем не зависит от ее внутренней политики, образование неизбежно становится "остаточным" (что бы и кто бы по этому поводу не декларировал, а декларируются и "приоритет", и "реформы").

На месте ИТ-студентов я бы многого от государства не ожидал, а рассчитывал лишь на себя и утешался надеждой на то, что возможность продавать свои услуги также на мировом, а не внутреннем рынке (или на внутреннем, но с оглядкой на мировую конъюнктуру) устранить не удастся.

Что должно входить в стандарты ИТ-образования?

- Я бы не стал валить все "ИТ-специальности" в одну кучу.

Во-первых, есть массовые ИТ-специальности, которые сейчас почему-то считаются инженерными, но на самом деле просто не требуют вузовской подготовки. Это администрирование систем и сетей. Это простое массовое программирование (человеко-машинные интерфейсы по готовым руководствам, включая скрипты для веб-представлений; SQL-запросы и т. п.), предмет скорее для среднего специального образования.

Во-вторых, есть области системного анализа и проектирования систем, которые действительно требуют высшего образования. Здесь у нас традиционно неплохо с математическими основами (включая теоретическое программирование) и столь же традиционно слабо с такими дисциплинами, как эргономика и дизайн, техническая риторика, и, что всего печальнее, собственно с методологией анализа и проектирования.

В-третьих (по порядку, но не по значению), есть менеджеры ИТ, специалисты, одновременно подготовленные в части организации, руководства и управления, владеющие наукой и технологией и, в идеале, еще и представляющие себе предметную область, информатизацией которой они будут заниматься. На них особый спрос, и таких специалистов "готовыми" у нас не выпускают. (Начинают выпускать! См. врезку о факультете бизнес-информатики ВШЭ на стр. 29. - Л.Л.-М.)

В заключение я бы хотел резко возразить против распространенного взгляда на систему образования как "систему подготовки кадров". Это очень абстрактный и, в этом смысле, узкий, ограниченный взгляд.

Главная функция системы образования - в воспроизводстве и развитии системы знаний. В рамках этой функции студенты - просто рабочий материал, они получают подготовку так же, как, допустим, окисляются углеводороды в процессе работы двигателя внутреннего сгорания.

Эта функция реализовывалась в разное время по-разному, и мы, видимо, унаследовали проект "модерного" университета, сложившийся в ходе борьбы романтической реакции с Просвещением (при этом реализованный не на пустом месте, а с привлечением субстрата более ранних систем, средневековых и даже позднеантичных - это хорошо прослеживается в атрибутике и ритуалах).

Одна из важнейших черт этого проекта - научная организация знания, когда любая идеальная конструкция, претендующая на роль знания, не напрямую транслируется в учебные материалы, а становится предметом открытого обсуждения - академической дискуссии. Разумеется, в жизни эти нормы постоянно нарушались, и система образования использовалась как идеологический инструмент (в большей мере - в жестко авторитарных обществах, в меньшей - в демократических), но как идеал они сохранялись.

Последние десятилетия поставили этот проект под серьезный вопрос.

Во-первых, есть объективные факторы, такие как продолжающийся рост и диверсификация знаний, делающие проблематичным существование университета как их "вместилища". Во-вторых, активно пропагандируется идеология "интеллектуальной собственности", несовместимая с наукой и образованием, - и приходится делать усилия для вычленения собственно "научной информатики" (так же, как "научной фармакологии", например) и отделения ее от ритуально-магических околомаркетинговых заклинаний.

Пока не вполне понятно, в каком направлении возможен новый синтез и новая институционализация образования. Но уже ясно, что резко повышается значение неинституциональных ресурсов (издательства и такие проекты, как www.intuit.ru, сейчас делают для ИТ-образования больше, чем вузы), с одной стороны, и персонального наставничества - с другой.

С университетом связаны не только лекции и зачеты. Студенческая жизнь своеобразна, уникальна и сама по себе способна многому научить. "Не следует думать, будто уроки - наиважнейшее для студента и что таверна - такое место, где студенты только теряют время", - говорил герой "Баудолино" Умберто Эко еще восемьсот лет назад.

Студенчество - самый подходящий период в жизни, чтобы научиться (если уж в школе этому не научился) отличать важное от второстепенного, уметь вовремя списать то, что не выучил, планировать время, а также узнать о себе, способен ли ответить на экзамене после веселого застолья или свидания, завести приятные и полезные знакомства. Некоторые вещи учить действительно нужно в молодости (например, "проходить" какой-нибудь раздел математики в тридцать лет - нелегкое испытание), но главное - научиться учиться.