За границами здравого смысла

В современном массовом сознании наука все больше и больше напоминает волшебство. Даже автор чистейшей научной фантастики Артур Кларк отметил, что любая достаточно развитая технология неотличима от магии.

В современном массовом сознании наука все больше и больше напоминает волшебство. Даже автор чистейшей научной фантастики Артур Кларк отметил, что любая достаточно развитая технология неотличима от магии.

И верно — дюжину лет назад владелец компьютера обычно имел представление о том, что там внутри. Сегодня (прогресс безвестных азиатских производителей!) этот вопрос не всегда интересует даже тех, кто может более или менее осмысленно сформулировать, что ему от вычислительной машины надо. А массовый потребитель (покупка в кредит; шарообразная мама рокочет продавцу, что ребенку учиться надо; а пока еще тощая дочка пищит, что и играть…) не будет сильно удивлен, узнав, что внутри системного блока обитает питающийся из розетки джинн. И джинн этот бывает добрый, и тогда все отлично. Но вот если джинн злой или больной, подхвативший вирус, то надо использовать амулет.

Проще всего посмеяться над безграмотностью. Призвать к расширению научной популяризации, а также к повышению качества преподавания естественных наук в школах. Вот, скажем, телевизор УНТ-59 требовал от пользователя некоторого навыка в смене ламп. И подпаивать кое-что приходилось регулярно, на радость бабушке, — следовательно, имели практический смысл знания электротехники. Современный fool box отправляется на помойку работоспособным из-за морального устаревания или из-за того, что чинить его вручную бесполезно. (Ну, за исключением протирки разъемов. Чем пренебрегать не стоит и в наше время!)

Даже изделие местного автопрома — карбюраторная «шестерка» — еще починяема вручную. Бампер правится с помощью кувалды и некоей матери. Инжекторная «десятка» уже подразумевает отгон в сервис и дорогостоящие работы. Не только в двигателе. Но и в «жестянке».

Но кроме неизбежного отстранения человека от продуктов высокотехнологической цивилизации с ее массовым производством есть еще одна сторона проблемы. Куда более принципиальная.

Эйнштейн более популярен в массовой культуре, нежели творцы квантовой механики (КМ). Хотя эффекты общей теории относительности (ОТО) на повседневную жизнь людей никак не влияют, а все устройства, с которыми я взаимодействовал последний час, суть плоды квантовой электродинамики.

Но вот ОТО может быть достаточно удачно описана терминами обычного языка, чему свидетельством — множество популярных книг и даже одна из первых научно-популярных «фильм». А интерпретация КМ на обычном языке не имеет смысла даже для многих физиков.

Проблемы популяризации?

Нет хороших авторов?

Отнюдь…

Все куда глубже. Есть целая ветвь философии. Common sense. Философия здравого смысла. Ярче всего она выражена в работах Фомы Рида (Reid, 1710–96) — шотландского философа, сына священника.

Рид и сам был священником, потом профессором философии в Абердине и Глазго. В 1748 году напечатал в «Philosophical Transactions» статью: «Essay upon quantity». В 1764 году вышел его главный труд: «Inquiry into the human mind and the principles of Common Sense».

Рид признавал здравый смысл (common sense) природным чувством истины; из здравого смысла путем наблюдения можно вывести все аксиомы или самоочевидные истины, причем следует избегать, с одной стороны, возведения в аксиому случайных положений, но с другой — не следует скупиться, ради ложно понятого единства, признанием известного положения за аксиому. Согласно шотландскому мыслителю, наш ум не имеет дело с представлениями, из которых путем логических заключений приходит к убеждению в реальности предметов, соответствующих представлениям, а совсем наоборот — уму с самого начала даны суждения (не представления), вытекающие из природы ума, и вместе с ощущением дана уверенность (belief) в реальности содержания ощущения, то есть предмета.

Но, увы, если Рид и его последователи затронули действительно серьезный вопрос, ибо сознание каждого говорит за то, что мы имеем дело с предметами, а не с представлениями, то способ решения этого вопроса — ссылка на здравый смысл и его аксиомы — оказался никуда не годным. Аксиомы — сами по себе проблема, для решения которой самонаблюдение, конечно, непригодно. Сослаться на аксиому и вытекающую из нее уверенность — значит, не решить вопрос, а только устранить его, поставить на место проблемы пустое слово, которое должно проблему прикрыть. Таким образом, здравый смысл в борьбе с философией должен был оказаться побежденным. Это было ясно еще авторам позапрошлого века.
Да, пожалуй, и века восемнадцатого.

Вот широко известный в узких кругах калининградский философ Иммануил Кант. Его главный труд «Kritik der reinen Vernunft» традиционно переводят на русский как «Критику чистого разума». Однако немецкое Vernunft имеет еще и значение «здравый смысл». Повседневное разумное. Плод эволюции обезьян на третьей планете желтого карлика.

И в то же время есть математическое, никак не выражаемое на повседневном языке, описание КМ. Есть милая обывателю техника, работающая на его основе. Что это — свидетельство некоего «дара» чародеев, если вернуться к магии? Или память о том, что человеческая суть не во всем определяется опытом обезьяны?