Копи XXI века

Петух дедушки Крылова, разрыв навозную кучу, нашел жемчужное зерно. Деяние славное, хотя петуху жемчуг и ни к чему. Зато владелец курятника, глядя окрест и видя куч преизрядно, может тешиться приятной во всех отношениях мыслью: под каждой таится драгоценность.

Петух дедушки Крылова, разрыв навозную кучу, нашел жемчужное зерно. Деяние славное, хотя петуху жемчуг и ни к чему. Зато владелец курятника, глядя окрест и видя куч преизрядно, может тешиться приятной во всех отношениях мыслью: под каждой таится драгоценность. Жемчуга или даже изумруды. Греет! Экое богачество, просто копи царя Соломона, пусть с виду и сущая дрянь.

Но как, собственно, оказался жемчуг в куче навоза? Навоз ли от природы способен порождать драгоценность, или жемчуг все-таки сам по себе, а навозом его прикрыли специально, мол, так надежнее, пусть полежит до лучших времен? Вообще, неплохо бы знать: соотношение навоза и жемчуга есть величина постоянная или меняется от кучи к куче, от двора к двору?

Население Земли за двадцатый век возросло пятикратно. Производство чугуна и стали — еще более. Но как быть с жемчугом, с тем, что с придыханием называют творчеством?

Измерять его тоннами публикаций, числом утвержденных ВАКом диссертаций, статуэтками присужденных премий? Заманчиво. «Прежде писателей у нас был один Лев Толстой, а ныне тульское отделение насчитывает сорок пять членов». Историческая фраза, как и большинство исторических фраз, поразительно неверна. И Лев Толстой был не совсем один (Успенский, Вересаев — чем не спутники), а уж сколько их, писателей, в Тульской губернии сейчас, не знают даже налоговые органы. Числом наваленных слов, как и чугуном, двадцать первый век уже намного опередил девятнадцатый. А качество слов измерить-де нечем.

На самом деле, очень даже есть чем. «Нравится — не нравится» — критерий самый надежный.

Вот только применить его довольно трудно. Предположим, некий молодой офицер написал роман, по достоинствам своим долженствующий стоять на одной полке с «Детством» Льва Толстого. Как найти его под грудой навоза, как выбрать? Прежде всего издателю, особенно если издатель — человек добросовестный: читать подряд все присылаемые рукописи не всякому и сил достанет. С сорок пятой по сорок восьмую страницу? Положим, прочитал и понял, что это хорошо. Книжка овеществилась и попала в магазины. Как найти ее читателю? Подойти к стеллажам и опять читать том за томом с сорок пятой по сорок восьмую страницу? Опытный читатель не хуже издателя с трех страниц поймет, кто есть что. Но книг в мало-мальски приличной лавке тысячи, не по три страницы, по три абзаца — отпуска не хватит. Довериться критику, как доверялись в свое время МММ, РДС и прочим ВКП (б)? Клюнуть на обложку?

И даже если читатель унес книгу из лавки — когда, в каком расположении духа он ее раскроет? Прежде чтению конкуренцию составляли лишь карты, собаки и лошади, а сейчас… Трудно ныне встать на заветную полку классиков безвестному офицеру.

Царям девятнадцатого века управлять российскими писателями было куда сложнее, нежели генсекам века двадцатого. Десять тысяч советских писателей возникли не вдруг — их выпестовали. Из дивизии «инженеров человеческих душ» запросто можно набрать «автоматчиков» заградотряда и старших по бараку, только брось клич и смотри, чтобы в толпе добровольцев не затоптали. А если не десять, а сто тысяч литераторов — плодовитых, мастеровитых, борзых? Тогда и в «автоматчиках» нужда отпадет, сила слова по эффекту сравняется с мушиным жужжанием. Если уж очень досаждает — прихлопнут, но проще повесить липучую бумажку, капнуть на нее немножко меда, и проблема решена пристойно, по-европейски.

Навоз всех сортов — штука далеко не бесполезная. Додуматься только, на что он пригоден, обработать, упаковать да подать соответствующим образом, — и это уже не навоз, а ценный диетический продукт, экологически чистый строительный материал, многофункциональное удобрение или «самый захватывающий сериал со времен «Парижских тайн» Эжена Сю». И скушаем, да еще нахваливать станем — вот, мол, как нынче о нас заботятся: по вкусу от настоящей икры не отличишь, а стоит не в пример дешевле. Потом уже и не дешевле, а привычка-то жрать говнище осталась.

Чем больше людей заняты в любой области, тем выше кучи навоза в этой области, будь то академическая наука, проектирование воздушных змеев или животноводство. Качество неизбежно переходит в количество. Директор банка норовит стать кандидатом наук, а затем и каким-нибудь академиком. Очень даже просто. Подешевле — купить диплом в подземном переходе, подороже — создать разовый совет в провинциальном институте. Чиновник без ученой степени постепенно становится реликтом.

Кстати, отсюда понятно, отчего наш футбол никак не может выбиться из середнячков: слишком много профессиональных команд, а с ними и людей, зарабатывающих на жизнь ногами. Сверх некоего порога законы конкуренции перестают действовать.

Снимут киностудии сто фильмов — из них пяток можно будет смотреть без чувства неловкости десять лет спустя. Снимут тысячу — количество фильмов-долгожителей увеличится до дюжины, и то не факт. Приток творческих сил идет не сверху, сверху давно все выбрано, а из серединки или даже совсем с придонных слоев.

Хотя там, на дне, как раз крупная рыба и плавает…