Скованные одной сетью

Я остановился на последней странице книги "Медиавирус!". Что-то подсказывало мне: оставить последний абзац недочитанным. Я закрыл книгу, но потом все же открыл и прочитал: "Конечно, вы можете проигнорировать медиавирусы, но, по правде говоря, теперь уже слишком поздно. Если вы дочитали до этого места, считайте, что вы заражены"

Молодые авторы Григорий Диккерт и Ленка Кабанкова сняли «Фильм-счастье»: под вспышки и мигание гипнотический дикторский голос вещает о способах контроля над сознанием.

«Якорящие» образы, высокие звуковые частоты, вмонтированные в изображение послания. Вы быстро проходите все ловушки зомбирующей медиа-техники. Потом экран гаснет, и голос объявляет: «В ходе просмотра в ваше сознание были загружены программы замедленного действия. Вы должны распространить информацию, полученную из данного фильма, как минимум по пятидесяти адресам. В противном случае программы, загруженные в ваше сознание, начнут действовать. Начиная с этой минуты».

Читая книгу Дугласа Рашкоффа «Медиавирус!», я остановился на последней странице. Что-то подсказывало мне: оставить последний абзац недочитанным. Я закрыл книгу, но потом все же открыл и прочитал: «Конечно, вы можете проигнорировать медиавирусы, но, по правде говоря, теперь уже слишком поздно. Если вы дочитали до этого места, считайте, что вы заражены».

Ничего. Я уже смотрел фильм Диккерта и Кабанковой. У меня иммунитет. А у вас?

Как известно, во время массовой паники коммуникации перегружаются: все звонят друг другу. Дэвид Гарсиа замечает, что в первые часы после взрывов 11 сентября все, с кем он общался, звонили или получали звонки по телефону. Так же, как после известного рождественского чтения по радио о нашествии марсиан, вся Америка повисла на телефонных линиях. Сеть незащищенных. Все держатся друг за друга. Держащиеся друг за друга заражают друг друга вирусами.

Как установить сетевой карантин, в котором поступающие сведения проверялись бы на предмет зараженности медиа-вирусами? Утонченный антиспам? Некий интеллектуальный апгрейд Касперского?1 Где автономная зона, на какой обочине большого трафика? Где единственное и верное определение вируса, позволяющее отфильтровать каждый отдельный случай?

Медиа-вирусы, паразиты внимания. Вирусный маркетинг. Информационный менеджмент. Экономика построена на инвестициях внимания: от вас требуют инвестировать, вложиться, — нет-нет, не долларами, просто уделите этому минутку внимания. Петер Вайбель, директор центра ZKM (Zentrum fur Kunst und Medientechnologie, Центр искусств и медиатехнологий ) в Карлсруэ, говорит, что скоро станут платить не за продукты, а за время, которое вы тратите на их потребление. Не будьте доверчивы, смело требуйте оплаты за «минутку внимания».

Во что инвестировать свое внимание? Его так много, и в то же время оно одно. Уже не новое, потрепанное штормами информационных бурь и медиа-вирусами. А времени так мало, и постоянно — новые и новые сведения. «Они говорят, вы слушаете и таким образом замыкаетесь в себе в спирали одиночества, депрессии и духовной смерти» (Хаким Бей).

Американец Рашкофф, очевидно, не радикал, но молодой и прогрессивный критик. В духе описываемых теорий он представляет республиканцев неповоротливыми динозаврами, вымирающими в инфосфере, а демократов — успешными медиа-идолами: старший Буш «выглядел так же неуместно, как актер немого кино в высокотехнологичном мире кино звукового».

Рашкофф написал свою книгу в 1994-м. Как ни удивительно, его определения по-прежнему работают — и «мемы», и «умные вирусы», и «промоутеры хаоса», и «стратегия маргинализации». Выходит, медиа-прогресс не так стремителен, как хочет казаться. Но у Рашкоффа роль контрагентов выполняют медиа-активисты и представители общественных движений. В то время еще не была выработана платформа художника – агента контринформации, специалиста-медиатерапевта. Уже в 2002-м Конрад Беккер пишет: «художник как взломщик реальности является оператором культурной разведки и контрразведки, и поэтому вместо общеупотребимых терминов «андеграунд» или «маргинал» здесь больше подходит понятие параллельных или скрытых культур». Также Петер Вайбель настаивает, что «речь идет уже не просто о нарушении договора о природе искусства, а о кардинальном расширении самой компетенции искусства».

У нас есть фильм Диккерта и Кабанковой и идейно похожий на него «Сеанс гипноза» (Л.Рошаль, 2002). Но режиссеры исследуют проблемы визуальности. Где художники, работающие с собственно инфосферой? Единственное, что я здесь припоминаю, — нон-спектакулярное искусство, появившееся в позапрошлом году и ненадолго. Молодые художники из нон-профитной галереи «Франция» настаивали: окружающая реальность переполнена образами, поэтому наши выставки станут такими, что их почти нельзя будет заметить. Максим Каракулов выставил смятые билетики, подобранные в метро (проект «Оригами»); Алексей Каллима изобразил на белой стене фигуры, светящиеся в темноте, но незаметные при дневном свете. Нон-спектакулярное искусство отступает из зоны внимания, оно отказывается от конкуренции с вирусами, оно также обманывает ожидания зрителей, касающиеся искусства как зрелища. Бегство от виртуальной реальности… куда?

В Москве недавно показали фильм Годфри Реджио «Koyyinasquatsi» («Койанаскаци») с живым сопровождением оркестра. Недавно Реджио снял «Nakoiquatsi» («Накойкаци») — последнюю часть трилогии. Захватывающая картина инфокалипсиса, с потоками медиа-образов и миллионами зеркал-фракталов, под надрывную скрипку Филиппа Гласса. Не очень весело, конечно. Но ведь это и есть дело художников — проблематизировать несомненное, сыпать соль на раны, ставить навязчивые и бестактные вопросы. Если еще не посмотрели – обязательно посмотрите.