"Политика кочующих пирамид" Два взгляда — две версии. (экономические размышления)

За последовательные действия надо платить, За непоследовательные — расплачиваться.

За последовательные действия надо платить,
За непоследовательные — расплачиваться.

Часть первая
Взгляд первый

Уже более двух лет длится спад в американской экономике. Все еще сдувается «е-пирамида», унося в небытие триллионы долларов. И столько же времени аналитики всего мира пытаются ответить на один, главный вопрос. А что дальше? Рассматривая проблему под различными углами зрения, они крутят ее на все 360 градусов. Давайте и мы «сделаем пару оборотов» и посмотрим на нее с точки зрения внутренней политики США и состояния мировой финансовой системы.

В современном мире трудно сказать с уверенностью, где заканчивается экономика и начинается политика, а вопрос «экономика делает политику или наоборот» перешел в разряд риторических, так как, не имея однозначного ответа, потерял всякий смысл. В настоящий момент экономика определяет политику, равно как и сегодняшняя политика определяет будущую экономику. Руководствуясь этим постулатом, попытаемся вытянуть из клубка американских экономических, политических и геополитических хитросплетений ту нить, которая позволит нам заглянуть в непроницаемое будущее.

Двухпартийная политическая система США образовала два мощных экономических лобби. Исторически сложилось так, что демократы представляют на политической сцене интересы высокотехнологичных секторов экономики, а республиканцы лоббируют интересы энергетических секторов (начиная с нефтегазового комплекса). Точкой пересечения интересов обеих партий и секторов экономики является ВПК. С одной стороны, военно-промышленный комплекс обеспечивает госзаказ высокотехнологичным секторам экономики, с другой — практическое применение накопленных вооружений (включая строительство военных баз в нефтедобывающих регионах) способствует росту политического влияния США и тем самым увеличивает энергетический потенциал страны.

Подобная схема внутриполитического устройства подразумевает жесткую циклическую ротацию правящих партий, сохраняя при этом единый экономический и геополитический курс. Поэтому на сегодняшний день Соединенные Штаты наряду с Китаем являются государствами, проводящими самую последовательную политику.

С приходом к власти демократа Билла Клинтона в США, а далее и во всем мире начался беспрецедентный рост высокотехнологичных секторов экономики, распространившийся на весь фондовый рынок, включая реальный сектор экономики. Сверхвысокая доходность акций хайтек-компаний в сочетании с низким риском (в период затяжного и стабильного роста) привела к тому, что реальный сектор — фундамент экономики (особенно его энергетическая составляющая), несмотря на высокую капитализацию, стал испытывать недостаток в прямых инвестициях. При этом высокие темпы экономического роста стимулировали рост цен на энергоносители, что, в свою очередь, способствовало ухудшению ситуации в реальном секторе, а высокая рыночная стоимость акций стала лишь маскировать действительное экономическое положение. Эти и ряд других, не менее важных обстоятельств привели к структурным изменениям в экономике США и стали причинами постепенного ухудшения макроэкономических показателей.

«Проседание» фундамента экономики отчетливо проявилось уже в конце правления демократов, и, несмотря на полный паритет голосов, сложившийся на последних выборах в США, приход республиканцев был предрешен.

Президентские выборы проходили на фоне уже надвигающейся рецессии. Поэтому демократы обязаны были проиграть, а республиканцы, в свою очередь, оказались обречены на победу. Косвенным и в то же время ярчайшим тому подтверждением явилось упреждающее признание Гором, кандидатом от демократов, своего поражения на выборах, несмотря на последующую политкорректную и столь же комичную «борьбу за голоса» в штате Флорида.

Очевидно, что завтрашняя политика делается вчера. Тенденции, заложенные демократами при строительстве «е-пирамиды», обусловили ряд закономерных последствий, бороться с которыми пришлось республиканцам.

Республиканцы, получив власть, оказались в тисках этих тенденций. Существовавшие раньше тревожные симптомы стали проявляться все ярче. Платежный баланс США по-прежнему ухудшается, сокращается приток иностранных инвестиций, который прежде удерживал платежный баланс от резкого падения  (см. рис. «Текущий платежный баланс США»). Если в период правления демократов в основном проводилась политика бюджетного профицита, то правительство Буша, в значительной степени вынужденно, прибегает к политике снижения налогового бремени, которая на фоне общего экономического спада увеличивает дефицит бюджета. Последней каплей оказываются все неснижающиеся цены на нефть.

В сложившейся ситуации администрация Буша предпринимает, казалось бы, обоснованные (с точки зрения своих сегодняшних экономических потребностей) действия, направленные на установление контроля над иракскими нефтяными месторождениями. Причем не считаясь с множеством отрицательных внешнеполитических факторов. Дополнительным экономическим стимулом для США становится увеличение военного заказа, которое позволит загрузить внутреннее производство, сократить рост безработицы и поддержать потребительский рынок. Все это так, но… В реальном времени все может оказаться иначе. Во-первых, боевые действия потребуют огромных финансовых затрат, а полное или частичное уничтожение нефтедобывающей инфраструктуры Ирака не даст быстрого финансового результата. Кроме того, на время войны и вплоть до восстановления уничтоженной части нефтедобывающего комплекса влияние ОПЕК на мировую ценовую политику не только не уменьшится, а скорее увеличится. Во-вторых, война сама по себе военно-промышленному комплексу экономических выгод приносит мало. ВПК получает свои прибыли до начала сражений, когда производит оружие, и после — когда восполняет истраченное или утраченное вооружение. Следовательно, оккупация Ирака Соединенными Штатами не создаст условий для немедленного экономического роста, а лишь создаст для него предпосылки в будущем. Таким образом, на политико-экономической сцене появляется другой важнейший фактор — время. А его-то у администрации Буша и нет, так как большинство макроэкономических показателей являются рекордно высокими, если перевернуть графики.

По данным на конец февраля 2003 года, до достижения порога технического дефолта (7 трлн. долларов) правительству Буша оставалось произвести займ на сумму 8 млрд. долларов. По американским меркам сумма не ахти какая.

Так «на чью же мельницу льет воду» республиканец Джордж Буш, проводя столь одиозную политику, грозящую скорой потерей власти? Ведомый тенденциями, запрограммированными в период правления Клинтона, Буш готовит предпосылки для скорого прихода демократов к власти. Пока территория Ирака де-факто не контролируется США, демократы будут полностью поддерживать проводимую политику и даже способствовать выделению дополнительных средств на военные расходы, а администрация Буша может чувствовать себя в полной внутриполитической безопасности. Но как только война завершится и Ирак окажется под контролем США (пусть даже крайне шатким), внутриполитическое положение Штатов, вероятнее всего, перевернется и к власти вновь придут демократы. Впрочем, существует ряд аргументов, свидетельствующих о том, что оккупация Ирака может оказаться не последней каплей в этой «межпартийной игре», но все по порядку.

Итак, приход к власти демократов будет обусловлен экономической несостоятельностью политики республиканцев и как минимум — техническим дефолтом США, последствия которого кажутся сегодня катастрофическими. Так ли это?
Говоря о дефолте, необходимо пояснить, что, вопреки устоявшемуся стереотипу, дефолт — не старуха с клюкой, по крайней мере не всегда. В большинстве случаев это действенный инструмент макроэкономического регулирования, перераспределения и укрупнения капитала, то есть — инструмент глобализации. По крайней мере, с точки зрения национальной и особенно глобальной экономики.

Конечно, возможные последствия дефолта в США по сравнению с финансовыми кризисами в других странах (включая Россию) несопоставимы по степени влияния на мировую экономику, так как доллар является основной денежной единицей в мировой торговле и может вызвать всемирный финансовый кризис. Именно в глобальном значении национальной валюты и заключается основная сила сегодняшнего положения США. Будучи эмитентом «мировой валюты», Америка имеет преимущества перед всеми государствами мира и теоретически может превратить дефолт национальной экономики в глобальный финансовый кризис и при этом получить от него максимум стратегических преимуществ. Такой кризис с высокой степенью вероятности будет управляемым по глубине, по направленности на те или иные государства и по времени.

Фактор управляемости крайне важен при формировании стратегии, так как позволяет властям США (понимай — демократам) формировать тенденции на основе долгосрочного прогноза и тем самым планировать ситуацию в перспективе.

Передавая власть Джорджу Бушу, демократы знали, что вслед за активизацией рынка информационных и компьютерных технологий настанет время гораздо более динамичного и емкого рынка био- и нанотехнологий. Прошло два сложных с экономической точки зрения года, а рынок биотехнологий все еще находится в стадии ожидания (об этом «Компьютерра» уже писала). «Е-пирамида» все еще рушится, увлекая за собой экономику страны, а спасительный свежий ветер «био-пирамиды» никак не поднимается. Так чего же ждет рынок биотехнологий? Очевидно, демократов. А чего ждут демократы? Очевидно, благоприятных условий. А когда эти условия станут благоприятными?

С точки зрения прогнозирования дальнейшего развития ситуации этот вопрос является самым важным, и ответов на него в зависимости от глубины кризиса может быть по меньшей мере два.

Версия первая

Первая версия рассматривает сценарий развития событий «при прочих равных», то есть абстрагируясь от возможных изменений внешней экономической среды глобального характера.

В условиях как минимум технического дефолта демократы должны провести политику резкого ослабления доллара. По мнению аналитиков, глубина необходимой девальвации может колебаться в пределах 30–50%. США, обладающие исключительными возможностями, смогут применить жесткую политику сдерживания процентных ставок и удержать рост инфляции. В условиях высоких цен на нефть этот шаг позволит относительно быстро стабилизировать внутренний финансовый рынок, создать выгодные конкурентные условия для внутреннего производства, а политика низкопроцентного потребительского кредитования сможет поддержать потребительский рынок. Это приведет к резкому ухудшению экономического положения в других странах, и прежде всего в ЕС, ведь евро является прямым конкурентом доллара. Укрепление евро, обесценивание (возможно, даже замораживание) активов, размещенных в США, на фоне сокращения емкости американского рынка приведет к снижению конкурентоспособности и сокращению производства в Европе. Экономическое положение будет ухудшаться неснижающимися ценами на нефть. Это еще одна причина незаинтересованности США в скором снижении цен на нефть.

На этом фоне демократы смогут начать постепенное развитие рынка био- и нанотехнологий. Постепенно, по мере возрастания контроля над ценами на энергоносители цены на нефть начнут снижаться. В этот же период, когда европейская экономика, задавленная сильным евро, перестанет представлять для экономики США реальную угрозу, доллар вновь начнет укрепляться, а «био-пирамида» начнет свой стремительный рост. При таком варианте развития событий американский бизнес будет иметь конкурентные преимущества, так как окажется ближе к «основанию» новой финансовой пирамиды, которая обеспечит экономике США огромный отрыв от экономик других стран. 

Окончание следует