Стараясь угодить

В минуту слабости, а быть может, прозорливости, хочется сделать что-нибудь приятное во всех отношениях.

В минуту слабости, а быть может, прозорливости, хочется сделать что-нибудь приятное во всех отношениях. Порадовать окружающих, а особенно начальство историческим и житейским оптимизмом. Глядишь, оно и отзовется. Пробуешь день, другой, а потом плюнешь: ну его, да и совсем. Не получается! Не такие люди старались, а все равно не выходило. Пример? Извольте. Недавно фильм смотрел, о годе Большого Террора.

Начинается фильм с жалоб старого речника: тридцать лет он лоцманом был и никогда страха не знал, а теперь каждый день гадает, вернется домой или нет.

Обыкновенный провинциальный город. Все рушится, ничего толком не работает — ни телефон, ни телеграф; воду возят бочками, и берут ее из-под свиней и коров, забравшихся в реку; кобыла, и та раскована. Промышленность в упадке, предприятия выпускают сплошной брак. Мерзость запустения.
Местный вождишка грустит — рвется в Москву, а сослали в провинцию. Верная спутница жизни подбадривает вождишку и советует избавиться от ложной скромности.

Наконец, Москва вспомнила о городе. Нет, не водопровод проложить приказывает, не фабрику наладить — ей, Москве, нужна художественная самодеятельность! Жизнь стала лучше, жизнь стала веселее.
Вождишка везет свою самодеятельность в столицу. Пароход, только из ремонта, рассыпается на глазах, и вождишка организует субботник — ловко сбрасывает пиджак, воодушевляет массы, после чего надевает пиджак и уходит…
Это не злобный буржуазный пасквиль на страну победившего социализма, это веселая советская комедия «Волга-Волга».

Меньше всего думаю, что создатели фильма хотели показать Ленина в тридцать седьмом году. Сходство Ильинского с Ильичом — и внешнее, и в манере держаться — чисто случайное. Да и заботливая спутница жизни, оберегающая здоровье любимого вождишки и греющая чай, тоже вышла сама собой. Так получилось. Метили в маленькие и очень отдельные недостатки, хотели, как лучше. Но любое произведение искусства всегда показывает то, что есть, а не то, что хочется автору. Как ни пытайся украшать, лакировать, обливать шоколадом действительность, ничего путного не выйдет. Истинные черты пробьются из-под дюжины слоев румян, лака и пудры.

По мне, так в настоящем романе ужасов не должно быть вурдалаков, маньяков и злобных пришельцев, напротив, чем сахарнее пейзаж, тем тревожнее. Эталоном «лакированной действительности» считают «Кубанских казаков». Но если посмотреть фильм непредвзято, оторопь охватывает, жуть. За веселыми песнями и скачками проглядывает рабство, да не просто проглядывает — криком кричит. Весь сюжет — какому хозяину должна достаться новая семья, — апофеоз крепостничества.

Шолоховская «Поднятая целина» отображает колхозное строительство с правдивостью невероятной, видеть в нем прославление социализма можно только во временном угаре. Действительно, приезжает в деревню босяк самого что ни на есть отборного происхождения и начинает учить крестьян уму-разуму, сея вокруг раздоры и смерть… Фадеевская «Молодая гвардия» говорит о войне не меньше, чем возмутивший ортодоксов Астафьев: послать на гибель молодых девчат советской власти было проще простого, никаких сомнений и колебаний.

Был у меня телевизор, который любил розовый цвет. Поначалу чинил и сражался, затем привык и перестал замечать. Мозг сам правил картинку. Так и искусство, да хоть бы и литература, что живет сколько писателем, столько и читателем. Читатель — всегда соавтор, и, если автор переложит розового цвету, он, читатель, уберет его нечувствительным образом, дай только время.

А картины? Или памятники, из бронзы, чугуна, гипса? Стоит этакий истукан и таращится на проходящих внизу людей: ужо я вам… дай срок, тогда…

Большие памятники ставят маленькие люди. Или те, кто хочет сделать людей маленькими. На острове Пасхи, в храмах Карнака или в других местах, поближе, всюду стремились внушить: ты, человек, козявочка перед лицом Фараона и Родины. Но промышленность наштамповала статуэток миллионами, и любой не пожалевший червонца мог поставить внезапно сдувшееся божество на стол и лупить вареные яйца о чугунный лоб, внося собственную лепту в демифологизацию Перуна или Главного Вождя Длинноухих.

Любое творческое действо может только отразить действительность. Ложь несет не меньше информации, нежели правда-матка. Нужно лишь сделать шаг назад и увидеть, что стоит за ложью. Весь фокус в этом — увидеть. Снять шоры.
Иногда они и сами спадают — от времени. Тесемочки истреплются, да еще если головою резко покрутишь, — и нет шор. Но без них неуютно и хочется поскорее обзавестись новыми. Или доброхоты сыщутся, устроят распродажу. Но даже и в шорах видно многое, если зеркальце есть. Развернул его под углом и смотри, что сбоку, что позади. Искусство и есть зеркальце.

Министерство правды — штука не только бессмысленная, но и вредная, поскольку порождает иллюзию управления сознанием как отдельного человека, так и народа. В наркотическом бреду человеку тоже кажется, что все в его воле, захочет, соколом взовьется. Выйдет на балкон или окно откроет — и ввысь, ввысь.
Хорошо, если этаж первый.