Маломерное пространство

Прочитав, кажется, в четвертом классе книжку с популярным изложением теории расширяющейся вселенной, испытал я два чувства. Первое - обида. Отчего все от нас бегут - созвездия, туманности, галактики, да не просто бегут, а со скоростью невероятной? Второе же - страх.

Прочитав, кажется, в четвертом классе книжку с популярным изложением теории расширяющейся вселенной, испытал я два чувства. Первое - обида. Отчего все от нас бегут - созвездия, туманности, галактики, да не просто бегут, а со скоростью невероятной? Второе же - страх. А ну как ученые промахнулись и пик роста давно миновал? Ведь черным по белому напечатано, что, нарасширявшись вволю, вселенная начнет сжиматься и сожмется по самое некуда.

Правда, в книжке успокаивали, что этого, быть может, и не случится вовсе, а если и случится, то очень не скоро, на наш век вселенной хватит. Но просыпаясь ночью в октябрьской деревенской мгле (земля черна от грязи, небо от туч, а электричество отключили), я боялся даже протянуть руку. Вдруг упрусь в границу мира?

Позднее, скучая на уроках истории, рассматривал я карты прежних империй и видел подтверждение прежним страхам. То над испанскими владениями никогда не заходило солнце, то над английскими, а поди ж ты, сжались империи, съежились, теперь их по три можно размещать на территории Красноярского края, и место останется. Правда, как успокаивала учительница, мы - это другое дело, нам простору хватит, страна наша нерушима и будет только прирастать по мере дальнейших побед коммунизма. Вот-вот Болгария попросится в СССР, потом Куба, Монголия, Польша…

До сих пор гадаю, сама ли учительница записывала Болгарию в очередь или то была негласная установка сверху, но долгое время поглядывал я на братушек с сочувствием: тяжело вам, ребята, но потерпите, совсем немножко осталось…

Однако тревожные признаки съеживания нет-нет, а и появлялись, исподволь, незаметно, как и полагается в классическом триллере. В автобусе лишний раз не шевельнешься, в магазин, некогда просторный до гулкости, поди попади, а осенние каникулы таяли просто на глазах.

Наверное, думал я, сжимающаяся вселенная характеризуется не только тем, что в тридцатилитровый магазинный аквариум входит лишь два ведра воды, что эскимо потеряло унцию, а бутылка шампанского стала бокалом меньше. Уменьшаются не только размеры, уменьшается число самих измерений. Сколько их ни есть - четыре, как написано в той популярной книжечке, шесть, как говорил соседский мальчик, добавляя таинственно «вселенная Бартини», или сразу сорок, но постепенно мир станет плоским, как блин, без «вчера» и «завтра», затем вытянется в линеечку, а в финале останется одна лишь точка.

И потом, вдруг мир изменяется не целиком, а частями? Где-то еще продолжает расширяться, а где-то того-с… То есть не где-то, «где-то» я бы пережил безболезненно, а именно здесь.

Начало сумерек родной империи можно определить с точностью до дня. День этот - заселение первой пятиэтажки-хрущевки. Новые квартиры показали весомо, грубо, зримо - мир сдувается. Вертикаль пошла на убыль. Да и прошлое вдруг куда-то исчезло вместе с бронзовыми памятниками Человеку В Сапогах. Оставалось еще надежда на Будущее, казавшееся огромным, безмерным, способным вместить в себя все и всех. Марс отдадут садоводам-мичуринцам, Луна станет мировой фабрикой вроде Англии девятнадцатого века, а наша страна накормит киселем и напоит молоком весь мир бывших голодных и бывших рабов. Для этого нужно слушаться старших, учиться на «хорошо» и «отлично», собирать металлолом и полоть сахарную свеклу.

Программу эту всяк выполнял в меру сил и разумения, но будущее так и не наступило. Опять, куда ни глянь, настоящее кругом.

Но потолок продолжает опускаться - триллер развивается по своим законам. Вверх смотреть не тянет. Грегор Замза стал гордостью и опорой семьи. «Абсолютно плоский» - определение сугубо положительное. В летчиков и космонавтов малыши не играют. Даже во внезапно образовавшуюся заморскую территорию Калининград иного пути, чем по прямой, никто не видит.

Наверное, оса, в сотый раз пытающаяся пролететь сквозь оконное стекло на волю, тоже негодует на исчезновение пространства.

Недавно встретил товарища, астронома-заочника. Любит он разглядывать звездное небо, а тут и сын-школьник в «кваке» завяз, надо бы отвлечь, потому решено было купить небольшой телескопчик.

- Представляешь, оптических прицелов всюду навалом, а телескопа, хотя бы трехдюймового рефрактора, нет. Вот в последний магазин иду, тут за углом.

Я пошел за компанию - может, потом одолжу телескопчик на ночку-другую, не сейчас, а зимой, когда воздух тих и прозрачен.

Зашли в магазин. Действительно, оптические прицелы смотрели отовсюду - маленькие, большие, для стрельбы дневной и стрельбы ночной. Интересные нынче пошли охотники - с двенадцатикратным прицелом на двустволке…

Телескопов никаких. Ни рефракторов, ни рефлекторов.

- В прицел смотрят по горизонтали, в телескоп больше - вверх. А так как верх проседает, то телескопы спросом не пользуются, - сделал я вывод.

- Как это - проседает? - удивился товарищ.

Я и рассказал ему о своей теории маломерного мира.

- Тогда и небоскребы американские, выходит, разрушили именно потому, что они стояли вертикально, высовывались?

- Ты сказал…