75 минут в царстве свободы
АрхивДа простят меня старательно готовящиеся докладчики, но я редко езжу на сборища, чтобы послушать какие-то выступления. Пообщаться можно по Сети - это дешевле, быстрее и менее суетно.
Да простят меня старательно готовящиеся докладчики, но я редко езжу на сборища, чтобы послушать какие-то выступления. Пообщаться можно по Сети - это дешевле, быстрее и менее суетно. Смысл посещения отраслевых «тусовок» в другом - чтобы почувствовать «общий градус» общения, оценить среднестатистическое выражение лица и посчитать, сколько в зале красивых женщин. Последнее, на самом деле, - наиболее надежный индикатор того, как идут дела в отрасли.
В этом смысле, неглубокое зондирование - несколько часов, проведенных на «РИФ-2001», - заставляют меня предположить, что дела идут нормально. Эйфории нет (ау, дешевые инвестиции!), но и депрессии не наблюдается. И симпатичные девушки тоже ходят, хотя нельзя сказать, чтобы стадами.
Кстати, во всех официальных документах «РИФа» «интернет» пишется теперь с маленькой буквы 1. Я думаю, эта лингвистическая напасть пройдет 2, но гораздо глубже признание одного моего знакомого, который по ходу дела представился в новом качестве техдиректора фирмы (включающей, кстати, слово «Интернет» в свое название): «Мы предпочитаем говорить об электронном бизнесе, B2B- и B2C-решениях и не употреблять в общении с заказчиками слова „Интернет“».
Это была «реплика в сторону», поскольку я заехал на Форум не в качестве журналиста, а в качестве участника одного из мероприятий, а именно «круглого стола» «Парадокс свободы», заявленного и отмодерированного Анатолием Левенчуком - почетным колумнистом нашего издания.
Левенчук начал с достаточно традиционной постановки вопроса о свободе: заканчивается ли «свобода размахивать руками возле кончика носа соседа» или превращается в «свободу бить соседа палкой по голове» (а также «имеет ли право свободное существо выбрать на свободных выборах диктатора»), и охарактеризовал «парадокс свободы» как постоянное вопрошание о имманентных ей ограничениях.
Исход этот парадокс находит, - воззвал он к духу Иммануила Канта, - в различении свободы ставить личные цели и свободы стремиться к их достижению средствами, которые могут быть ограничены правом и нравственностью 3. Левенчуку явно нравится «заповедный» способ таких ограничений (перечисление запретов, как-то: «не убий», «не укради»…), и он попытался озадачить аудиторию поиском адекватных заповедей для сферы, специфику которой охарактеризовал, с одной стороны, сложностями с правопринуждением, а с другой - неразрешенностью вопроса с субъектом прав и свобод («свобода кого? - человека или „виртуальной личности“?»).
Оставшийся час участники «круглого стола» и аудитория успешно (и, как мне показалось, с наслаждением) затаптывала в грязь «сетевого быта» высокие философские установки модератора.
Президент АО «Релком» Алексей Солдатов явным образом отказался обсуждать понятие свободы как таковое. По Солдатову, «свобода» становится активным понятием тогда, когда возникает желание что-то сделать, и на его пути возникают объективные или субъективные препятствия. Тема же «свобода и Интернет» всплывает из-за того, что появляются новые технологии и новые желания, и принципиально не отличается от ситуации появления других технологий.
Например, авиация: самолеты стали летать через государственные границы, и не было ясно, когда происходит их пересечение в терминах таможенного законодательства. Но со временем последнее адаптировалось, появились таможни внутри государства (в аэропортах) и т. п.
Так же и с глобальными сетями: возникает, например, вопрос о государственной тайне 4, и оказывается, что «граница» перемещается к точкам, где производятся соответствующие сведения, и туда же должен смещаться и контроль. Роль сообщества заключается, по его мнению, в том, чтобы подсказывать государственным органам направление и темпы этого смещения.
Советник начальника Департамента науки, искусства и культуры аппарата Правительства Олег Рыков начал выступление с цитаты кого-то из западных политиков во время Берлинского кризиса (рубеж пятидесятых и шестидесятых): «Главное не то, чтобы не было войны, главное - это свобода» и заметил, что такая точка зрения в нашей стране последние семьдесят лет отнюдь не была распространенной, и свобода не ценилась. По Рыкову, Интернет-технологии обогнали и законотворчество, и сознание людей, и старые законы и понятия не встраиваются в новую систему, причем не только в России - выступающий процитировал «Манифест киберпространства» Барлоу с его «утомленными гигантами из плоти и стали».
Нового понятия свободы как такового Интернет не несет, поскольку свобода идет от людей, а не от технологий: технологию можно с тем же успехом превратить и в средство порабощения. А люди будут свободными, если захотят быть свободными.
На настойчивые вопросы модератора о том, нужны ли все-таки какие-то новые ограничения, Рыков ответил примером, касающимся цифровой подписи и свидетельствующим, по его мнению, о том, что сложившиеся законодательные нормы вполне могут быть адаптированы к новой ситуации.
Александр Милицкий («Независимый обзор провайдеров») оказался единственным, кто предложил законченную и по-своему логичную модель регулирования отношений, возникающих в связи с использованием Интернета. Каждая сеть, входящая в Интернет, представляет собой «феод», имеющий своего владельца, который, во-первых, устанавливает правила для своих клиентов, а во-вторых, договаривается с пиринг-партнерами о поддержке минимально необходимого «общего» набора правил. Выступающий, как на российский пример, сослался на документ «Нормы пользования сетью» 5.
Вопросы соблюдения приватности, считает Милицкий, разрешаются путем применения общего принципа, согласно которому персональные данные раскрываются только по судебному решению, а само по себе накопление таких данных в ходе сбора технических логов он полагает оправданным и не создающим особых проблем.
Хотя во время выступления Милицкого в зале нарастал гул и слышались неорганизованные реплики, другой артикулированной «позитивной» точки зрения на «круглом столе» представлено так и не было.
Максим Отставнов отклонил предложенную ему ведущим роль «теоретика свободы», сославшись на то, что теоретизирование на тему свободы требует профессиональных навыков философа, которыми он не обладает, и вместо этого предложил «дайджест» проблем, с которыми реально сталкивались его как консультанта клиенты и его как журналиста читатели, не возражая, впрочем, что каждый из пунктов может содержать в себе и зародыш «парадокса» в смысле, предложенном Левенчуком.
По Отставнову, по крайней мере две первые из перечисленных им реальных проблем со свободой отнюдь не специфичны для глобальных сетей, но особенности функционирования последних «высвечивают» их и делают очевидными. Проблемы же он назвал следующие.
Отставнов сюда же вставил реплику, касающуюся содержания выступления Милицкого: если вход в сети осуществляется через одного провайдера, он может (если используется защищенное соединение) и не видеть, что именно его клиент делает с телесервисом, находящимся в другом «феоде», а «господин» последнего может и не видеть, кто именно осуществляет те или иные действия. (Милицкий на это возразил, что два «феодала» могут скооперироваться и расследовать ситуацию, видимо, упустив из внимания то, что они могут и не быть членами сообщества, придерживающегося единых правил, или что пользователь может применить стойкий анонимизирующий протокол.)
Аудитория, в общем, одобрительно кивала, но развития перечисление пунктов «прагматики свободы» не получило. Так же, как и предложение главного редактора «Компьютерры» Евгения Козловского подумать о том, не приведут ли само проистекающее из свободы публикации обилие информации и проистекающая уже из него неизбежность обращения к определенным поисковым или тому подобным сервисам к тому, что последние превратятся в подобие «Старшего Брата». Так же, как и реплика Андрея Кошкина из Департамента правительственной информации, попытавшегося вернуть обсуждению изначальный масштаб, заметив, что «феодальные» отношения в конце концов неизбежно сменятся чем-то, похожим на национальную государственность.
Все оставшееся время участники, по сути, моделировали достаточно тривиальные (опять-таки, коммунально-бытовые, типа «спама») ситуации и предлагали найти им разрешение в рамках введенной Милицким «феодально-договорной» схемы, а он более или менее удовлетворительно моделировал таковое в режиме реального времени.
После того как «круглый стол» закончился, я подслушал кусочек интервью, которое Левенчук давал какому-то журналисту: «Парадокс свободы в том, что слишком мало людей думают о ней и обсуждают ее серьезно».
[i38946]
1 (обратно к тексту) - Мне это не кажется логичным, так как очевидным шагом было бы, декапитализировав «Интернет», декапитировать и сам Интернет в России, то есть распустить РОЦИТ и прекратить проведение Форумов.
2 (обратно к тексту) - Туда же, куда и загадочное и настойчиво внедрявшееся буквосочетание «Рунет», то есть в /dev/null.
3 (обратно к тексту) - Кант, как известно, сформулировал свой ответ в терминах «категорического императива», который, впрочем, любая счастливая садомазохистская парочка действенно и демонстративно опровергает своим видом.
4 (обратно к тексту) - Солдатов компетентен в анализе этой темы, поскольку был советником директора ФАПСИ (я забыл спросить, сохраняет ли он этот пост сегодня). Впрочем, нынешняя бесовщина с ФАПРИД показывает, что для чиновников этот тезис еще не очевиден.
5 (обратно к тексту) - Этот документ принят два года назад «Открытым форумом Интернет-сервис-провайдеров».
