Лекарство от золотой лихорадки

Нынешняя осень ознаменовалась повышенной активностью в российской части Сети. Как грибы после дождя появляются Интернет-магазины, сетевые представительства офлайновых компаний, контентные проекты…

Разумеется, сравнивать то, что происходит сегодня, с Интернет-бумом, охватившим Россию два-три года назад, некорректно. Даже многие эксперты затрудняются дать оценку ситуации или не хотят говорить об Интернете как об отдельном бизнесе. Конечно же, есть и скептики. Так, Анатолий Шкред, председатель совета директоров фирмы eHouse, считает, что «больших инвестиций не наблюдается» и что они вообще «не нужны». Примерно такой же позиции придерживается и Елена Колмановская, главный редактор компании «Яндекс».

За старшим братом

Отечественный бизнес идет по стопам американского, но идет по-своему, косолапя. В России, как и в США, тоже была первая волна инвестиций в Интернет. Правда, если в Штатах схема инвестирования достаточно прозрачна (что, между прочим, не помогло американцам избежать знаменитой dot-com-bomb), то у нас в рискованные проекты деньги вкладывать никто не привык и, по большому счету, не умел. За счет этого, из-за низкой платежеспособности аудитории и, что уж греха таить, низкой - по сравнению с США - возможности российских бизнесменов вкладывать деньги в Сеть, российские Интернет-проекты развивались медленнее, чем западные. К тому же если в США венчурные компании со временем становились публичными, то у нас публичных Интернет-компаний практически нет (редкие исключения лишь подтверждают правило). Другими словами, многие составляющие Интернет-бума отсутствовали, а бум, тем не менее, был. Наш, локальный, для внутреннего употребления.

В начале 2000 года в интервью РБК (от 5.05.2000) Наталья Одинцова, менеджер по корпоративным финансам компании «Артур Андерсен», утверждала, что «российский рынок Интернета - пока еще рынок венчурных (т.е. рискованных) и частных (т.е. непубличных) инвестиций», а портфельных инвесторов «на нем пока нет, поэтому капитализация российского рынка Интернета весьма спекулятивна». Спекулятивна, конечно, была и оценка американского рынка Интернета, однако по совсем другим причинам. Вторит Одинцовой и Эстер Дайсон, которая следит за российским ИТ-рынком с конца 1980-х годов. По ее мнению, рынок ресурсов Рунета был к тому моменту уже перегрет и потому вскоре «может рухнуть, дискредитировав самое идею инвестиций в виртуальную реальность». Как заявляла Дайсон, России были нужны B2B (business-to-business) Интернет-компании, которые не приносили бы инвесторам прямых доходов, но создавали бы открытую рыночную среду и позволяли российским корпорациям сокращать транзакционные издержки. Все остальное, особенно надежды на стремительный рост капитализации web-проектов и бешеные доходы - от лукавого.

Как всегда, Дайсон оказалась во многом права. Единственное, в чем она ошиблась (и слава Богу), так это в оценке последствий, которые последовали за гибелью надежд о золотоносности российской части Сети. Разумеется, часть игроков, осознав, что легких денег здесь не будет, решила выйти из бизнеса с минимальными потерями. Самые живучие окупились и даже стали приносить хозяевам деньги. Иногда очень неплохие деньги.

С точки зрения руководителя аналитического департамента РБК Вячеслава Масенкова, прироста инвестиций почти нет. Как нет и второго Интернет-бума. Был первый Интернет-бум, после которого произошла коррекция, слабые игроки ушли, а выжили сильнейшие. Остались те, кто реально зарабатывал. Выжившие продолжали развиваться, наращивать обороты, обзавелись сторонними проектами, что в какой-то степени могло стать причиной иллюзии появления новых денег в Рунете (внутренние инвестиции). Это, в свою очередь, послужило приманкой для новых инвесторов, не успевших обжечься во время первой волны.

Как считает Игорь Ланской, руководитель инвестиционного управления того же РБК, вместе с источником изменилось и качество инвестиций. В последнее время заметна тенденция перехода от венчурного финансирования к финансированию офлайновыми компаниями инфраструктурных проектов, где за счет Интернета либо снижаются транзакционные издержки, либо альтернативным путем продвигаются товары и услуги до потребителя. Проще говоря, рискованных вложений стало существенно меньше. Особую роль играют крупные и средние ИТ-компании (с оборотом от 30-50 миллионов долларов), которые, как правило, рассматривают Интернет в качестве средства расширения бизнеса. То есть основным двигателем сегодняшнего Интернета являются не слишком заметные обычному пользователю Рунета, но, тем не менее, эффективные, реально работающие сайты, которые интересны только очень узкой аудитории.

С Игорем Ланским в какой-то степени солидарна и Евгения Завалишина из «Яндекса», правда, с деньгами ИТ-компаний, расширяющих свой бизнес за счет Интернета, она дела почти не имеет. Но и у нее сложилось впечатление, что сегодня «происходит осознание значимости Интернета - его аудитории, его возможностей». Деньги, которые приходят в Интернет сегодня, - совсем другие деньги. И если первая волна инвестиций «шла в трафик, потому что так было в Америке, то сейчас люди инвестируют в бизнес - туда, где видят возможности для его развития». Как считает Завалишина, это относится и к созданию онлайновых магазинов, и к увеличению рекламных бюджетов на Интернет.

Интересна в этой связи ситуация с телевидением. Если пару лет назад Интернет и телевидение связывали лишь имиджевые рекламные ролики «Яндекса», то сегодня телекомпании стараются активно задействовать Сеть в своих проектах. Пока что это выражается в партнерстве с крупными информационными порталами, но вскоре, вполне возможно, телевизионщики попробуют работать и соло. Так, в рамках ОРТ, например, создается Отдел для работы в Интернете, который возглавляет небезызвестный Константин Рыков. «Что же касается телевидения, - говорит Завалишина, - просто пришло понимание, что Интернет его хорошо дополняет. ТВ - это вещание, а Интернет - общение и быстрая обратная связь. Например, с «Последним героем-1» на ОРТ происходило именно так: в субботу показ, а от субботы до субботы - на «Яндексе». Одна жизнь дополняла другую».

А где же деньги?

В связи с изменениями, которые происходили в Сети, нельзя не отметить прогресс в развитии многих популярных сайтов, как нельзя не отметить, что многие из них развивались в одну сторону. Если первопроходцы Рунета считали Интернет самодостаточным (возможно, подсознательно), то сегодняшние версии сайтов удивили бы интернетчика образца 2000 года своей утилитарностью.

Поисковые системы Yandex, Rambler, Aport начали предоставлять целевой поиск по товарам. Интернет-магазины, когда-то одинокие и непонятно на кого рассчитанные, размножились, подросли и стали сбиваться в стаи. Создается впечатление, что в России появился платежеспособный пользователь Интернета, в которого можно и нужно вкладывать деньги.

Так ли это на самом деле? Буквально за несколько дней до сдачи статьи в печать появилась очередная «магическая цифра» численности российских пользователей Сети. Подсчет производился по общепринятой методике Nielsen/ NetRatings, и данные, прямо скажем, оптимистические. Если им верить - в стране сегодня 8,8 млн. пользователей Интернета. Другими словами, восемь процентов взрослых россиян имеет доступ в Интернет.

Насколько можно опираться на эту цифру при построении бизнес-планов? Как оценить реальное количество платежеспособных российских интернетчиков? Согласно методике, пользователем Интернета считается любой россиянин, заходивший в Сеть хотя бы раз за последние полгода. Как отвлеченный от реальной жизни критерий, приведенная цифра нареканий не называет. Мы можем приблизительно сравнить охваченность Интернетом нашего населения и других стран и узнать, например, что по количественным показателям находимся где-то на уровне Испании и Нидерландов, но зато обгоняем Аргентину и Мексику. Сколько человек из этой аудитории может потенциально интересовать рекламодателей и торговцев? На самом деле, немного. Главным образом, российские интернетчики подключаются к Сети с работы (48%), на втором месте - собственная квартира (32%). Часть опрошенных - студенты, которые выходят в Интернет с университетских терминалов (21%), а остальные пользуются Интернет-кафе (12%). Оценить платежеспособность тех, кто выходит в Интернет с работы, довольно сложно, но совершенно ясно, что со студентов и посетителей Интернет-кафе взять особенно нечего.

Что же до региональной разбросанности, то, как и следовало ожидать, подавляющее большинство интернетчиков живет в Москве (27%), на втором месте - Санкт-Петербург (14%). Однако это вовсе не означает, что все деньги пользователей сосредоточены именно в столицах (а вывод прямо-таки напрашивающийся). По данным Интернет-магазина OZON на первое полугодие 2002 года, только 10% его российских клиентов проживают в Санкт-Петербурге, 30% - жители регионов страны и 60% - москвичи. У компании Softkey, торгующей программным обеспечением, статистика иная: 25% клиентов - москвичи, 10-15% - петербуржцы, а остальные - жители регионов.

Понятно, что мотивы, заставляющие делать покупки в онлайне, у столичных жителей и «провинциалов», совершенно разные. Если осетененный москвич, по большому счету, привык покупать в Интернете (по крайней мере, книги, видеокассеты и прочие не слишком дорогие товары), то для жителя глубинки онлайновая покупка - мера вынужденная. К сожалению, от сложностей с оплатой и доставкой никуда не деться, если, конечно, не вводить курьерскую службу, что рентабельно только для крупных населенных пунктов, да и то не всегда.

Так или иначе регионы в Интернет-магазинах покупают, и покупают в процентном соотношении довольно много. Правда, здесь кроется еще один нюанс. По скалькированному с американцев подходу изначально предполагается, что главным покупателем Интернет-магазинов является частное лицо. В реальности зачастую все обстоит иначе. У того же Softkey 90 процентов покупателей - представители малого и среднего бизнеса. Разумеется, играет роль специфика торговца, но, думается, что и у «Озона» доля частных лиц в общем обороте не так велика, как кажется. Между тем реклама, как правило, нацелена на частных лиц, которым делать покупки в Интернет-магазинах далеко не всегда удобно.

Интернета нет…

Главная особенность второй волны в России - то, что у нас более спокойное, взвешенное отношение к инвестициям. В стране практически нет мест, где можно делать деньги на капитализации. В общем-то, их и не было, только вначале это было не всем очевидно. Кто-то, кому повезло, проскочил на волне всеобщего энтузиазма, однако большинство проектов, рассчитанных на привлечение инвестиций «по ходу дела», почило в бозе. И даже те, кто случайно сорвал куш, в лучшем случае проели деньги и сгинули. В стране сегодня нет условий для настоящего Интернет-бума, и дело не столько в особенностях Рунета, сколько в особенностях России. Практически полное отсутствие на Интернет-рынке публичных компаний плюс отсутствие законодательной поддержки малого и среднего бизнеса - вполне достаточные причины для того, чтобы классические и при этом жизнеспособные стартапы появлялись у нас в мизерном количестве. Разумеется, это не говорит о том, что таких проектов не будет вовсе. Будут, но тенденцией они не станут.

А тенденцией станет развитие Интернет-инфраструктуры офлайновых компаний и вообще стирание границы между онлайном и офлайном. На вопрос о выживании российского Интернет-магазина, Анатолий Шкред отвечает, что «давно исключил слово «Интернет» из бизнес-лексикона, так как оно скорее прилагательное, определяющее место магазина, но ни в коем случае не его суть и уж тем более не особую модель бизнеса».

Очевидна тяга офлайновых компаний к Интернету, и столь же очевидно, что успешные Интернет-компании пытаются обрести почву под ногами, выйдя в офлайн. Развитие дополнительных услуг, новых сервисов, служб доставки - все работает на это.

Еще одна тенденция - совершенно естественная для любого бизнеса и подогреваемая российской спецификой - укрупнение бизнесов. Если в первые годы становления Интернета в России он представлял собой сборище дилетантов, способных за полсотни долларов сделать что угодно, от персональной странички до Интернет-магазина, то сегодня маленьким веб-студиям работать все труднее. А от больших ждут не только грамотно построенных сайтов, но и ответа на вопрос, что получит заказчик после того, как сайт будет запущен. В некоторой степени большие веб-студии сегодня оказывают своим клиентам услуги консалтинга. Разумеется, консалтинга не вполне профессионального, но достаточного для того, чтобы клиент искренне поверил, что сайт ему необходим, и не рассказывал приятелям через полгода, что Интернет - всего лишь приманка для лохов. Время «представительских страничек», главной целью которых было наличие веб-адреса на визитке, прошло.

А золотой лихорадки у нас не будет. Нет ни золота, ни старателей. Детство российской части Сети закончилось, так и не начавшись.