Вдох - выдох

Архив

Окончание. Начало в ##316, 317

   Этого, в общем-то, можно было не предпринимать, Тренке все понял, но руки работали помимо сознания и лихорадочно копались в бумажной кипе. Рассудок сопротивлялся, но в то же время полнился отчаянием: правда была неумолима, а свидетельства, которые сейчас - через минуту, через миг - разлягутся на столе, добьют последние иллюзии. И свидетельства разлеглись: трактат, посвященный повальной автоматизации, где жизненным процессам в ряде случаев приписывалась определенная "минеральность". В другом - тоже раннем произведении Виктор весьма опрометчиво сравнивал облако с мозгом. Помнится, ему было просто лень искать подходящее сравнение, и он влепил первое попавшееся. Поле сексуальности - вот же оно, занимает почетное место среди разглагольствований о едином поле сознания. В нем, разумеется, возможны перипетии. Кушать подано - апельсиновое дерево: выросло, понимаете, в самом центре потрясенной березовой рощи, повинуясь натужному сюжету...
   Виктор Тренке уставился на компьютер. Значит, все-таки он! значит, все-таки сбываются прогнозы и оборзевший аппарат самостоятельно штампует всякий бред, предварительно надергав из хозяйских работ бессмысленных цитат! Виктор не знал, радоваться ему или сокрушаться. С одной стороны, получалось, что он своим творчеством нечаянно запустил новый, непобедимый пока еще вирус, и тем обеспечил себе хлопоты и заботы. С другой - он получил самое верное, самое надежное подтверждение своей гипотезе. Близится время, когда ментальный дубль, сотворенный человечеством, перестанет нуждаться в родителе и займется устройством собственных дел, далеких от людских интересов. А фотография? А борода, а подштанники? Ерунда! это семечки для компьютерной графики. Но в его компьютере нет даже программы, которая могла бы создавать столь совершенные графические образы. Значит, скачал из Сети без спросу, украл, и, может быть, что-нибудь стибрил еще, и скоро применит - на горе владельцу и его почитателям. Уже применяет: в сообщениях Шехерезада имелись целые куски, которых Тренке точно никогда не писал, которые только в общем согласовывались с его соображениями. Чего греха таить, - подсознательно Виктор давно подозревал подобное. Он начал подозревать, когда не преуспел в поисках отправителя сообщений: автора элементарным образом не существовало в природе.
   Расколошматить машину? Виктор уныло взирал на бороду счастливого электрического беса. Нет - конечно, колошматить он не будет, но жесткий диск придется форматнуть. С вирусом сотрется все - и нужное, и ненужное, все программы, все файлы, архив... Безумно жалко. В конце концов, Тренке решил не пороть горячку - возможно, выход еще отыщется сам собой. Нет худа без добра: он может пойти прогуляться и лично, во плоти посетить литературное товарищество, членом которого он числился и куда направлял свои труды в первую очередь. Таких объединений существовало очень много: виртуальные литературные клубы с маститым гуру во главе. В них вершили суд, отделяли зерна от плевел, продвигали талантливых, топтали бездарных. В конечном счете именно от товарищества зависело, попадешь ты в стальной переплет или не попадешь. При сетевых контактах неизбежны накладки, и порой возникали забавные ситуации: ошибешься с клубом или компьютер напутает, и попадаешь с мистикой, скажем, к почвенникам... Какие случались разборки! Эфир кипел от ярости, сетевая перепалка переходила все границы русской ненормативной лексики... Как ни крути, а личный контакт необходим, с ним надежнее. Виктор надел шляпу и плащ, вооружился старомодным зонтом, выключил Шехерезада (так он поневоле начал называть компьютер в целом) и вышел из квартиры.
   Моросил дождь, Виктор недовольно поморщился. Он уже несколько дней не покидал дома, и широкая, темная от влаги улица его смутила. Мелькнула мысль, что так недолго и до агорафобии, боязни открытых пространств. К черту! Тренке раскрыл зонт, сделал несколько шагов и сам не понял, как очутился на противоположной стороне. Ему туда было совсем не нужно, но там находилась книжная лавка для богатых. Виктор не мог удержаться, и ноги сами подвели его к витрине, где за стеклом были выставлены образцы печатной продукции. Он стоял и зачарованно смотрел на пудовые собрания сочинений. Мысли переместились в область солнечного сплетения и встроились в пульсацию брюшной аорты: тук! тук! тук! В голове метались размытые, недоделанные картинки - белые манишки, фраки, бокалы с шампанским, трибуны, микрофоны, ослепительные вспышки фотоаппаратов. Дверь магазина распахнулась, вышел человек. Посторонний звук отвлек внимание Тренке от фолиантов, он бросил взгляд на вышедшего, и ноги у него подкосились. Это был Шехерезад собственной персоной - правда, полностью одетый и оттого выглядевший странно. Вид у него был важный и довольный.
   Через секунду он перестал быть таким: ему заступили дорогу.
   "Виктор Тренке, к вашим услугам", - Виктор слегка поклонился и схватил бородача за грудки.
   "Что вы делаете, уважаемый? - вскрикнул испуганный вирус, обросший костями и мясом. - Что вам от меня нужно?"
   "Сейчас узнаете, - отозвался Тренке голосом успокаивающим и зловещим. - Пройдемте со мной, и вы все поймете".
   Неизвестно, какой оборот приняла бы эта сцена, если бы Шехерезад не узнал писателя. Он облегченно вздохнул, смекнув, что столь уважаемый человек вряд ли зарубит его топором и уж точно не разделает после этого в ванне, как свиную тушу.
   "О Боже!" Шехерезад попытался улыбнуться. "Вы и в самом деле Тренке! Горжусь знакомством..."
   "А я - не очень", - процедил сквозь зубы Виктор и поволок его через улицу. Втащил по лестнице на четвертый этаж, втолкнул в прихожую, запер дверь и ключ опустил в карман. Не говоря ни слова, прошагал в кабинет, включил компьютер, дождался, пока знакомый образ завладеет экраном.
   "Ну-с, я требую объяснений..." Виктор обернулся и увидел, что Шехерезад уже стоит у него за спиной и пялит глаза на монитор.
   "Ах, вот вы о чем", - протянул Шехерезад, и лицо его сразу сделалось виноватым.
   Тренке сел в кресло, закинул ногу на ногу.
   "Именно об этом", - кивнул он и замолчал в ожидании ответа.
   "Позвольте присесть", - попросил толстяк.
   Виктор раздраженно пожал плечами и указал на свободный стул. Шехерезад сел на краешек и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, ослабил узел галстука.
   "Видите ли, - произнес он тихо, - очень хочется достучаться до людей. Вы писатель - несравненно, неизмеримо талантливее меня, вы поймете. А я - что ж, я сознаю, что надежд у меня мало... кто я такой? Но остановиться я не в силах. Я тоже писатель, а Кларк - Артур Кларк - сказал однажды, что заставить писателя не писать способен только кольт сорок пятого калибра. Вот я и..."
   Шехерезад опустил голову и смолк.
   "Я не про то, - возразил ему Виктор. - По какому праву вы пользуетесь моими текстами?"
   Толстяк изумленно вытаращил глаза:
   "Я? Вашими текстами? Помилуйте, я даже помыслить не мог..."
   Виктор вскочил на ноги, схватил со стола пачку листов.
   "Не могли? А это? А Лос-Анджелес? А кукушка? А поле сексуальности?"
   Шехерезад продолжал таращить глаза и явно ничего не понимал. Тренке приступил к нему и склонился над гостем.
   "Я могу продолжить список. Вы, словно сорока, таскаете все, что блестит, сшиваете как попало..."
   Гость прижал руки к груди:
   "Могу поклясться всем, что имею... Возможно, случайность? Я читал буквально все, что вы написали, я ваш верный, преданный поклонник. Если что-то и проскочило, то я ведь не нарочно. Вы же знаете - засядет в мозгу, забудется, а после всплывает уже как свое собственное".
   Виктор Тренке молча смотрел на него. Шехерезад заметался по комнате, не зная, чем искупить свою вину.
   "Почему я не мог вас обнаружить?" - спросил Виктор устало и безнадежно.
   К тому на мгновение вернулось утраченное самодовольство.
   "Я ведь компьютерщик по специальности, - подмигнул Шехерезад. - Не дело моей души, но кое-что умею. Могу объяснить..."
   "Не надо", - отозвался Тренке. "Вы можете это убрать?" - он указал на подштанники.
   "Сегодня же вечером, - с жаром закивал Шехерезад. - Даю вам честное слово..."
   "Идите", - сказал Виктор.
   "Что?"
   "Ступайте отсюда, и поскорее. Если считаете себя обиженным, я признаю, что погорячился, и теперь сожалею".
   Шехерезад всплеснул руками.
   "Господин Тренке, какие обиды! Это я у вас должен валяться в ногах..."
   "Идите, - повторил Виктор. - Все в порядке. Что вверху, то и внизу. Я выдохнул, вы вдохнули. И не только вы. Много кто вдохнул; ваш ответный выдох принял форму вирусных подштанников, а у других... кто знает, как я отразился там, далеко-далеко? Нет, не про нашу человечью честь сталь и кожа".
   Шехерезад недоумевающе хлопал глазами.
   "Если можно, поконкретнее", - предложил он осторожно.
   "Это не поможет, - вздохнул Виктор Тренке. - Отправляйтесь по своим делам и дышите глубже".