Народ имеет право знать…

"Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь".

Екклесиаст. 1:18.

Сегодня в мире наиболее распространена демократическая парадигма устроения государства и всех общественных дел. Согласно ей, каждый житель страны или населенного пункта имеет право принимать участие в управлении страной или поселком, как минимум, участия во всеобщих, равных и тайных выборах. Все это называется активным избирательным правом. К этому добавляется еще и пассивное избирательное право - право быть избранным в какой-либо орган управления.

Естественно, что такая структура управления подразумевает и широчайшую осведомленность граждан о всех делах в государстве. Ведь как же иначе управлять, как же иначе высказывать свое мнение по тем и иным вопросам… Для принятия решения, естественно, нужна информация.

Но сколь подробной эта информация должна быть? Сколь много должен знать рядовой гражданин о делах в государстве? Понятно, что недостаток этой информации пагубен, он порождает бесконтрольность чиновников и практическое бесправие подданных. Именно поэтому диссиденты-шестидесятники и боролись за "свободу информации", считая ее первым шагом на пути к подлинной свободе. Именно поэтому правящий режим СССР и пытался лишить своих граждан-рабов хоть малейшей толики истины - искажению подвергалось все: от сводок Госкомстата, специально составляющихся таким образом, чтобы не было возможности понять, растет или стагнирует советская экономика, до сравнительных характеристик местных и зарубежных потребительских товаров. Конечно, это было секретом Полишинеля, он же Петрушка. Все, за исключением клинических дебилов, понимали, что советская экономика в глубочайшем кризисе, а товары западного производства предпочитали родному ширпотребу даже кретины с официальными справками о слабоумии, не говоря уже об отстаивающих (на словах!) глобальные преимущества социалистической экономики секретарях райкомов…

Поэтому говорить об этой проблеме, к сожалению, вечной, довольно тривиально. Для разнообразия давайте посмотрим, может ли быть избыток информации, сообщаемой гражданам институтами власти. Для обозримости материала попытаемся ограничиться распространением информации в обществах, построенных на демократической или хотя бы близкой к ней основе.

Прецедент Сократа, прецедент Алкивиада

Общества, построенные на основах прав человека, на принципах личной свободы, вообще-то, являются исключением на планете. Они представлены одним-единственным генеалогическим древом. Ствол этого дерева - Римская империя, крона - государства Западной Европы и их Северо-Американские, Австралийские и Новозеландские отростки. Уже с державами Центральной и Южной Америки, несмотря на присутствие в них и институтов демократии, и частной собственности, и генетическую связь с Испанией и Португалией, все довольно смутно (во всяком случае, на мой взгляд). То ли они прогрессируют к подлинно либеральному обществу, то ли, прячась за ширмой народоправства, живут своей малосвободной и сильно олигархической жизнью. Во всяком случае, в новогоднем выпуске швейцарского еженедельника "Die Weltwoche" за 1998 год появился даже новый политический термин "олигархические демократуры". К нашей родимой Российской Федерации он, похоже, тоже относится…

Но корни древа демократии, полисы, то есть города-государства Древней Греции, - они-то вне подозрений! Они-то колыбель современных либеральных методов управления государством, недаром даже само слово демократия родилось именно в них. Их-то с чистой совестью можно взять за образец "хороших манер". Ведь по части информирования общества в них все обстояло совсем хорошо. Общественные дела решались на центральной площади - агоре. Там же функционировал и рынок (в смысле - базар). Гражданство в полисах было ограничено, но это давало возможность собрать всех, кто имел право управлять государством в одном месте. Должностные лица - стратеги, декурионы, члены буле (совета) и ареопага - также находились рядом.

Каждый присутствующий мог задать любой вопрос, мог тут же получить ответ. Выбор рыночной площади для решения государственных дел также был очень удачен. Это сейчас высшие деятели государства могут лгать об остановке инфляции, несмотря на постоянное повышение цен в магазинах. А вот Периклу в ходе Пелопонесской войны соврать народному собранию о том, что цены на привезенный из Скифии хлеб "стабилизировались" не позволила бы не только всем известная его, Перикла, честность, но и наличие тут же, рядом, тех же продавцов и покупателей хлеба.

Говоря современными терминами, информационные каналы между правителями античных полисов были достаточно широкополосными и имели много входов, что, в условиях достаточно простого хозяйства, исключало монополию правителей на информацию и ее распространение. Даже в такой деликатной сфере, как военная. Ведь каждый полноценный гражданин знал, сколько стоят доспехи тяжеловооруженного пехотинца-гоплита. Он ведь сам их покупал, за свой счет. Место в боевом порядке и делало грека гражданином, имеющим политические права.

И насчет морской мощи тоже было все открыто. Греки знали, что боевая триера стоит примерно один талант серебра. Следовательно, если стратеги истратили на строительство флота триста талантов, а в гавани стоит лишь двадцать пять триер, то им очень трудно было втолковать соотечественникам, что остальные таланты пошли на опытно-конструкторские работы по созданию триеры с изменяемой геометрией киля, на открытие рудников по добыче орихалька, легендарного и полумистического металла древних, которым должны быть обшиты "триеры нового поколения" (рудники должны были рыться в тех местах, где никаких руд отродясь не было, но таков уж этот секретный металл орихальк), а также на усиленное "бортовое питание" стратегов во время краткосрочных плаваний последних от Пирея до Саламина. Нет, в Афинах такой фокус не прошел бы, в отличие от современных государств.

Но вот назвать древние полисы идеальными с точки зрения объема информации, предоставляемой гражданам, по отношению к общему объему информации, которыми располагали органы власти, я не могу. Не могу, хотя отношение объемов "публикуемой информации" к "всей информации", было в Элладе довольно высоко. Этому мешает целый ряд причин, целый ряд печальных случаев. Рассмотрим два из них.

Они связаны с двумя именами, которые в истории древней Греции хоть и неразрывно слиты, но стоят "на разных флангах". Сократ и Алкивиад. Учитель и ученик. Спаситель и спасенный. Гениальный философ, с которого началась вся западная наука, и юный повеса-сластолюбец, прожженный интриган, гнусный политикан и изменник своего отечества…

И, несмотря на все различия их личностей, - а разве бывают личности тождественные? - оба они по праву стоят в ряду героев Древней Эллады. Героев не в том смысле, что они не раздумывая выполняли приказы очередного вождя, фюрера или главнокомандующего и пожертвовали жизнью за то, что не стоит и выеденного яйца, а в том античном значении слова Heros, что они первыми сделали то, чего не делал до них никто.

Их имена интересны нам в свете данной темы постольку, поскольку в трагических поворотах судеб обоих героев неконтролируемое распространение информации среди соотечественников сыграло роковую роль.

Сократ, отец философии. Информация о его ученых занятиях, о теме его бесед с учениками широко распространилась по Афинам. То, чему он учил юношей, было непонятно большинству его сограждан. Непонятно из-за парадоксальности, непонятно из-за учености. Добрые афиняне, обладающие всей полнотой государственной власти, в том числе и над жизнью и смертью своих соотечественников, могли понять в его словах лишь то, что он по-иному, чем они, чем большинство, смотрит на природу "бессмертных богов". А этого уже было достаточно для "принятия оргмероприятий"…

Философ был обвинен согражданами, кожевенником Анитом, поэтом Мелетом и неким Ликоном, в том, что "Сократ является государственным преступником, так как не почитает богов, чтимых государством, но входит новые божества, а также развращает молодежь" (понятие свободы совести в карликовых полисах прекрасной Эллады отсутствовало). Поставленный между необходимостью выбирать между смертной казнью и изгнанием, философ предпочел чашу цикуты… "Учитель, тебя казнят безвинно", - воскликнул ученик. "А ты бы предпочел, что бы меня казнили за преступление?" - горько отшутился Сократ…

Все афинские граждане были осведомлены о проступке Сократа, то есть имели необходимую информацию. Лишь единицы из них знали, могли понять, чему же такому учил мудрец, в чем смысл его слов…

И второе имя - Алкивиад. Растленный и изнеженный юноша. Познакомившись с Сократом, он оставил былую компанию и стал учеником мудреца. В одной из битв Пелопонесской войны, а именно у Потидеи в 432 году до Р.Х. (напомню: участие в сражениях было долгом и славой греческого гражданина) Сократ спас жизнь и оружие Алкивиада. Жизненный путь Алкивиада был сложен и извилист. Кто заинтересуется им, пусть обратится к Плутарху. Но для нас важна лишь одна деталь. Когда в 415 году, в ходе Пелопонесской войны, в которой Афины и Спарта оспаривали друг у друга гегемонию над Великой Грецией, морская экспедиция под командой Алкивиада, бывшего к тому же талантливым полководцем, готовилась к отплытию в Сицилию, кто-то (кто - до сих пор не известно, похоже, что у Спарты был не только истреблявший илотов криптий, но и вполне приличная военная разведка…) осквернил гермы - городские статуи бога Гермеса. Городская молва обвинила в этом пьяного Алкивиада и его дружков… Экспедиция, способная решить ход войны в пользу либеральных Афин, была фактически сорвана. Алкивиада отозвали с вышедшего в море флота, послав за ним быстроходную триеру "Саламиния". Алкивиад не стал дожидаться суда, на справедливость которого он не надеялся, а бежал из Афин к врагу… В Сицилии афинский флот был истреблен у Сиракуз… Военная удача, не без помощи Алкивиада, склонилась на сторону автократической Спарты. Это на десятилетия вперед определило судьбы греческой цивилизации. Правда, сам Алкивиад не прижился и в Спарте, бежал в Персию, где и был убит по наущению спартанского царя, с женой которого грешил. Но это уже не столь важные детали.

В этих обоих, столь разных случаях, трагическую роль сыграло распространение информации. Люди, в сообществе своем наделенные полнотой политической власти, получали информацию о событиях и делах, в суть которых они не могли вникнуть, и на основе ее принимали решения и совершали поступки, о последствиях которых потом горько жалели… Не зря же один из обвинителей Сократа был казнен, а другие бежали из Афин.

Демократия - лучший способ правления?

Недавно я беседовал с одним политическим деятелем времен перестройки, бывшим депутатом Федерального Собрания. Сейчас он, к сожалению, готовится не к очередным выборам, а к операции на сердце. Доконало его то, что провинциальный народ на всех последних выборах голосует то за коммунистов, то за национал-патриотов… Меня же его столь болезненная реакция сильно удивляет. Неужели трудно было взять труд Аристотеля "Политика", который в годы застоя валялся во всех отделах уцененных книг, и прочитать, что пишет о недостатках демократии человек, который сам наблюдал их своими глазами и даже сам бежал из Афин, чтобы избавить жителей славного города "от еще одного преступления перед философией".

Аристотель ведь четко разъяснял, что в связи с тем, что большинство населения не только не способно понять мотивацию решения сложных проблем, стоящих перед государственной властью, но, к тому же, очень охоче до имущества своих менее многочисленных, но более состоятельных сограждан, то, если демократию не ограничить тем, что сейчас принято называть "сдержками и противовесами", она вырождается в охлократию, способствует приходу к власти тиранов… Лучшим способом правления Аристотель полагал не демократию, а тимократию - систему, при которой политические права граждан уравновешиваются их обязанностями перед обществом, нечто подобное тому, как акционеры корпорации голосуют в соответствии с количеством имеющихся у них акций. (Воспользуюсь случаем сказать пару слов в адрес многочисленных "политологов", бывших "научных коммунистов" и "историков КПСС". Название их науки, вроде бы, в переводе с греческого должно означать "учение о политике, об управлении государством". Именно так они это слово и трактуют. Это - грубая ошибка. Заглянув в Аристотеля, каждый может узнать, что наука об управлении государством и называется политика. Само же управление, практическая политика по-нашему, называется политэйя. Так что о том, является ли политология наукой или нет, вы можете судить даже по самому ее названию…)

Так вот, римляне, с присущим им прагматизмом, введя у себя республику, живо ограничили распространение информации по целому ряду вопросов, относящихся к компетенции высших властей. Нет, конечно, каждый квирит мог узнать, что битва у Канн проиграна и Hannibal ad portas. Но вот узнать о планах Фабия Максима, ведшего с противником войну на истощение, народ Рима ничего не мог. А триумфатор пунических войн Сципион на вопрос легионера: "Когда выступаем?" с усмешкой отвечал: "Боишься не услышать трубы?"

Святая простота

Когда на костре сжигали Яна Гуса, добрая бабушка, собравшая для себя вязанку хвороста в лесу (леса в Западной Европе принадлежали дворянам, но хворостом, ягодами и грибами по обычаю могли пользоваться и крестьяне), кинула ее в огонь, на котором сжигали богослова.

"Sancta simplicitas, - воскликнул Гус, - святая простота…" Старушка жертвовала многим. Вязанка хвороста - это несколько теплых ночей у печки. Дрова в Европе были дороги… Но она лишала себя этого тепла ради доброго, как она думала, дела, сожжения еретика. Она ведь слышала, что профессор пражского университета Гус - еретик. Ну как же его не сжечь… Бабушка не знала, в чем суть учения Гуса. Бабушка не знала даже, что греческое слово "heresia", как и латинское "socta", обозначает лишь "учение" (последнего, впрочем, не знают и многие наши современники, употребляющие слова "сектант" и "еретик" как ругательства). Так что неверное понимание общедоступной информации не раз толкало на не самые лучшие поступки не самых худших людей. Информация полезна лишь тогда, когда ее можно правильно интерпретировать.

Атака под телекамерами

Во время перестройки много писали о советских командирах Второй мировой, укладывавших целые дивизии для того, чтобы отрапортовать о взятии никому не нужного населенного пункта к 7 ноября или к дню рождения товарища Сталина.

Но это в авторитарном СССР. А как дела обстоят в демократических странах?

Один ветеран вьетнамской войны, получивший степени бакалавра истории и магистра антропологии перед тем, как надеть мундир первого лейтенанта аэромобильных войск США, рассказывал мне об одной атаке. Атаке на безымянную высоту, которые бывают не только в Европе…

Говорил он с ненавистью. Ненавистью к политикам и генералам, сохраненной им спустя три десятилетия.

Депо было пустяковым. Нужно было выбить вьетконговцев с высотки, дающей им возможность вести обстрел "стратегической деревни". Работа для одной роты и одной батареи. Ну, и еще для эскадрильи штурмовиков, которая должна залить все напалмом и засыпать осколочными бомбами перед началом операции. Но, по каким-то политическим соображениям, в Вашингтоне возобладало мнение, что "народ США имеет право знать" о происходящем во Вьетнаме. Последствия были печальны. Сначала в стратегическую деревню привезли корреспондентов, которые снимали южновьетнамских крестьян, раненых вьетконговцами. Агентов у северовьетнамского коммунистического вождя "дядюшки Хо" в стратегических деревнях хватало, а зачем приехали репортеры, может не понять только совсем тупой шпион…

Дальше - больше. В Вашингтоне на пресс-конференции заявили, что скоро доблестные американские войска защитят добрых крестьян от нападений коммунистов. На конференции, естественно, хватало советских "международников", которые тут же кинулись предупреждать "вьетнамских товарищей", а точнее - своих же советников. Еще дальше - еще хуже. В Сайгоне собрали журналистов и предложили им наблюдать за ходом операции. Часть отказалась, но написала телеграммы в редакции. Телеграммы, естественно, попали на глаза агентам Вьетконга.

Часть согласилась и для поднятия боевого духа отправилась пьянствовать с заагентуренными коммунистами шлюхам, которых в Сайгоне было великое множество.

За несколько часов до начала операции в "стратегическую деревню" привезли репортеров с телекамерами. Тут уже все стало ясно даже слепому.

Короче говоря, когда вертолеты с десантом, где находился мой знакомый, подошли к высотке, они напоролись на плотный пулеметный огонь.

Высаживаться им пришлось без артподготовки. Расчет, батарея 105-миллиметровых гаубиц, которая должна была обработать высоту, был вырезан вьетконговцами. Штурмовиков тоже не было. Возобладало мнение о том, что напалм - это негуманно. Во всяком случае, перед телекамерами.

Тяжелые "Сикорские" горели, как свечки. Крупнокалиберные пулеметы на станке, специально спроектированном в Туле для переноски в рюкзаках по "тропе Хо Ши Мина" (предполагаю, что это были НСВ-12,7 на станке Степанова-Барышева, хотя последний и считался в Советской Армии мало пригодным для зенитной стрельбы), били в упор. Командующий операцией и ротный командир были убиты сразу. Солдат аэромобильной части, выпрыгивавших из обстреливаемых машин вьетконговцы снимали, как куропаток. И все это происходило под прицелом телевизионных камер…

Мой знакомый, приняв командование уцелевшими, вызвал подкрепление и санитарный вертолет. Их постигла та же участь… Лишь через несколько часов, когда репортеров вывезли из стратегической деревни, над полем боя закружились штурмовики и ударные вертолеты. Под их прикрытием удалось вывести тех, кто остался жив. Большая часть раненых успела погибнуть от потери крови и от заражения, особенно быстрого в тропиках. Народ имеет право знать, видеть атаку в вечерних новостях за банкой пива…

"Fortitude"

Сила духа. Так называлась отвлекающая операция секретных служб Британской империи, предшествующая операции "Overlord", высадке союзных армий в Нормандии в 1944 году. В ходе операции агенты целенаправленно направлялись в руки Гестапо. Это делалось для того, чтобы ввести командование Рейха в заблуждение относительно сроков и места десантной операции.

Операция "Fortitude" увенчалась полным успехом. Даже когда американские танки М4А2 уже ползли по нормандским пляжам, германское командование все еще считало, что настоящая высадка состоится не там…

Но за успех было заплачено жизнями агентов секретной службы, обреченных на смерть своими же командирами. "Лучше потерять 400 чем 400000", - так цинично сказал один из руководителей британской разведки.

Возможно ли представить, чтобы такая операция была осуществлена там, где информированность общества о действиях правительства слишком широка?

Урок из Вьетнама американцы вынесли серьезный. Ни одна война не освещалась mass media так широко, как Война в Заливе. И ни на одной войне в истории не было столь жесткого, если не сказать жестокого, контроля за работой журналистов. Народ, конечно, имеет право знать, но солдаты тоже имеют право вернуться с войны живыми…

Тайна и таинство

Так что же, получается, замкнутый круг? Слишком широкое распространение информации способно привести к негативным последствиям, вроде описанных выше, а слишком узкое распространение информации порождает безответственность и всевластие чиновников. Как быть?

Раньше проблема частично снималась путем представительской демократии. В информационном смысле это эквивалентно тому, что мы "загрубляем" каналы передачи информации от правительства к населению.

Да и сами каналы связи были достаточно ограничены. Пока там сельский трактирщик и избиратель прочтет в газете об очередном кризисе в Африке - глядь, а канонерки Флота Его Величества уже и захватили очередную колонию.

Говоря терминами элементарной теории автоматического управления, вероятность самовозбуждения такой системы была довольно низка, поскольку мал был ее коэффициент передачи по замкнутому контуру, то есть величина обратной связи сначала от правительства к народу (газеты), а затем и от народа к правительству (парламентарии).

Другое депо - сейчас, когда развитие телекоммуникаций сжимает государства почти что до размеров античных полисов. Был такой канадский философ Херберт Маршалл Мак-Люэн (McLuhan). В своих работах он очень романтически приветствовал расцвет телекоммуникаций, который дескать приведет к "мировой деревне", где "простые люди", приобщенные к высотам духа благодаря "массовой культуре", будут жить, преодолев "письменную цивилизацию", в обстановке "свободного от индивидуализма общения людей"… К Мак-Люэну у меня отношение сложное. Похоже, "мировая деревня" в самом деле может возникнуть. Но вот идеализировать ее я бы не стал. Деревня - это ведь и подглядывание за тем, кто с кем сидит под ракитами, и мазание ворот дегтем, и битье всем скопом чужака, забывшего перед встречей с "народом-богоносцем" сунуть в карман что-либо полезное в этой ситуации… Деревня, проще говоря, это чудовищная тирания общины над личностью, и в отличие от Мак-Люэна я не вижу в этом ничего хорошего.

Недаром же я привел примеры из "полисной" жизни, куда более близкой деревенским, нежели городским нравам… И войны, надеяться на прекращение которых просто глупо. Как, к примеру, будут работать армейские особисты на той войне, которая первая будет освещаться в Интернете? И как широко следует правительствам публиковать свою информацию, если современные технологии позволяют сделать общедоступным практически все?..

Граждане ведь видят все почти в тот же момент, как это происходит, и могут почти мгновенно, действуя на основе эмоций, а не знаний и рассудка, прореагировать, "завалив", скажем, офис конгрессмена электронной почтой. И тенденция развивается по нарастающей. Грубо говоря, возможности для "паразитной самогенерации" идеальные…

Представляется, что этот парадокс может быть решен следующим путем. Информацию ведь не обязательно делать тайной (последнее слово -существительное). Она ведь может быть и таинством. Тайна - это то, что спрятано от чужих глаз. Таинство - это то, что общедоступно для обозрения, но не понятно большинству, не имеющему специальной профессиональной или мировоззренческой подготовки.

В этом случае вероятность нежелательных последствий огласки правительственной информации может быть сведена почти к нулю. Сети, кстати, идеально подходят для такого "сокрытия" информации, подобного "Пропавшему письму" Эдгара По. В океанах хранящихся там данных найти что-либо важное может лишь специалист, как правило, обладающий высоким уровнем социальной ответственности. Охотник же за дешевыми сенсациями скорее всего, утонув в море сведений, выставит себя на посмешище или безобидно кончит абонированием на сайте сомнительного содержания…