Смертельные игры XXI века

Девятнадцатый век дал человеку иллюзию всевластия над природой. Чудеса науки, знаете ли. Пар, электричество, пастеризация… Но гибель "Титаника" показала, что слепая стихия по-прежнему бросает нам вызов. Даже самым богатым и цивилизованным государствам

Девятнадцатый век дал человеку иллюзию всевластия над природой. Чудеса науки, знаете ли. Пар, электричество, пастеризация… Но гибель «Титаника» показала, что слепая стихия по-прежнему бросает нам вызов. Даже самым богатым и цивилизованным государствам.

В отличие от первой крупной катастрофы прошлого века гибель Всемирного торгового центра не была вызвана капризами природы. Здесь все зависело от воли человека. Был он один или их было несколько, звали его Усама бен Ладен или как-то еще - неважно. Главное, что тысячи людей в небоскребах-близнецах, авиалайнерах и Пентагоне умерли в результате действий разумного существа. Разумного, как бы ни было это неприятно читать моралистам, склонным отождествлять разум со стремлением к добру и миру. Разум, увы, всего лишь способность отображать окружающее.

И поэтому веку прошлому, его концу, также была присуща одна очень опасная иллюзия. Иллюзия того, что постигнута тайна наилучшего устройства общества. «Новый порядок» тысячелетнего Рейха почил в дымных Goetterdaemmerung поверженного Берлина. Коммунистическая утопия бесславно сгнила во всеобщей растащиловке поздней перестройки. Но вот одна теория умирать, похоже, не собирается.

Речь идет о новом мировом порядке. Мировом либеральном порядке «Конца истории» Френсиса Фукуямы.

Впрочем, справедливость требует напомнить, что эта работа, переведенная на русский уже через несколько месяцев после первой публикации в «The National Interest», называлась «Конец истории?» ¹ Да и сам Фукуяма несколько лет спустя, когда СССР уже не было и в помине, а мир узнал о геноциде в бывшей Югославии, изрядно поумерил свой оптимизм. Но все равно автор, тогдашний заместитель заведующего Отделом политического планирования Госдепартамента США, писал, что «…у либерализма не осталось никаких жизнеспособных альтернатив».

Советские читатели Фукуямы его оптимизма, впрочем, не разделяли. Многих из них, помнится, очень смущало, что американский пророк, провозглашая свои теории, основывается на философии Гегеля. Но при этом признает, что пользуется ее изложением, сделанным «русским парижанином» Александром Кожевым. В СССР же среди интеллигенции Гегеля кое-кто читал. Издавали его много, переводили и комментировали превосходно…

Да и более прагматичная аргументация Фукуямы с трудом выдерживала критику. Стоит ли полагать, что массовое распространение цветных телевизоров в Китае конца восьмидесятых говорит о приверженности населения этой страны идеям Запада? Разумеется, нет. Это, скорее, результат способности современных технологий производить массовые количества hi-tech-изделий с мизерными издержками. Западный капитализм, конечно, эти технологии некогда породил, но теперь они живут своей отдельной жизнью, процветая в не слишком либеральной Юго-Восточной Азии.

И исламский мир, обретший в лице Пакистана (а возможно, и Ирака) вожделенное ядерное оружие, не слишком склонен выстраиваться под стягом либерализма. Ведь президент Буш объявил терроризму войну - хотя «конец истории» предусматривал разве что восстановление конституционного либерального порядка… Так что взрывы 11 сентября напомнили человечеству (или хотя бы тем, кто склонен задумываться) о весьма серьезных вещах.

Глобальная технологическая цивилизация, обеспечившая невиданный достаток максимальному в истории числу людей, легко уязвима для любого недоброго вмешательства. (Слава Богу, что «архитекторы 11 сентября» больше думали об эффектности, чем эффективности. Загляни они в справочники по городскому хозяйству - жертв могло бы быть на порядки больше!)

Опыт «Титаника» излечил инженеров ХХ века от пренебрежения силами природы, и Чернобыльская катастрофа уже целиком на совести «человеческого фактора».

Ну а инженерам XXI века при создании больших систем предстоит брать в расчет не только уравнения классического естествознания, описывающего физический мир, но и методы теории игр, применимые для описания взаимодействия рефлексирующих (не в психологическом, но в логическом смысле) объектов. То, что раньше было прерогативой политиков и стратегов - ведь законы тактики и стратегии вступают в силу при любом взаимодействии людей между собой. (В годы самой кровавой войны для его матописания создали теорию игр. Такое вот название. Первое применение - расчет массовых бомбардировок.) Различные схемы проявления злой воли обязаны лечь на страницы технических заданий, заполнить тома рабочих проектов. И зданий. И информационных систем. Это будет лучшим памятником погибшим в WTC.

Если же урок 11 сентября не будет усвоен - не пришлось бы нашей технологической цивилизации кануть в Лету вслед за Критом и Римом. Ведь человечество XX века, управляемое традиционными гуманитарно-политическими методами, после «Титаника» получило Сараево, ГУЛАГ и Освенцим.