История с математикой, или Почему Россия сумела создать атомную бомбу в 1949 году?

В телевизионной рекламе одного из компьютеров отечественной сборки историк, купивший десктоп, радуется, что у него не возникло абсолютно никаких проблем с его освоением. Интересно, для чего этот историк собирается использовать эту машину?

Мой (не претендующий на полноту!) опрос, проведенный среди полутора десятков знакомых, принадлежащих к этой профессии, показывает, что большинство из них использует компьютеры как пишущие машинки. Двое наиболее продвинутых пользователей хранят к тому же свои выписки в базе данных. Один извлекает через Internet данные из Всемирного биографического архива...

Все это, конечно, очень здорово, так как значительно улучшает качество рукописей, а так же позволяет избавиться от аккумулирующих пыль ящиков с картотеками. Но, в общем-то, все это не дает исследователю никаких качественно новых возможностей по сравнению с теми, что давали квалифицированное машбюро и налаженная библиографическая служба (или, если хотите, хороший специалист по клинописи и приличное собрание глиняных табличек).

Нет, выигрыш в оперативности, в емкости информационных хранилищ, конечно, налицо, но неужели этим ограничиваются возможности компьютера в историческом исследовании? Ведь вычислительный потенциал настольного Pentium Pro сравнивают (хоть и по-разному) не с чем-нибудь, а с Cray'ем...

Конечно, это не так. И очень наглядно говорят об этом работы выдающегося американского экономиста Роберта Фогеля. Роберт Уильям Фогель (Robert William Fogel), родившийся в 1926 году в Нью-Йорке, был удостоен в 1993 году Нобелевской премии в области экономических наук за создание - вместе с другим американским экономистом, Дугласом Ч. Нортом (Douglas С. North) - новой междисциплинарной науки, названной клиометрией (cliometrics). Она получила свое название от слов "Клио" - муза истории, и "метрия" - измерения, и представляет собой применение статистического анализа к изучению экономической истории.

За этим коротким словом стоит многолетний кропотливый труд ученых по извлечению из исторических источников численной информации, характеризующей состояние экономики далекого прошлого; верификация, то есть проверка на достоверность, этой информации; ее анализ и сопоставление.

Основными математическими методами, использовавшимися при этом, являлись анализ временных рядов и многомерный корреляционный анализ. Использовались стандартные для того времени модели математической экономики, позволяющие связать объем продукции, численность занятых на производстве, объем капиталовложений и производительность труда. Масса архивного труда, масса кропотливых вычислений... Но результаты были поистине сенсационны!

Впервые Фогель привлек к себе внимание американской общественности в начале 1960-х годов, когда, работая в Чикагском университете, получил удивительные данные о вкладе железных дорог в экономику США.

Все привыкли считать, что именно железные дороги сделали в XIX веке Америку Америкой. С железными дорогами на Средний и Дальний Запад приходили культура и процветание. Рождались новые города. Развивались сельское хозяйство и промышленность... И классическая литература (возьмите, к примеру, Марка Твена), и исторические романы нового времени полны описанием хитроумных интриг, на которые шли американцы ради того, чтобы оказаться поближе к вожделенному стальному полотну. Ведь именно от пары рельсов, поспешно приколоченных к шпалам, зависело экономическое процветание, успех, да и часто сама жизнь...

Но Фогель с удивительной четкостью показал, что всего этого не было. Реальный вклад железных дорог в экономику США был удивительно мал. Сухие вычисления Фогеля sine ira et studio¹ доказывают, что легендарные железные дороги были не источником процветания, а лишь одним из вспомогательных средств, которое легко могло быть заменено на внутренние водные пути и т. п. Этому нисколько не противоречит то, что множество крупных состояний было сделано на железнодорожном строительстве и сопутствующих ему биржевых спекуляциях. Финансовые инструменты - то, во что биржевики вкладывают свои (и чужие!) деньги, - не обязательно должны быть объективно ценными. Достаточно того, чтобы они считались ценностью среди тех, кто играет на бирже. Ведь самые активные спекуляции велись не чем-нибудь, а голландскими тюльпанами. Был такой период, когда на луковице этого растения можно было заработать больше, чем на дюжине кораблей с пряностями. Потом это кончилось. И с железными дорогами - то же самое (хоть США и по сей день обладают крупнейшей в мире сетью железных дорог). Их ценность в немалой мере была условной. Не зря же проницательнейший Марк Твен назвал роман об эпохе железнодорожных спекуляций "Позолоченный век". "Позолоченный" (Golden), не Золотой...

Дальше - больше. В 1974 году профессор Роберт Фогель издал книгу "Время на кресте. Экономика американского рабовладения" (Time on the Cross: The Economics of American Negro Slavery"). В ней со всей убедительностью, которую может обеспечить наука, доказывалось, что к середине прошлого века рабство вовсе не изжило себя с хозяйственной точки зрения. Если брать только экономический аспект проблемы, при выращивании хлопка в условиях США оно оставалось бы рентабельным вплоть до появления в пятидесятые годы нашего века широкозахватных хлопкоуборочных комбайнов!

И тут на Фогеля набросились либералы. Это было после проигрыша Вьетнамской войны, и в университетских кампусах США расцветала "политическая корректность". Критики Фогеля, спутав экономику с моралью и не прочитав как следует то, о чем на самом деле пишет ученый, обвинили его в том, что он защищает рабство. Споры длились долго. Лишь после выхода в 1989 году книги Роберта Фогеля "Без согласия или контракта: взлет и падение рабства в Америке" ("Without Consent or Contract: The Rise and Fall of American Slavery") обществу стало ясно, что же именно доказали работы Фогеля. А доказали они, что ликвидация рабства не была обусловлена экономическими мотивами. Нет. Свободный фермер Дядя Бен, красующийся на этикетках, сменил дядю Тома с его рабской хижиной не потому, что трудился эффективнее и производительнее. Рабство в Америке отменили по моральным причинам, пойдя ради этого на кровопролитную Гражданскую войну. Свободные люди не могли жить с сознанием того, что рядом кто-то лишен свободы. Именно из-за этого и вспыхнула самая ожесточенная война прошлого века...

Работы Фогеля были по достоинству оценены Нобелевской премией по экономике, что позволяет судить о высокой эффективности применения математических методов в историческом исследовании., позволяющих анализом сухих чисел вскрыть истинные мотивы поведения людей, живших более века назад. Парадоксально, что, сугубо материалистический, экономический анализ дал возможность Фогелю вскрыть идеалистические, основывающиеся на чистой морали основания поступков правительства Авраама Линкольна и миллионов его сторонников.

Сегодня, когда количество компьютерных баз по истории, доступных через Internet, уступает лишь количеству баз данных по компьютерным наукам, компьютеры, позволяющие использовать более мощные, но и требующие большего количества ресурсов математические методы, могут пролить свет на те загадки истории, которые традиционно считались неразрешимыми. Как бы ни прятали те, кто хочет скрыть от потомков свои неблаговидные деяния, концы в воду, их преступления всегда вылезают на поверхность. Слишком уж много последствий влечет за собой каждый человеческий поступок. Эти последствия фиксируются в той или иной форме, и задача исторического анализа найти их и восстановить причину, их породившую. Математический анализ великолепно помогает в этом. Посмотрим, как решается одна из зловещих загадок истории в свете работ Роберта Фогеля.

После Второй мировой войны вопрос "Когда Россия будет иметь атомную бомбу?" был в числе наиболее актуальных. Редакция американского журнала "Look" ("Взгляд") в 1946 году заказала несколько статей на эту тему. (Я не нашел оригиналов и пользовался русскими переводами этих статей. - М.В.) Автором одной из них был Джон Ф. Хогертон, инженер-атомщик, ведавший технической информацией фирмы "Келлекс корпорейшен". В то время, когда создавалась американская атомная бомба, Хогертон был одним из ведущих инженеров атомных заводов в Окридже и Ханфорде. Он входил в число лучших специалистов ядерной индустрии.

Другую статью написал Эллсуорт Рэймонд, профессиональный дипломат, специализировавшийся по России. В 1938-1943 годах он составлял доклады посольства США в Москве о русской промышленности. Затем, до 1946 года, был главным консультантом по вопросам русской экономики при Военном министерстве в Вашингтоне.

Работы Хогертона и Рэймонда интересно читать и сегодня. "К атомной бомбе нет короткого пути, - утверждал Джон Ф. Хогертон. - Чтобы победить атом, русская техника должна быть на уровне американской техники". Он досконально перечислял технологии, необходимые для получения плутония или обогащенного урана, описывал заводы в Ханфорде и Окридже, где только общая длина шкал измерительных приборов составляла З2 километра, восхищался переносными масс-спектрографами фирмы "Дженерал Электрик", которых на заводе в Окридже насчитывалоь 1200 штук! А ведь еще за пять лет до этого масс-спектрометр представлял собой уникальный физический прибор. Продолжая тему, Эллсуорт Рэймонд писал: "Россия готова к войне, но не атомной. Советский Союз наиболее отстал в тех отраслях промышленности, которые больше всего нужны для производства атомных бомб". На основе своего изучения России он делал вывод, что советская промышленность в отраслях, наиболее важных для создания атомной бомбы - таких как электроника, электротехника, приборостроение, химия - отстала от американской минимум на 22 года. Объем производства этих отраслей в России составлял всего лишь от 2 до 7% от американского уровня.

Рэймонд знал, что СССР способен концентрировать ресурсы в объемах, недостижимых для стран с рыночной экономикой. Примером тому была индустриализация, проводившаяся в 1930-е годы. Чтобы оплатить станки и оборудование для государственных заводов, у русских и украинских крестьян отнималось практически все, что производилось ими. То, что миллионы людей умирали от голода, никого в Москве не волновало. Но даже и с учетом подобной сверхконцентрации ресурсов, полагал Рэймонд, Россия не сможет создать бомбу раньше, чем в 1954 году. Однако Рэймонд промахнулся на целое пятилетие - Россия взорвала первую атомную бомбу в 1949 году. Лучшие специалисты наиболее развитой страны почему-то ошиблись. Ошиблись в вопросе, который "Look" в 1948 году называл "зловещим", утверждая, что, не зная ответа на него, нельзя думать о будущем ни для себя, ни для своих детей.

Сейчас, кажется, эта тайна раскрыта. Советские "атомные шпионы" украли в США секрет атомного оружия и передали его своим. Просто и убедительно. Мемуары участников атомного шпионажа, таких как генерал Судоплатов, выходят огромными тиражами... Очень просто. Но не убедительно. Мало иметь нужную информацию об устройстве атомной бомбы. Надо ведь еще суметь воспроизвести ее. А вот с этим-то у СССР и должны были быть проблемы. Квалификация здешней рабочей силы хорошо известна. А ведь нужно еще и современное оборудование!

Ну, с оборудованием легче. Хогертон и Рэймонд не могли даже представить, что в Советской зоне оккупации демонтируются и вывозятся в Россию не отдельные станки, а целые производства. Однако германские химические, электротехнические, оптические, приборостроительные заводы не сделали переживший чудовищную войну русский народ богаче и счастливее. Новые производственные мощности были использованы для создания атомной бомбы.

Но ведь, по оценкам американских аналитиков, и этого было недостаточно. Россия просто не имела столько квалифицированных рабочих, сколько нужно для создания атомных заводов. На трофейном оборудовании некому было работать. Это было действительно так. Но бомба была взорвана в 1949 году. Как объяснить это противоречие?

Очень просто! В точном соответствии с теоретическими выводами Фогеля! (Первым внимание на это в полном объеме обратил выдающийся правозащитник, ученый-биолог Жорес Медведев, хотя об этом писал и Солженицын, и другие историки Гулага.) Для создания атомной бомбы сталинский Советский Союз использовал рабский труд. Сотни тысяч перемещенных лиц - жителей России, Украины, Латвии, Эстонии, Польши, Чехии, работавших во Вторую мировую войну на германских заводах, - стали рабами номерных городов-заводов атомной индустрии СССР. Они научились работать по немецким стандартам. Их использовали для создания измерительных приборов; систем дистанционного управления; выдерживающих огромные температуры и давления теплообменников. Их жизнь не стоила ничего, и им приходилось работать с радиоактивным ураном и с ядовитым, разъедающим легкие, бериллием. Сообщи Джону Хогертону, гордящемуся тем, что в Окридже юные американки со средним образованием управляются с масс- спектрометром, что Россия использует для овладения атомными технологиями рабов, он бы не поверил, отбросил такое сообщение как абсурдное. А ведь это горькая правда. Атомная мощь СССР выросла на костях рабочих из числа перемещенных лиц. Их участь была особенно страшной. Даже во время хрущевской либерализации никто из них не вышел на свободу. По соображениям секретности... И в точном соответствии с экономической эффективностью... То, что Фогель вычислил, отец советской атомной программы Лаврентий Берия и его подручные знали на практике...

Так что применение математики к анализу исторических процессов говорит нам о многом. О том, что экономика сама по себе не рождает морали. (Обратно бывает, как показал немецкий историк Макс Вебер, связавший в своей книге "Протестантская этика и дух капитализма" - M. Weber, "Die Protestantische Etik und der Kapitalismus Geist" - возникновение современной либеральной цивилизации с религиозно мотивируемой моралью.) О том, что развитие технологий не гарантирует защиты от принудительного рабского труда и от насильственного лишения личной свободы. О том, что менее развитое, но не связанное моральными запретами общество может использовать для создания оружия такие методы, которые не придут в голову нормальным людям. (В Третьем Рейхе на заводах, производивших ракеты V-2 (А-4), также использовался рабский труд!) Так что выводы сугубо теоретической науки клиометрии могут иметь к реальной жизни не только самое прямое, но и довольно страшное отношение.

Конечно, все это знали и мыслители прошлого. Чего стоит одно Фаустовское "Лишь тот достоин жизни и свободы...", но обработанные компьютером цифры экономической статистики прошлого говорят нам об этом со всей убедительностью...

¹ "без гнева и пристрастия" (слова древнеримского историка Тацита), то есть без предвзятого мнения.