Три дюжины граммофонов

В одном классическом детективном романе действие происходит в квартире эксцентричного миллионера, битком набитой граммофонами. Роман написан давно, в дотелевизионную эру, да и радио тогда недалеко ушло от точек с тире, потому граммофоны олицетворяли собою прогресс, а количество их - сногсшибательную роскошь, оплаченную потом эксплуатируемого народа.

Стоило открыть шкафчик, где хранилось выдержанное виски, и специальный граммофон играл специальную веселую музычку. Другая музычка звучала при посещении курительной комнаты, третья - библиотеки, и во всем доме, помнится, не было неозвученного уголка. Поэтому обязательная в порядочном детективе смерть миллионера выглядела актом милосердия. Слишком много граммофонов.

Но сколько их нужно, чтобы - в меру? Сколько граммофонов необходимо для полного и всеобщего счастья и сколько - для счастья личного? Уменьшает ли умение петь и музицировать потребность в граммофоне?

Проблему перехода качества в количество и обратно приходится решать практически ежедневно. Идти на службишку пешком, но экономно, или в автобусе, но за четыре рубля? Служить втихомолку государству (зная, что оно всяких врачей, учителей и прочую мелюзгу своими служащими считать отказывается напрочь) с абсолютно ясным финалом или отцепиться от поводка с финалом малопредсказуемым? Наконец, купить ли к празднику две бутылки дорогой водки в престижном, с зеркалами и мрамором, магазине на главнейшей городской улице, куда с Шерлоком и не суйся, или взять пять бутылок дешевой в непритязательной лавочке за углом? Обманываемся постоянно. Дорогая водка отдает сивухой, на пешем пути ломаешь ногу и тратишься до упора на лечение, а свободное карьерное плавание приводит в контору напротив с теми же продавленными стульями без спинок.

В медицине, точнее, в психиатрии, описан феномен «уже виденного», сиречь «дежа вю». Обдаст грязью проехавшая мимо машина, исчезнет вдруг отложенная на красный день сотня (рублей, гривен, долларов - кому что приятнее) или, наконец, получишь долгожданное известие от издателя - а чудится, что все это уже пережил прежде. Авторитеты психиатрии утверждают, что подобные ощущения возникают порой у вполне нормальных, дееспособных людей. Это обнадеживает, но только отчасти. Сколько сотен нужно потерять, чтобы считаться окончательно спятившим? Матчи шахматистов с машиной Кемпелена, Deep Blue и Deep Fritz навевают поэтические строки: «меняются лишь исполнители, а роли навечно затвержены». Где-то сочиняется новая «Квака», и миллионы отставных корнетов опять встанут под знамена очередного убоища. Да и я, пожалуй, заштопаю старую кольчужку и того…

Ну, думаешь, еще чуть-чуть количества, и тогда!.. Раскатываю губу: повысят жалование, на радостях справлю четвертый «Пентиум» с могучей видеокарточкой, и наконец…

Наконец что? Будь я игрец, какое-то время потешился б необычайной проворностью монстров и злодеев, но я литератор, злодеи в моей голове основательны и неторопливы, а монстры так и вообще сиднем сидят, а если и летают ночами над башнями Крепости Кор, то поразить их можно отнюдь не шустрым выстрелом. Будь я хроникером - цифровал бы день текущий в назидание потомкам, этакие «Избранные места двадцать первого века», дабы потомки смотрели моими глазами, а не предписанными начальством. Помню, как сокрушался товарищ по поводу коллекции фильмов, снятых 8-миллиметровой камерой на целлулоидную пленку. Пропала история, потрескалась, рассыпалась. И кажется теперь, будто в нашем городе вовсе никакой истории не было, а было лишь всеобщее бурное ликование под мудрым руководством. Даже и сегодняшние полуказенные Несторы повествуют преимущественно о том, что вот-де посетило Воронеж такое-то Очень Важное Лицо, а потом убыло, по поводу чего признательные горожане выказали радость и полное одобрение.

Но я хроники составляю по старинке, буковками. Перетащу на некупленный пока компьютер старый, еще
ДОСовский редактор, пропишу его с помощью ловкой паспортистки (редактор был честно оплачен, но забывает об этом при каждом апгрейде) и начну писать космическую часть «Хроник…». Зелененькие буковки на черном фоне очень для того подходят, заставка - вид на галактику сбоку - уже сейчас навевает мысли свежие и оригинальные. Но - слаб человек - в ущерб бессмертию буду непременно заниматься и посторонними делами, для которых мощности P4 может не хватить.

Ошибка богача с его граммофонами в том, что он дал себя убить, - и только. Слушал бы себе Карузо, Шаляпина (или - ради эксцентричности - обращение Ленина к красноармейцам), попивал бы десятилетнее виски, курил бы эксклюзивные кубинские сигары, заменял бы граммофоны проигрывателями с долгоиграющими пластинками, те - проигрывателями компакт-дисков, - зачем и умирать?

Если уж мы обречены ходить по кругу, лучше делать это с удовольствием, в тепле и комфорте. Кто знает, вдруг там, за пределами колеи, ничего нет? Или ждет нечто настолько жуткое, что душа готова в двадцать восьмой раз переселиться в тело провинциального врача, нежели перейти на Уровень Зет?

[i41748]